Огонь на поражение (Атомный шантаж) - Михаил Зислис

И все бы ничего, но полгода назад Орлову удалось перегнуть палку. Он получил капитана на два месяца раньше Баконина и начал донимать своего друга шутками вроде — «Встаньте, товарищ старший лейтенант, когда с капитаном разговариваете!» или «А не сбегать ли тебе, старлей, за пивом для старшего по званию?». Все эти шутки Баконин переносил стоически. Но на беду друзей в эти два месяца попал день рождения Орлова. Что там между ними произошло, не знал никто из их знакомых, а они сами отмахивались от всех расспросов. Но факт остается фактом — неделю друзья не разговаривали друг с другом. В следующую за праздником субботу Орлов, купив бутылку жутко дорогого и, как оказалось, фальшивого коньяка, помчался мириться с Бакониным. Тот долго дулся и обижался, но, когда бутылка опустела, за следующей они отправились вместе, обняв друг друга за плечи. С тех пор Орлов старался воздерживаться от шуток в адрес друга. А его друг с детской наивностью продолжал вести себя так, будто они по-прежнему учатся в первом классе.

Выбравшись с улиц города на простор, машина словно заново родилась. С резвостью она пожирала километр за километром и уже через полчаса ворвалась в Териберку. На незнакомых городских улицах Баконин сбавил скорость. Он был хорошим водителем и понимал, что конечная цель их маршрута — военная верфь, а не случайно выскочивший на дорогу телеграфный столб. Поэтому к райотделу милиции они подъехали с соблюдением всех правил дорожного движения.

В свете окон отдела было видно, что на крыльце их дожидаются два человека. Один из них сорвался и, подбежав к машине, лихо вскинул руку к козырьку, отдавая честь:

— Товарищ капитан, ваше приказание выполнено! — он махнул рукой второму, чтобы тот подошел к машине. — Младший сержант Тарасов поедет с вами.

Младший сержант подошел поближе, и Баконин увидел, что то, что он в неверном полумраке принял за излишнюю полноту, на самом деле являлось тяжелым и неуклюжим бронежилетом. А на плече у сержанта болтался Калашников. Баконин вышел из машины, тихонько прикрыв дверцу, чтоб не разбудить уснувшего дорогой Орлова, подошел к лейтенанту и пожал ему руку:

— Благодарю за службу, лейтенант. Вы все сделали, как надо. А мы вот слегка поторопились, — он кивнул в сторону оставшегося в машине Орлова, — выскочили, можно сказать, в чем мать родила. На нашу долю пары бронежилетиков не найдется?

— Богатая мамаша у вас, товарищ капитан, — ответил шуткой на шутку Иванеев, — выручу я вас, но только отдать не забудьте.

— Живы будем — за нами не заржавеет. Только побыстрее, уже и так столько времени потеряли.

Иванеев скрылся в здании и через несколько минут появился, неся в каждой руке по бронежилету. Их положили на заднее сиденье рядом с Тарасовым, и милицейская «Волга» продолжила свой путь к верфи. Выехав из Териберки, Баконин обернулся к сержанту:

— Ты броники-то придерживай. А то неровен час — налечу на кочку, а они меня сзади по башке оприходуют. Что будешь делать в едущей машине, если шофер в отключке?

— Постараюсь перехватить управление, товарищ капитан, — с чувством юмора у Тарасова оказалось плохо. Капитан с грустью посмотрел на друга-фсбшника, который сладко посапывал, привалившись к дверце машины, и опять уставился на пустынную ночную дорогу.

Видать сутки на ногах сказывались. Маячивший впереди на дороге огонь Баконин почему-то принял за фару одинокого мотоциклиста. И только когда сержант с заднего сиденья тронул его за плечо и сказал «Товарищ капитан, похоже нам сигналят», Баконин сообразил, что никакой мотоциклист не может так вилять по дороге. Кто-то впереди махал фонарем вправо-влево, прося остановить машину. Подъехав поближе, милиционеры в свете фар увидели две темные фигуры, которые для надежности перегородили дорогу. Один из них и махал фонарем. На такое нахальство Баконин решил тоже ответить нахальством и остановил машину в полуметре от незнакомцев. От резкой остановки проснулся Орлов и недоуменно уставился на ночных бродяг. А Баконин выскочил из кабины и начал орать на незнакомцев:

— Какого…

— О, милиция, — прочитал на открывшейся двери надпись сигнальщик и, осветив фонариком погоны собеседника, продолжил, не обращая внимания на крик милиционера:

— Капитан, рация в машине есть?

— Да кто вы такие? — Баконин прикрыл рукой глаза от яркого света фонаря незнакомцев, но все равно не мог их разглядеть.

— Морская пехота. Я — сержант Саундов, со мной ефрейтор Мамедов. Мы с верфи…

— Что там у вас случилось? Мы на верфь как раз и направляемся.

— Нападение террористов. Угнана подводная лодка.

— Что? — внезапно осипшим голосом переспросил Баконин. И, справившись с голосом, продолжил: — Садитесь на заднее сиденье, доложите по всей форме.

Морпехи забрались в машину, потеснив Тарасова, и сбросили на пол бронежилеты.

— С этим вы опоздали, — презрительно сказал Саундов.

— Сержант, доложите обстановку на верфи! — приказал Баконин, хватаясь за рацию и оборачиваясь назад. И только сейчас он заметил, что Саундов несколько неестественно держит правую руку. Присмотревшись, капитатан понял, что рукав распорот снизу до локтя и в этот разрез видна повязка — кусок некогда белой тряпки, ставший теперь коричневым от крови и грязи. После перевязки сержант снова застегнул пуговицу на рукаве, поэтому, если смотреть невнимательно, его форма казалась в полном порядке. Но Баконин деталей не упускал, и в настоящий момент жалел, что так резко говорил с этими ребятами.

— Товарищ капитан, разрешите доложить, — по тону сержанта чувствовалось, что ему наплевать на все формы и он откровенно издевается, но никто из капитанов решил не обращать на это внимания, — группа неустановленных лиц численностью более тридцати человек, вооруженные оружием заграничного производства, сегодня ночью прибыла на верфь на машинах опять-таки заграничного производства, совершила нападение на полуроту охранения и угнала атомную подводную лодку. Потери личного состава обороняющейся стороны — сорок человек убитыми, семеро ранены.

Неожиданно сержант перешел на нормальный тон и продолжил:

— И из этих семерых — трое очень тяжело. Они там умирают, пока мы тут лясы точим. Мы за помощью шли… Капитан, вызови скорую.

Баконин перебросил трубку радиотелефона Орлову и газанул, срывая машину с места:

— Сообщи в управление. У нас там Света на связи должна быть.

— Догадываюсь, — ухмыльнулся его друг. И продолжил в трубку:

— Алло, Света, Орлов на проводе… Да жив твой Петенька, жив, не волнуйся… Да нет, мы еще не доехали, свидетелей по дороге обнаружили… Он за рулем, никак отвлечься не может… Да, так тут такое дело — объявляй красную тревогу!.. Да-да, и в вашей конторе и в нашей… Неустановленные пока лица угнали подводную лодку… Света, я на работе не шучу! И пусть еще скорую помощь срочно на верфь шлют, не менее трех машин.

— Еще бы наше руководство в известность поставить, — произнес с заднего сиденья Саундов. Орлов ответил ему кивком головы:

— Да, еще и военным сообщи… Да, и раненные, и убитые… Ладно, по тому как наш милицейский джигит гонит, мы уже через пару минут приедем. На месте мы из машины выйдем, так что если на вызовы отвечать не будем — не волнуйтесь. Как осмотримся — доложим… Конец связи.

Орлов положил трубку и обернулся к морпехам:

— Будем надеятся, что врачи к вашим друзьям успеют. Так вы думаете, что это были иностранцы, раз оружие заграничное?

— А хрен его знает, капитан. Кабы они хоть словечком с нами обмолвились, а то ведь только пулями. И причем — выстрелов и не слышно было за стонами наших ребят. Похоже они глушителями пользовались.

— А ничего странного не заметили?

— Заметил, капитан. Голову поднять нельзя было — вот что я заметил. Я уж как-никак «дед», да и один из первых бойцов у нас в части, но до такого уровня мастерства, как у этих ребят, мне не знаю сколько еще тренироваться, — Орлов заметил, что Саундов не хвастает, говоря о себе, а старается наиболее точно описать происходящее. Этот сержант нравился ему все больше и больше. А тот все говорил:

— …Любая погрешность с нашей стороны приводила к потере бойцов. А они по базе, как нож по маслу гуляли. Никогда не верил в ниндзя, а теперь думаю — зря, есть такие люди!

— Ну а вы, ефрейтор, что добавите?

— Не знаю… темно было. Меня вот Ваня повалил, спас, мы отступали… катера вызвали… а еще… не знаю. Страшно очень.

— Ладно, капитан, не мучь парня, — выручил мямлющего Мамедова Саундов, — он еще салага. Главное — сам жив, и штаны сухие! А остальное с опытом придет.

В этот момент Баконин остановил машину у ворот верфи и засигналил. Поэтому его другу пришлось прервать расспросы.

— Не сигналь, никто не ответит, — сказал сержант. Морпехи уже выбирались из машины, — пойдем, тут слева дырка в заборе есть.