Последний конвой. Часть 3 - Виктор Романович Саморский

удалось встать, придерживаясь за шершавую поверхность бетонной стены. Сделал пару шагов вперед по камере, потом обратно. Тело почти не слушалось. Во всяком случае, затраченные усилия никак не компенсировались достигнутыми результатами. Слишком мало времени прошло, регенерация у человека идет медленно. Однако небольшая разминка привела мышцы в тонус и слегка очистила разум от розовой мути.

Нужно выбираться отсюда любой ценой. И чем быстрее, тем лучше. Если для этого нужно рассказать всю свою жизнь до мельчайших подробностей и заключить альянс с самим дьяволом, значит, так тому и быть. Как только вернется безумный шейх, «финита ля комедия» Джона будет объявлена официально. Театральный рабочий задернет занавес, оркестр заиграет финал, а особо нетерпеливые зрители потянутся к выходу, чтобы первыми получить вещи в гардеробе.

Это злопамятная арабская тварь всегда добивается поставленной цели.

Казавшаяся ранее совершенно глупой затея — притвориться мертвецом посреди камеры, а затем напасть охранника, когда он подойдет поближе, таковой больше не выглядела. Внезапно Джон обнаружил, что обдумывает, как ее можно было бы провернуть? Лучше лежать на боку или на спине? Глаза держать открытыми или закрытыми? Сможет ли он вытерпеть боль, если охранник пальнет очередью от дверей ему по ногам? И как заставить измученное пытками тело быстро и беспрекословно повиноваться?

Лезет же в голову всякая ересь!

Единственный выход из создавшегося положения, это звать охрану и униженно молить об аудиенции шейха. Раз он до сих пор еще жив, значит, Джарвалю он зачем-то все еще нужен. Осталось понять — для каких целей? А потом использовать это, как рычаг для оказания давления на проклятого араба. Иного пути нет.

Если узкоглазые по его приказу разыграли красивый спектакль исключительно для того, чтобы выпытать назначение артефакта, значит, эмир уже посвящен в самую главную тайну экспедиции Метрополии. Как привести в действие ключ, и где находятся загадочные врата в иной мир, не знает и сам Джон.

Нет, он конечно догадывается, но большого проку от этих догадок нет.

Отсюда вывод — он сам и его знания совершенно бесполезны для Джарваля. Они никак не помогут шейху с открытием портала. Джон, как второстепенная шахматная фигура, свою роль отыграл, поэтому легко может быть разменян на любую другую фигуру. Даже на пешку.

Тогда почему он до сих пор еще жив?

Неужели эмир желает лично разделать своего американского друга? Арабы вроде бы любят проделывать это с помощью кинжала, плавно отделяя части от общего целого, пока жертва кричит и извивается от невыносимой боли.

Господи, ну и бред лезет в голову.

Очень хотелось хотя бы на секундочку выглянуть на улицу, но он не в его состоянии висеть под самым потолком, ухватившись за решетку окна.

— Хоть бы пожрать принесли, — неожиданно для самого себя произнес он вслух.

Нет, а правда, почему его еще ни разу не покормили, не сводили на оправу и даже не дали воды? Разве так поступают с заключенными? Хоть какие-то нормы морали у этих дикарей сохранились?

Он вновь вернулся к прерванному занятию, то есть улегся на бетонный пол и попытался уснуть. Почему-то вспомнилась заметка о крохотном грызуне, прочитанная в далеком детстве. Если у этрусской мыши закончилась еда, она впадает в летаргический сон — замирает без движения на длительный срок, стараясь экономно расходовать энергию. Придет в себя на несколько минут, быстро осмотрит владения на наличие пищи и, не найдя таковой, вновь впадает в спячку. И так до тех пор, пока или еда не появится, или мышь не издохнет от голода.

Уснуть все никак не удавалось. Джарваль за это время наверняка напал на колонну Метрополии, отнял артефакт и старательно размышляет, что теперь с ним делать дальше? А в далекой бетонной темнице медленно загибается от голода американский гражданин, прилетевший за этим чертовым камнем через половину планеты на самом последнем в мире самолете.

* * *

Джон очнулся от звука проворачивающегося в замке ключа. Он попытался оторвать голову от бетонного пола и не смог. Не было сил…

В камеру вошел Асур, подсвечивая себе под ноги фонариком. За окошком окончательно стемнело, и в темнице царил непроглядный мрак. Якудза подошел чуть ближе, поставил рядом с распростертым на полу телом Джона пластиковую бутылку с водой. Развернулся и ушел, не произнеся ни слова. На прощание загрохотало железо засова и заскрипел ключ в замочной скважине.

Джон протянул руку, нащупал в темноте бутылку, с трудом отвернул пробку и принялся жадно глотать воду. Он чувствовал ее вкус на языке, ощущал, как драгоценная влага стекает по пищеводу, но все никак не мог утолить жажду…

* * *

Джон открыл глаза и обнаружил себя в полной темноте, лежащим ничком на ледяном бетонном полу. Перед глазами плыла муть, кружилась голова, горло пересохло жажды.

Где-то тут была вода.

Джон встал на колени и принялся ощупывать каждый дюйм бетонной поверхности пола, но все никак не мог найти проклятую бутылку. Сообразив, что он окончательно заблудился в темноте, поднялся, прошел к стене, наощупь сориентировался в камере. Затем опустился на колени и начал все сначала. Дюйм за дюймом обшарил каждый закоулок, по нескольку раз перебрал каждый встреченный камешек. Остановился лишь тогда, когда окончательно убедился, что никакой бутылки с водой в камере нет.

Но этого просто не может быть! Я же своими глазами видел Асура.

Он сел на пол и прислонился к холодной стене. Его трясло.

Что это было? Изощренная месть окончательно спятившего араба или просто яркий и красочный сон?

Джон потряс головой, чтобы сбросить остатки сонливости и взвыл от боли в позвоночнике.

Резких движений пока делать нельзя. Регенерация еще в самом начале своего долгого пути.

Асур приходил иди нет?

В голове пусто, словно в пересохшем колодце…

* * *

Джон в очередной раз пришел в себя от дикой головной боли. Голова кружилась, тело трясло в лихорадке, а горло просто раздирало от жажды.

Словно весь день жрал песок.

— Пить… — вяло застонал Джон.

Сознание опять прострелила яркая и отчетливая мысль: «Асур принес воду, но из-за слабости и упадка сил, я не смог взять в руки бутылку и она откатилась куда-то в угол камеры. Я искал рядом с тем местом, где валялся на полу, а нужно было — по всей камере».

О том, чтобы встать во весь рост, даже речи не шло. Он слишком слаб для проделывания таких сложных акробатических упражнений.

Джон попытался приподняться на колени, но руки отказывались держать вес тела. Тогда он плюнул на все и просто