Фредди против Джейсона - Стивен Хэнд

На перекрестке коридоров сходу налетели на Линдермана. Все четверо разом вскрикнули, настолько неожиданной оказалась эта встреча.

Линдерман все еще сжимал в руке револьвер Стаббса, однако держал его неправильно, и Уилл невольно спросил себя, кто сейчас более опасен: Джейсон Вурхис или Линдерман с заряженным револьвером.

— Помощник шерифа Стаббс… — Линдерман еле переводил дух. — Он…

— Мы знаем, мы знаем! — замахав руками, перебил его Уилл. — Бежим!

Но Лори, казалось, не торопилась:

— Где Фрибург? — с тревогой в голосе спросила она, но Линдерман только крутил головой и хватал ртом воздух, слова рыба, вытащенная из воды.

Они все еще стояли на пересечении коридоров. Уилл хорошо знал, куда идти. Жалко, что нет нормального освещения, от этих проклятых красных ламп у него началась головная боль.

Ну всё.

Надо идти.

Уилл двинулся, а вслед за ним и все остальные. Свернув за угол одного из четырех коридоров… они увидели Джейсона.

Джейсон выбирался из комнаты, в которой стояли приборы. От одежды, прикрывающей его огромное тело, все еще поднимались тонкие струйки дыма, а мачете все еще излучало слабое красное свечение. Хоккейная маска сбилась набок.

Удивительно правильный выбор пути, Уилл.

Они бросились назад и, домчавшись до перекрестка коридоров, повернули в другую сторону… и сразу же натолкнулись на Фрибурга.

Парень выглядел до странности серьезным. Он просто стоял посреди коридора, держа руки за спиной. Его глаза блестели ярче, чем обычно, если такое вообще было возможно…

— Ф-фрибург? — обратилась к нему Лори, стараясь найти в его лице хоть какие-то признаки нормальности.

Шаги. Позади них… Джейсон Вурхис!

Размахивающий мачете маньяк ринулся к ним.

Безмозглый Фрибург… они бросились к нему. Этот придурок мог бы завоевать золотую медаль на олимпийских играх для наркоманов.

Джейсон шел широким решительным шагом, держа в руке свое мачете.

Молодые люди подбежали к Фрибургу и, не останавливаясь, потащили его за собой. Но он даже не шевельнулся. Он стоял как вкопанный, наблюдая приближение этого кровавого левиафана[10], — Джейсона Вурхиса.

— Фрибург! — не помня себя от ужаса закричала Киа. — Беги! Он же убьет тебя!

Ноль внимания на ее крики. Он стоял и ждал Джейсона… при этом он еще и улыбался.

Пробежав еще некоторое расстояние по коридору, вся компания остановилась; все в один голос стали кричать, умоляя Фрибурга бежать.

Добровольно принести себя в жертву?.. Это совершенно не вязалось с характером Фрибурга. А к тому же никакой необходимости в том, чтобы пожертвовать собой, сейчас не было. Сейчас надо было бежать что есть мочи, спасать свои жизни.

— Что он, черт возьми, затеял? — прорычал Уилл.

Никто из них не мог ничего понять. Никто.

А Джейсон тем временем приблизился к Фрибургу..

Беги!

Маньяк поднял свое еще красное мачете, готовясь рубануть Фрибурга.

Беги-и-и-и!

Фрибург выхватил из-за спины два шприца, поднырнул под руку с мачете и глубоко воткнул иглы в шею Джейсона.

— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ К ФРЕДДИ!!! — торжествующе заорал Крюгер, нажимая изо вех сил на поршни шприцов и вводя чистый, неразведенный транквилизатор в узловатые вены Джейсона.

Но ни одно медикаментозное средство не действует моментально.

Джейсон машинально, не разбирая куда, опустил с размаху мачете. Он почувствовал, что лезвие вошло в человеческую плоть — это ощущение было ему хорошо известно, — но сейчас он не был уверен, что удар пришелся туда, куда надо.

— Фрибург! — закричала Лори.

В тусклом красном свете ламп аварийного освещения было трудно разобрать, что происходит. Джейсон и Фрибург, казалось, замерли. Они стояли лицом друг к другу. Но мачете… Джейсон, должно быть, выронил…

На глазах у молодых людей верхняя часть тела Фрибурга подалась вперед, отделилась от нижней половины и упала на пол с громким чавкающим звуком. Джейсон разрубил Фрибурга надвое по талии.

Некоторое время ноги Фрибурга еще стояли, как бы демонстрируя красные, поблескивающие на прямом срезе рассеченные органы, мышцы и кости. А затем и они рухнули наземь и легли чуть поодаль верхней половины тела.

Джейсон неподвижно стоял. Могучий. Неподвижный. Только что одержавший очередную победу.

Лори замерла. Где-то в дальних закоулках ее оцепеневшего мозга билась мысль о том, что надо бежать.

Она не могла знать, что транквилизатор, впрыснутый в вены Джейсона, уже начал действовать. Мощнейшее средство уже заструилось по телу, подавляя его функции, лишая возможности двигаться.

Джейсон рухнул навзничь, распластавшись на полу. Он лежал неподвижно. Останки несчастного Фрибурга лежали у него в ногах.

Молчание.

— Будь я проклят! — вдруг раздался голос Линдермана, нарушивший тишину.

15

Джейсон не спал.

Он никогда не спал.

Когда его зарубили его же собственным мачете, он и тогда не спал.

Когда его, связанного цепью, бросили на дно озера, он и тогда не спал.

Когда его опускали в могилу на кладбище Вечного умиротворения, он тоже не спал.

Даже тогда, когда они бросили ошметки его разорванного тела на оцинкованный стол в федеральном морге в Янгстауне, он тоже не спал.

Даже и тогда, когда Джейсона тащили в ад, — он и тогда не спал.

Его глаза резко, словно от толчка, раскрылись и заблестели в прорезях хоккейной маски. Он спал.

Где он находится?

Джейсон сел и, опершись руками о пол, выпрямил спину.

Где он находится?

Джейсон встал на ноги.

Трубы. Пар. Клапаны. Воздухопроводы. Мостики. Металлические лестницы. Топка. Котельная.

— Ты сильно разочаровал меня, Джейсон.

Кто это? Голос женский. Знакомый. Джейсон стал осматриваться, но никого не видел.

— Ты не послушался меня, — произнес тот же голос. — Ведь ты должен был вернуться домой. Убить нескольких из них и вернуться.

Вот оно что!

Фигура вышла из тени и остановилась на металлическом помосте перед ним.

Он узнал ее.

Вид у нее был расстроенный.

Это была его мамочка. Памела Вурхис. Она вернула его к жизни. Она подняла его из могилы. Но ведь он не ослушался ее. Он делал в точности то, что она велела. Он отыскал этих подростков и заставил их заплатить за все. Они заплатили сполна за смерть его мамочки. Они заплатили за то, что не уследили за ним на озере, когда он утонул. Они заплатили…

Но сейчас… и почему здесь…

Может, это мама спасла его? А как еще он мог очутиться здесь?