Укус змеи (сборник) - Наталья Нестерова

Продавщицы с опаской слезли-таки с прилавка, приволокли пластиковый чан, которым накрыли рюкзак, сверху водрузили ящик вина. Пока Анна вела укушенного парня к выходу, она слышала, как переругиваются где-то в глубине супермаркета охранники и змеелов: «В кондитерский поползла». — «Нет, в бакалею, в муке лови». — «Мелькнула, видел, теперь в чай поползла. Что ты копаешься?» — «Да я уже весь ваш магазин на пузе пропахал». — «Лови, гад, своих гадов!» — «Ловлю я, ловлю…»

Врач «скорой» померил укушенному давление, посчитал пульс. На вопросы медика парень отвечал неопределенно. «Голова кружится? В горле печет? Есть затруднение дыхания?» — «Кажется, да. Не знаю», — был на все ответ. В итоге врач ограничился одной таблеткой, велев ее выпить. Анне показалось, что таблетка была элементарным супрастином, которым бабушка заедает рыбу. Бабушка очень любит рыбу, на которую у нее аллергия.

— Поехали в больницу, — сказал врач.

— Спасибо вам огромное, — повернулся к Анне молодой человек. — Если бы не вы… — помотал головой от страха перед последствиями, которые могли бы случиться, не окажись рядом мужественной Анны.

«Какой симпатичный! — подумала она, впервые рассмотрев парня. — Глаза темно-синие. Ресницы длиннющие. Ямочка на подбородке».

Хотя молодой человек говорил только слова благодарности, не просил и дальше опекать его, Анна чувствовала, что расставаться ему боязно. Это был страх сильного человека, попавшего в идиотскую ситуацию. Анне женская интуиция подсказывала, что перед ней не мямля, не слабак, не маменькин сынок, а достойный представитель сильного пола. Просто ему не повезло. Да и кто, скажите, покусай его змея в супермаркете, сохранит присутствие духа?

— Ладно, я поеду с вами, — кивнула Анна, точно выполняя невысказанную просьбу.

Если парень и удивился, то прекрасно скрыл это и еще раз поблагодарил.

— Меня зовут Эд, — назвался он по пути к карете «скорой помощи». — Полностью — Эдуард. Но только не Эдик.

— Анна. Можно — Аня, но только не Нюра.

— Усвоил.

Больница находилась недалеко, в Сокольниках. Укушенному там практически не оказали первой помощи. Фельдшер «скорой» их сдал, велел сидеть в коридоре, появился врач, опять-таки спросил, есть ли удушье, головокружение, тошнота?

— Нет, — ответил Эд, — только рука распухает.

— А вы хотите, чтобы змея покусала и даже отека не было? — почему-то упрекнул врач.

Он был безлик, сливался с белым халатом так, что и возраста не определить: от тридцати до шестидесяти, давно усталый, похожий на старшего охранника в супермаркете. Для Анны мужчины с определенного (старшего) возраста были все на одно лицо.

— Вас действительно гадюка в «Новом континенте» покусала? — спросила подошедшая медсестра.

— Действительно! — ответила Аня. — И мы ждем квалифицированной врачебной помощи.

— Ждите, — вяло сказал доктор, открывая дверь в кабинет.

— У них там цены! — в спину врачу говорила медсестра. — На Преображенском рынке молодая капуста шестьдесят рублей, а они продают по сто пятьдесят.

«Родная сестра моей бабушки», — подумала Аня.

— Ты еще чему-то удивляешься, — глухо звучал голос доктора. — Гадюк запустили, бесплатных. В мире абсурда удивляться можно только нормальным вещам.

— Неплохая мысль, — сказал Эд Анне.

— Решительно не согласна! Я живу в нормальном мире, где иногда происходят чрезвычайные события, имеющие весьма простые объяснения.

— Вопрос, что считать нормой?

— Это вопрос из области софистики. Рука болит?

— Я не чувствую ее. Точно клешня, верно?

— Сейчас тебе введут противоядие.

Аня ошибалась. Слова врача: «ждите» — вовсе не означали: «сейчас вами займемся», «через минуту вас вылечим».

Они просидели в коридоре без малого три часа! При полном отсутствии внимания со стороны медиков. Оправдывая врачей, можно было бы сказать, что по «скорой» привезли обгоревшего пьяницу, уснувшего с непогашенной сигаретой. Доставили двух инфарктников и бабку, которая явно часто здесь бывала.

Врачу она сказала:

— Сергей Петрович! Так ведь не ваше дежурство, Марину Владиславовну заменяете? А у меня опять тахикардия и загрубинные… загрудинные боли.

Бабка ушла домой своим ходом.

Анна обнаружила, что нечаянно запихнула в сумку хлеб и ветчину. Не оплатив. Есть хотелось отчаянно. Сделала бутерброды, и они с аппетитом их поглощали, когда выглянул доктор, посмотрел на Эда и устало кивнул, точно говорил: «Так я и знал». Анна подавилась, закашлялась. У Эда в сумке оказалась бутылка воды, которую он, также не оплатив, упер из супермаркета.

— Они думали, что мы воришки, — рассмеялся Эд, — таковыми мы и оказались.

Смех у него был совсем здоровым. В том смысле, что это был смех здорового мужчины, потешающегося над своей слабостью.

— Как будущий юрист… — сказала Анна и уточнила, — на третьем курсе юридической академии учусь. Так вот, как будущий юрист я могу сказать, что с «Нового континента» за причиненный ущерб ты можешь слупить немалые деньги. В Америке! Там человек поскользнется на мокром полу в магазине, и если не было таблички: «Осторожно — мокро!» — будут платить до пенсии.

— Был я в Америке, — скривился Эд. — Учился, стажировался два года. Отличная страна, конечно. На одного жителя два юриста. Скукотища. Чем, скажи, провинился хозяин «Нового континента» или охранники, что у них ночью змеелов нарисовался? Хамили, было. Людям не верят — факт. Но чтобы в суд их тащить? Вот сперли мы поесть — и квиты.

— Странная логика.

— Наша логика, российская. Знаешь, будущий юрист Аня, какие в Америке законы? Вот идешь ты по набережной и видишь, что тонет человек. Что делаешь? Правильно, бросаешься спасать. Не удалось, человек утонул, а ты на берег выбрался. Дальше. Тебя — в суд. Три месяца разбирательств. Мог или не мог спасти, как ты руками-ногами дрыгал, кто видел и может подтвердить, а кто адекватность свидетелей удостоверит? Мрак! При этом: шел бы ты и шел по набережной, на телефончик снимал, как бедогала тонет, — взятки гладки. Не рыпайся, не привлекут.

— Но при этом ты обязан доказать, что не умеешь плавать и поэтому не оказал помощь.

— Легко! Ногу свело. Страх высоты — не могу прыгать с парапета. Отмазаться от подвига всегда проще, чем в него вляпаться. В Америке. У нас пока здравый смысл не отменили. Поэтому Россию я на двадцать америк не променяю.

Эд менялся на глазах. Становился уверенным, спокойным, отвечающим за свои слова и прощающим другим заблуждения — сильным мужчиной без гонора и самолюбования. А еще два часа назад чуть не плакал по-детски от страха. Анна и поехала-то с ним, поддавшись материнским инстинктам. Получается — навязалась.