Немецкая машина футбола - Рафаэль Хонигстейн

Брайтнеру довелось пережить опыт выхода из тела, когда на следующий день, сидя дома, он пересматривал игру по телевизору. «Я кричал этому парню: «Ты безумен, почему ты бьешь? Что ты делаешь? Ты, наверно, с ума сошел!»

Способность блокировать все воспоминания остается одним из главнейших сильных качеств немецкого профессионала, но у того, чтобы играть с шорами на глазах на протяжении десятилетия, полного трофеев – или по крайней мере очень хороших шансов на их завоевание, – есть и свои недостатки. Никто не утруждался останавливаться, смотреть по сторонам и подмечать, что происходит вокруг. Такого рода любопытство было прерогативой слабых, неудачников, второсортных людей, которым никогда не светило стать кем-то. Людей, подобных Ральфу Рангнику.

Клуб «Ульм» отпустил Рангника после того, как в 1982-м вышел во второй дивизион. В следующем сезоне он был играющим тренером команды шестого дивизиона из маленького городка FC «Viktoria Backnang», и в феврале 1983-го киевское «Динамо» приехало сыграть с его клубом товарищеский матч. Команда легендарного тренера Валерия Лобановского остановилась в расположившейся неподалеку спортшколе Рюит, где проводила тренировочный сбор в межсезонье. Любительская команда Бакнанга выступила в роли удобного спарринг-партнера для лучшей команды Советского Союза, в составе которой выступали такие звезды, как Олег Блохин и молодой Алексей Михайличенко.

Украинцы выигрывали в матче на промерзшем газоне так легко, как и ожидалось. Оборонительный полузащитник Рангник, которому тогда было 24, назвал этот опыт чрезвычайно нервирующим. Он начинает свой рассказ о моменте своего «футбольного прозрения», как он сам его называет, сидя с чашкой чая Дарджилинг в лобби штутгартского отеля Graf Zeppelin, стоящего напротив железнодорожного вокзала.

«Через несколько минут после начала матча, когда мяч ушел в аут, я вынужден был остановиться и пересчитать игроков соперника. Я думал, что творилось что-то неладное, – у них что, 13 или 14 мужиков на поле? Тогда я впервые ощутил, каково это – играть против команды, систематически прессингующей мяч. Я уже играл прежде против больших профессиональных команд – и разумеется, те игры мы также проигрывали, – но они хотя бы давали немного времени отдышаться, возможность «поставить ногу на мяч», как мы раньше говаривали, небольшую передышку время от времени, чтобы немного успокоиться. Я помню, что еще в конце девяностых люди требовали этого от центральных полузащитников. Сыграйте-ка так теперь с дортмундской «Боруссией». Весело будет! Трое или четверо из них обступят тебя со всех сторон за считаные секунды. В том матче против «Киева» все 90 минут я находился под постоянным давлением. Как и мои партнеры по команде. Я всегда считал, что футбол – это не просто игра, в которой тебе нужно бегать за соперником по всему полю, а если потребуется, то еще и в туалет за ним. Будучи опорным хавбеком, я всегда получал хорошие оценки в прессе, если закрывал плеймейкера соперников, даже если сам делал при этом пять касаний за матч. Это всегда казалось мне не очень правильным. Но против «Киева» я впервые ощутил: это футбол совершенно другого сорта».

Рангник впервые усомнился в методологии немецкого футбола, когда изучал английский язык и недавно созданную дисциплину под названием спортивная наука в Университете Штутгарта в конце 1970-х. (Во время изучения курса он год провел в Университете Сассекса в Брайтоне и с тех пор стал убежденным англофилом.) «В нашем классе было 20 парней и 20 девчонок, и у каждого из нас в прошлом были какие-то спортивные достижения на соревновательном уровне. Одна из моих одноклассниц была волейболистка команды «Фейербах», лучшей женской волейбольной команды того времени. Я учил ее футболу, а она меня волейболу. Я был поражен, узнав, что они тренировались по десять часов в день, включая два часа в спортзале и два часа тактических занятий. Это было потрясающе; стандартные положения были тщательно отрепетированы. Я осознал, что другие виды спорта обогнали нас и уже давно оторвались на расстояние в световые годы в плане профессионализма и интенсивности работы. Мы в сравнении с ними не делали практически ничего. Тренировались два часа и едва ли делали что-то еще, кроме небольших физических упражнений. Люди полагали, что тренироваться больше одного раза в день физически невозможно».

Команда Лобановского будет возвращаться тренироваться в Рюит каждый сезон на протяжении следующих нескольких лет, и все это время Рангник будет наблюдать за ней с бровки с блокнотом в руке каждый день, пытаясь в точности понять для себя, что именно делают их игроки и как. В то время он учился в Кёльне, надеясь получить тренерскую лицензию категории Pro, и был самым молодым на своем курсе, а впоследствии получил диплом, став лучшим в классе. «Тактическая программа Немецкого футбольного союза застряла в 70-х, – говорит он. – По сути дела, мы стояли на месте, никуда не двигаясь с 1974-го. Команды Бундеслиги, так же как и сборная, выходили на поле с «чистильщиком» в составе, а предпочтение отдавалось системе персональной опеки. Не было никакой нужды в переменах – мы были успешны. Инновации появлялись только стараниями иностранных тренеров, таких как Паль Чернаи, под началом которого «Бавария» играла в одну из разновидностей футбола, заточенного под контроль мяча, или Хаппель, который привез с собой систему зональной опеки из Голландии, он тренировал их сборную [в 1977–1978 годах]. У Хаппеля была привычка говорить [Рангник имитирует австрийский акцент]: «Если ты играешь в персональную опеку, у тебя на поле 11 ослов». Но его «Гамбург» не прессинговал мяч так уж активно. Большей частью они двигались к флангам».

Рангник был назначен тренером любителей клуба «Штутгарт» в 1985 году. В тот год он познакомился с инженером-строителем, который самостоятельно обучился премудростям футбольной тактики и стал первым тренером, представившим в Германии «Ballorientierte Raumdeckung», систему, сочетавшую зонную опеку с агрессивным прессингом мяча: его звали Хельмут Гросс.

Изучая игру «оранье» под руководством Хаппеля, Гросс понял, что зональная опека помогает куда эффективнее расходовать энергию обороняющейся команде. Но почему в таком случае не потратить эту лишнюю энергию на то, чтобы защищаться впереди, агрессивно, вынуждая соперника ошибаться и рано забирать у него мяч, когда он еще далеко на его половине поля?

Будучи тренером клуба SC «Geislingen» из шестого дивизиона, клуба из провинции Баден-Вюртемберг, Гросс начал реализовывать свой радикальный новый метод и добился с ним огромных успехов. Через несколько лет его взяли в штат региональной футбольной ассоциации, где он обучал тренеров, своего рода мозговой центр для молодых менеджеров. Рангник стал членом команды и его любимым протеже. «Это была лаборатория для идей и экспериментов. Мы часами обсуждали тактику, иногда говорили о ней целую ночь. Я находил тысячи причин, почему его футбол не сработает, а Гросс отвечал, что контролировать игру можно, только имея четкий план по работе «против мяча». Он говорил: «Я понимаю твои сомнения и страхи, потому что так тебя воспитывали игроком. Но нужно преодолеть их и довериться системе». Спустя какое-то время он убедил меня, что зональная опека по всему полю и высокий прессинг не только вполне реализуемы, но это путь вперед, в будущее».

Гроссу даже удалось успешно реализовать свои идеи на практике против самого мастера. Во время одного из сборов в тренировочном лагере в Рюите «Киев» Лобановского сумел добиться лишь ничьей 1:1 в матче с командой пятого дивизиона VfL Kichheim, которая также дважды брала чемпионский титул в Баден-Вюртемберге под руководством Гросса.

В сентябре 1984-го преемник Гросса в SC «Geislingen» Якоб Бауманн сотворил одну из крупнейших сенсаций в истории Кубка Германии. Его любители обыграли суперзвезд из «Гамбурга», который тренировал Эрнст Хаппель, со счетом 2:0 во втором раунде турнира, и все благодаря высокому прессингу. «Они набросились на нас, как рой пчел, – сказал газете Stuttgarter Zeitung бывший полузащитник «Гамбурга» Феликс Магат. – Мы были раздражены».

Гросс и Рангник начали писать свои тренерские руководства и развивать свою собственную систему тренировок. «Не было никаких книг, никаких упражнений, которые могли бы нам помочь, – говорит Рангник, – не существовало никакого словаря и терминов». Они изучали видеозаписи матчей «Милана» Арриго Сакки, которые присылали им друзья из Италии. Чтобы поставить на паузу, промотать назад или вперед пленку на старом проигрывателе Гросса, требовались столетия. Оборудование частенько отказывало из-за перегрузки.

Две подряд победы Сакки в Кубке европейских чемпионов с голландским трио Марко ван Бастен, Франк Райкаард, Рууд Гуллит задали новые стандарты качества в плане блестящего коллективного движения. Но Сакки, бывший в прошлом продавцом обуви, был также примером для подражания и в личном плане. Рангник говорит: «Он не был знаменит, у него не было выдающейся карьеры игрока за плечами. Он был похож на [французского комика] Луи де Фюнеса. Невозможно было и представить, что в то время немецкий клуб назначит главным тренером такого человека. Сакки разрушил стереотипы».