Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие - В. Сиповский

Татары жили в то время еще как настоящие кочевники, не имели домов, жили в шатрах, хлебопашества не знали, а кормились одним скотоводством. Постоянных мест поселения у них не было, а были как бы подвижные огромные города. Состояли эти города из юрт (кибиток). Где пожелает хан, там и устраивался кочевой город. Потом по приказанию хана все укладывалось на телеги, навьючивалось на верблюдов, и огромный обоз из нескольких тысяч телег, запряженных волами и лошадьми, со стадами овец и другого скота, с табунами лошадей, несколько дней шел по степи и располагался станом на новом месте, где приказывал хан.

Все князья, которые хотели сохранить свою волость, должны были ехать в Орду на поклон хану и получить от него ярлык, то есть утвердительную грамоту. Тем князьям, которые не выказывали хану полной покорности, грозила большая беда. В летописи сохранилось следующее сказание о смерти в Орде черниговского князя Михаила и боярина его Феодора.

Ханские сановники стали делать на Руси перепись оставшихся в живых жителей, налагали тяжкую поголовную дань на всех, от земледельца до боярина. Прибыли они, между прочим, и в Черниговскую область и велели князю Михаилу ехать в Орду на поклон хану. Делать было нечего, — приходилось повиноваться. Когда прибыл в Орду Михаил со своими людьми, стали требовать от него, чтобы он исполнил все обряды: прошел бы между огней, поклонился бы изображениям умерших ханов. Михаил воспротивился: «Недостойно христианам исполнять языческие обряды и поклоняться идолам, которым кланяются язычники. Вера христианская заповедует не кланяться ни тварям, ни идолам, но чтить Святую Троицу: Отца, Сына, Святого Духа». В сильный гнев пришел Батый, когда узнал, что князь не хочет исполнить требуемых обрядов, и велел сказать Михаилу: «Если ты исполнишь волю мою, то и жив останешься, и всю область свою получишь; если же не исполнишь, то погибнешь лютой смертью». На это Михаил ответил: «Тебе, царю, кланяюсь, так как Бог дал тебе царство и славу мира сего; но тому, чему кланяются язычники, не поклонюсь». — «Но знай, — говорили ему татары, — неминуемая смерть ждет тебя!» — «Хочу я пострадать за Христа и за истинную веру кровь свою пролить!» — отвечал твердо Михаил. Он достал запасные Дары, которые были при нем, причастился Святых Тайн, читал молитвы и пел псалмы. Любимый боярин его Феодор хотел разделить участь своего князя, пострадать вместе с ним. Напрасно внук Михаила, Борис Василькович, бывший с ним, и бояре уговаривали его подчиниться требованию хана. «Все за тебя епитимью примем, князь, — умоляли они, — со всей областью твоей. Подчинись воле хана!» — «Не хочу я, — возражал Михаил, — быть только по имени христианином, а творить дела язычников… Для вас не погублю души своей!» Затем он сорвал с себя княжескую мантию, бросил ее и сказал: «Возьмите славу сего мира, хочу славы небесной!» По данному знаку на князя бросились татары, повалили его, били в сердце, топтали ногами. Трепетали от ужаса русские бояре. Один Феодор стоял спокойно и ободрял несчастного мученика князя, говоря, что умирает он, как подобает истинному христианину. Наконец один из отступников, перешедших в веру татар, житель города Путивля, быть может, из сожаления к несчастному мученику отсек ему голову. Такой же участи подвергся и боярин Феодор. Мужество этих мучеников и твердость их в вере, говорят, удивили самого Батыя, и он назвал князя «великим мужем». Церковь наша признала князя Михаила и боярина его Феодора святыми мучениками.

В первые времена тяжкого для Русской земли владычества татар было два весьма замечательных русских князя: Даниил Галицкий и Александр Невский.

Много пришлось бед перенести Даниилу. После смерти отца своего, Романа, праправнука Мономаха, остался он еще ребенком. Галиция, или Червонная Русь, стала сильною областью со времени Владимира, сына Володаря. Земля здесь была богатая, населенная; много было охотников овладеть ею: разные русские князья думали воспользоваться малолетством Даниила; соседи-иноземцы — венгерский король и поляки также хотели присоединить Галицию к своим владениям. Галицкие бояре тоже производили немало смут. Ни в одной русской области бояре не имели такой силы, как в Галиции. Здесь они владели большими и богатыми поместьями и хотели жить так же независимо от князей своих, как жили польские паны да бароны (помещики) в соседних германских землях. Они часто вмешивались в княжеские дела и сильно стесняли власть князей. Отец Даниила, Роман, при котором соединилась Волынь с Галицией в одно княжество, князь властолюбивый и жестокий, не выносил помехи своей власти со стороны своевольных бояр, беспощадно казнил многих из них. «Не передавивши пчел, — говаривал он при этом, — и меду не есть!» Но все-таки и после Романа боярство в Галиции было гораздо сильнее, чем в других русских областях.

Трудно было Даниилу утвердиться на отцовском престоле. Нашествие татар заставило его на время совсем покинуть родную страну. Даниил был одарен блестящими способностями, а те беды, изгнание и нужда, какие пришлось ему вытерпеть в детстве и юности, воспитали в нем твердость, выносливость и нравственную силу. Много ему пришлось вынести зла, но он не сделался жестоким, умел сдерживать свой гнев и даже против злейших врагов своих не позволял себе мести и слишком крутых мер.

Только в 1249 году удалось Даниилу окончательно утвердиться в Галиции. Пришлось ему беспрестанно вести борьбу с соседями: с венграми, ятвягами и Литвою.

Литовское племя, сначала разрозненное и потому слабое, мало-помалу стало уже подчиняться русским князьям; но упорная борьба с немцами, которые старались покорить литовцев и силою распространить среди них христианство, заставила мелкие племена литовские сплотиться; нашлись у них храбрые вожди, и литовцы стали не только мужественно отбиваться от врагов, но и сделались сильным и завоевательным народом. Пришлось Даниилу оборонять от них русские области. Воины Даниила были для него счастливы. Принимал участие он и в спорах королей — венгерского и чешского. На Западе высоко чтили Даниила.

Не одними внешними делами прославился Даниил. Он оказался и замечательным устроителем своего государства. Следы татарского погрома быстро исчезли в его области. Он обстроил снова разоренные города, основывал новые, привлекал в свою область население. Много перешло народу в Галицкую землю из других южных русских областей; немало шло сюда и иностранцев: немцев, поляков, армян. Особенно много поселилось здесь евреев. Закипела в Галиции и промышленность, и торговля.

Но самой заветной мечтой Даниила было освободить Русскую землю от татарского владычества. Он был в то время самым сильным русским князем. Галицкая, Волынская и Киевская области были в его руках. Он не считал себя еще данником хана, но знал, что с татарами дело у него мирно не обойдется. Он завел сношения с римским папою, так как надеялся, что папа может побудить европейских князей помочь русским в борьбе с татарами. Обрадовался папа, задумал он при помощи Даниила подчинить себе русскую церковь, послал в Галицию своего архиепископа и объявил, что обряды греческой церкви не будут нарушены. Кроме того, папа предложил Даниилу, чтобы задобрить его, королевский венец. Но Даниил не того искал.

«Что мне в королевском венце? — говорил он папскому послу. — Татары не перестают причинять нам зло. Зачем я буду принимать венец, когда мне не дают помощи!» Когда убедился Даниил, что папа более хлопочет о своем владычестве над русской церковью, чем о помощи русским против татар, то прервал сношения с папою и удалил из Галиции епископа, которого папа назначил было главою духовенства в Южной Руси.

Думал Даниил, что не придется ему, подобно другим князьям русским, ехать на поклон хану, но ошибся. В 1250 году прибыли к нему послы Батыя с грозным требованием: «Дай Галич!» Опечалился Даниил: знал он, что ему одному не под силу бороться с татарами, понимал, какая беда грозит родной земле, если нагрянут на нее снова дикие полчища татар. Помощи ждать было неоткуда. Подумал обо всем этом Даниил и скрепя сердце порешил ехать в Орду и поклониться грозному и ненавистному Батыю.

Когда прибыл Даниил в Орду, Батый обошелся с ним милостиво, не заставлял его выполнять обычаев, которые оскорбляли христианское чувство. Даниил должен был только покорно кланяться хану и главной жене его, пить кумыс, которым хан любезно угощал его. Прожил в Орде Даниил 25 дней и был милостиво отпущен. Батый отдал ему все области его в «вотчину», то есть в потомственное владение.

Радовались родичи князя и близкие ему люди, когда увидели, что вернулся он цел и невредим, радовались, но и скорбели в то же время… Как было не скорбеть! Знаменитый русский князь должен был унижаться перед ханом. Тяжело было всем русским людям это унижение. «О, злее зла честь татарская! — восклицает летописец. — Даниил Романович, князь великий, владевший Русской землей — Киевом, Волынью, Галичем, стоит на коленях, холопом называется, дань обещает платить, за жизнь трепещет, угроз страшится!»