Долгожданный любовник - Дж. Уорд

«Огни. О, милый младенец Иисус, огни».

В боковое окно Куин увидел свет в особняке и во дворе. Они находились еще слишком высоко, чтобы разглядеть детали, но это должно быть… ага, небольшое строение в стороне, похоже, Яма.

Куин мгновенно сориентировался в пространстве.

Блядь. Угол посадки оказался неверным. Если он продолжит снижаться так же, то приземлится за особняком, а не вдоль его длинной стороны. А вся подлость ситуации заключалась в том, что у самолета не было подъемной силы, позволяющей ему совершить поворот и зайти на посадку с нужной стороны.

Когда у тебя нет никаких вариантов, выбор остается один - заставить работать то, что имеешь.

Самой большой проблемой Куина была невидимая сейчас лужайка позади дома. Это было единственное не заросшее место на горе. А все остальное? Деревья, которые разнесут самолет в клочья.

Ему нужно лететь ниже, чем сейчас.

— Погнали!

Вопреки здравому смыслу, Куин толкнул штурвал вперед, направляя самолет к земле. Скорость мгновенно увеличилась, и он молился о том, чтобы успеть выровнять машину до того, как они коснуться земли. И черт бы все побрал, тряска усилилась, да так, что у Куина чертовски закружилась голова, а предплечья нещадно жгло и сводило от хватки за штурвал.

Быстрее. Ближе. Живее. Энергичнее. Ближе.

И вот оно. Прямо по курсу показался дом и сады, которые чертовски быстро к ним приближались.

Куин изо всех сил потянут штурвал на себя, и увеличение скорости обеспечило им небольшой подъем.

Прямо над особняком…

— Приготовься! — крикнул Куин во всю мощь своих легких.

А потом все как-то вдруг замедлилось и начало увеличиваться: звуки, секунды, резь в глазах, когда он уставился прямо перед собой, ощущая, как тело вдавливается в сиденье…

Блядь. Он не пристёгнут.

Этим он не озаботился, так как думал о множестве прочих вещей.

Дебил…

И в тот же миг они обо что-то ударились. Жестко. Самолет подскочил, ударился еще раз, отрикошетил и снова подпрыгнул. Все это время Куин головой шмякался о панели перед собой, задницей шлепался о сиденье и…

Болтанка была, как в миксере.

Следующим этапом «адской посадки» стала такая дьявольская тряска, что Куин едва не вылетел из кабины. Они были на земле, должны были там оказаться, и, проклятье, двигались слишком быстро. Свет фонарей мелькал сквозь боковые иллюминаторы, и все превратилось в «Студию 54» 47, пока Куин практически не ослеп. А учитывая, с какой стороны лился свет, он понял, что они в саду… и уже выезжают из него.

Резко вывернув штурвал вбок, он бросил самолет в крутой вираж, надеясь, что законы физики, выводившие из-под контроля автомобили, сработают и в этой ситуации: когда нет никаких тормозов, пространство для посадки ограничено, а единственный способ торможения — лобовое столкновение.

Центробежная сила впечатала Куина о боковую стенку кабины, снег залепил ему лицо, а затем в него угодило что-то острое.

Вот дерьмо, они нисколько не замедлились.

И та, шести метров высотой и сорока пяти сантиметров толщиной, бетонная ограда приближалась, ну очень, быстро.

К слову, о лобовом столкновении…

ГЛАВА 21

Блэй дематериализовался около особняка в тот же момент, как на том поле последний убийца был отправлен к Омеге. После того, как Куин и Зи поднялись в воздух, причин тратить время, ожидая появления еще одного отряда лессеров, не было.

Как будто сейчас кто-то что-то мог сделать для этой парочки?

Приняв форму во дворе, он…

Прямо над ним, не издавая ни звука, заслонил луну тот гребаный самолет.

Срань господня, они это сделали… и, проклятье, были уже так близко, что Блэю казалось, он мог, протянув руку, коснуться шасси «Сессны».

Однако гробовая тишина не являлась хорошим знаком…

Первый удар пришелся по верхушкам живой изгороди из туй, опоясывающей сад. Самолет отрикошетил, подпрыгнул, а затем скрылся из вида.

Блэй дематериализовался на заднюю террасу, как раз вовремя, чтобы увидеть, как самолет врезался в сугроб, будто толстяк бомбардировал пузом бассейн — во все стороны разлетелись огромные белые волны снега. А затем самолет превратился в самую большую газонокосилку, из когда-либо известных человечеству. Комбинация из металлической обшивки и слишком большой скорости срезала ряды фруктовых деревьев, укрытые на зиму цветочные клумбы и, дерьмо, даже фонтаны в форме птиц.

Но ебать всех и вся. Блэю было плевать, что придется здесь все отстраивать, лишь бы самолет остановился… перед бетонной оградой.

На долю секунды парню пришла в голову идея материализоваться перед чертовой штуковиной и выставить руки вперед, но это — чистое безумие. Если «Цессна» не погнушалась мраморной статуей, которую снесла только что, то, что говорить о нем, живом и дышащем…

Без всякой видимой причины, это неуправляемая махина резко повернула; крыло со стороны Блэя, описало дугу, как будто Куин пытался управлять самолетом. Торможение юзом было отличным ходом — понятное дело — у штуковины не было тормозов, поэтому попытка послать самолет в крутой вираж давала им больше возможности для гашения скорости.

Дерьмо, они реально уже совсем близко к ограде…

В ночи вспыхнули искры, послышался скрежет металла о камень, возвестивший о том, что «реально совсем близко к ограде» превратилось в «вплотную», но благодаря усилиям Куина, их движение стало параллельно ей, а не перпендикулярно.

Блэй бросился в сторону светового шоу, к нему вереницей присоединились остальные. Им не по силам было остановить все происходящее, но, черт подери, они могли оказаться под рукой, когда все это…

Хрясь!

…закончится.

Самолет, наконец-то, встретился с неодушевленным объектом, оказавшимся, как нельзя кстати — сарайчиком для хранения садового инвентаря, расположенном в задней части сада.

Полная остановка.

И гробовая тишина. Все, что слышал Блэй — это скрип снега под своими тяжелыми ботинками, вырывающееся на морозном воздухе дыхание и топот остальных позади.

Он первым оказался у самолета и бросился к двери, которая только по счастливому стечению обстоятельств оказалась доступна, а не прижата к бетонной стене. Блэй, доставая фонарик, рванул её, не зная, чего ожидать внутри. Дым? Пламя? Кровавое месиво из кусков тел?

Зейдист сидел напряженно в повернутом к хвосту кресле, мертвой хваткой вцепившись в подлокотники. Его крупное тело было пристегнуто ремнями. Он, не моргая, смотрел прямо перед собой.

— Полагаю, мы перестали двигаться? — хрипло спросил он.