Надувные прелести - Фаина Раевская

Отгремел конкурс. По его окончании красавицы, члены жюри и VIP-гости отправились в роскошное плавание по Москве-реке. Вот где встретились два одиночества!

Марина решила, что вытянула свой счастливый билет. Леонард ей понравился: мужчина солидный, при деньгах... Немолодой, конечно, но симпатичный, а пацаны ей надоели еще в ненавистном Талдоме.

Принц разглядел девушку, оставшуюся на вторых ролях в конкурсе, оценил и сделал ее принцессой.

...И началась у Марочки-Золушки роскошная жизнь! Лео водил се по самым дорогим ресторанам, в которых одна только порция мороженого стоила целой моей зарплаты; в казино, где люди могли проиграть за вечер сумму, равную пяти бюджетам каких-нибудь Каймановых островов. Однажды он привел ее в автосалон и сказал: «Выбирай». Мариночка рысью пробежала по салону, миновала, не глядя, дамские малолитражки и безошибочно остановилась возле самого дорогого джипа. Водить этакую внедорожную страсть сама Марина, ясное дело, не могла. Потому из Талдома в срочном порядке был выписан ее брат Михаил в качестве шофера. А братец, надо заметить, был парнишка непростой. И не золотой вовсе. Ни капельки золота в нем не имелось! Зато присутствовали две судимости. Первая — так, ерунда... По малолетству Мишка с дружками обчистили поддатого мужика и, как водится, избили его маленько. Кто же знал, что мужик этот — майор милиции? Майор возвращался с мальчишника и был в штатском, а на его благородном лбу звездочек, увы, не было! Вторая судимость — серьезнее, но той же направленности: грабеж. Иными словами, хищение чужого имущества с применением насилия...

Само собой, с таким багажом на работу Михаила брать не хотели, поэтому предложение сестры хулиган-рецидивист принял с восторгом. Он сбегал в церковь, поставил свечи перед всеми иконами и клятвенно пообещал себе и господу богу встать на путь исправления.

Тем временем жизнь Золушки радовала ее несказанно. Принц сотворил то, что способен сделать лишь один принц на сто тысяч, а то и на миллион. Мало того что он привез подругу в свою шикарную двухуровневую квартиру — он ее там прописал! Мариночка порхала по «дворцу» из спальни в гостиную, из гостиной в кухню и щебетала, щебетала: «Нет-нет, здесь все будет по-другому! Хочу все голубое: мебель, шторы, ковры... Голубой — мой любимый цвет»! Леонард слушал свою Золушку, как-то странно смущался, но не возражал.

Однако очень скоро Марочка стала замечать, что любимый увиливает от исполнения священного мужского долга. Доводы, приводимые Карпом, походили скорее на уловки женщины, прожившей с мужем добрый десяток лет.

Первое, что пришло на ум неудовлетворенной женщине, — появление соперницы. Правда оказалась намного хуже.

Однажды Марочка вернулась домой раньше оговоренного времени — маникюрша захворала! Такая вот досадная гримаса судьбы. И застала наша Золушка своего принца в постели с... мужчиной! Cлучился дикий скандал. Разъяренная Марина свихнувшейся тигрицей набросилась на изменника. Тот не испугался, не пустился в путаные объяснения, а холодно пояснил:

— Не устраивай мне истерик, дорогая. Я тебя взял не в жены, а в спутницы. В моих кругах принято иметь постоянную женщину, какой бы ориентации ты ни был. Чем ты недовольна? У тебя есть все, и это все дал тебе я. На большее не претендуй. Не нравится — убирайся обратно в Талдом, вместе со своим братцем. И учти: узнаю, что у тебя появился любовник, тебе не поздоровится.

Буря стихла, но Марочка крепко задумалась. Что она могла, в сущности, сделать? Выходило, что практически — ничего. Но смириться с тем, что ей, участнице конкурса красоты, предпочли мужика?! Хотя справедливости ради стоило отметить — мужик этот был чертовски хорош...

Возмущаться недостойным поведением принца Золушка не могла — враз выгонит обратно в провинцию. Любовника завести? Результат будет тот же. И потом, может настать момент, когда «голубизна» станет модной. И что тогда? Квартиры не будет, машины и денег — тоже. Глупо рассчитывать на благородство мужика, переставшего быть принцем. Но вот если его не станет... Это однозначно решало квартирно-автомобильно-денежный вопрос. С таким «базисом» она вполне может заняться поисками нового принца. А может, даже и не принца, а какого-нибудь благородного короля! Решено: Карп должен исчезнуть навсегда.

На роль исполнителя Марина пригласила не абы кого, а собственного брата Михаила. После многодневных переговоров родственники пришли-таки к соглашению. Марочка смотрела телевизор, детективы читала, следовательно, знала: киллеру нужен задаток. Взамен она потребовала от Михаила фотографию трупа: мол, после этого расплатится полностью.

Михаилу было предложено пятнадцать тысяч долларов. Пять в качестве задатка, десять — потом. Оружие лихой братец вызвался купить сам. Марочка и предположить не могла, насколько коварен ее брат! Помня об обещании, данном в церкви, а также о зоне, где ему совсем не понравилось, Михаил не стал покупать ни пистолета, ни винтовки с оптическим прицелом. Вместо этого он явился к заказанному Карпу и чистосердечно во всем ему признался, не забыв потребовать за новость двадцать тысяч долларов. Очень Миша надеялся, что Лео оценит его благородный поступок и заплатит требуемую сумму.

Но Карп не зря вращался в околокремлевских кругах. Платить он не стал, а потащил своего «киллера» в ГУБОП. Михаилу с его двумя судимостями деваться было некуда, и он согласился участвовать в комбинации, разработанной ушлыми оперативниками.

Карпу высокохудожественно вымазали голову кетчупом — так и сфотографировали. Марочка требовала, чтобы брат стрелял непременно в голову любимого. Теперь оставалось схватить коварную Золушку с поличным, то есть при передаче денег.

А вот наличных у Марочки как раз и не было.

И взять их было негде... Разве только у самого Леонарда. А что? Очень изящно получается: он сам оплачивает собственное убийство! Марочке эта мысль приглянулась, и она умоляюще воззрилась в глаза Карпа, голосом непорочной девы пролепетав: «Братику поставили страшный диагноз — рак крови. Нужна срочная операция. Помоги! Ты ведь знаешь, мне больше негде взять». Леонард знал — на что именно ей нужны доллары! И, естественно, дал. Наверное, его тоже забавляла пикантность ситуации.

Пару дней спустя киллер-Михаил показал сестренке фотографии. Они были ужасны: Карп, распростертый на земле, простреленная голова, море крови... Марина полезла в сумочку за деньгами. Тут-то и налетела милиция.

По большому счету, подобные моменты являются финалом всех детективов — жертва жива, а преступник, согласно легендарной заповеди Глеба Жеглова, пошел в тюрьму. Марочка превратилась из обеспеченной во всех отношениях дамы в простую подследственную. Она теперь жила в тюрьме: в тесноте, духоте, а главное, в полной печали и безысходности.

И опять случилось чудо! Куда более невероятное и значимое, чем превращение Золушки в принцессу. Чудо дало о себе знать заранее. Личный помощник Леонарда, его соратник и правая рука, Глеб Крутых через день аккуратно приезжал в тюрьму и передавал узнице шоколад, фрукты и прочие деликатесы. Со связями кремлевского поставщика организовать столь частые передачи в темницу труда не составило.

А потом Глеб и брат Марины, Михаил, бросились в ноги своему благодетелю, умоляя его простить Марочку и объясняя ее поступок молодостью, оскорбленным самолюбием и обычным женским скудоумием.

—    Простите, Леонард Эдуардович! — стучал лбом о паркет Михаил. — Баба — она и есть баба. Бес ее попутал, не иначе! Но ведь ее тоже можно понять...

Далее последовал многозначительный взгляд, из которого следовал недвусмысленный вывод: ушлый братец знает больше, чем говорит.

Карп некоторое время мялся (больше для приличия), но все-таки простил свою непутевую подругу. Даже непонятно, откуда в столь практичном и прагматичном человеке, жестком и жестоком индивидууме, отыскалось такое средневековое благородство? В общем, Карп пошел в милицию и попробовал забрать свое заявление. Не тут-то было! В ментовке ему очень доходчиво объяснили: мол, Мариночка пойдет под суд с нехорошей статьей — покушение на убийство. А это не та статья, по которой можно прикрыть дело, забрав заявление.

—    Но я не хочу, чтобы Марину судили! — заломил руки Леонард.

Я бы не поверила в искренность его чувств, особенно после хорошо срежиссированного спектакля об убийстве. Но оперативники, люди суровые, битые и перебитые тяжелыми милицейскими буднями, поверили, прониклись, когда Карп сопроводил сакраментальный вопрос: «Что делать?» пухлым конвертом, в котором лежали отнюдь не новогодние открытки.

—    Ну... Если вмешаются какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства... — Привычным движением руки главный опер скинул конверт в ящик стола.

—    Например? — Леонард был уверен в успехе, и какие-то там чрезвычайные обстоятельства его не смущали.