«Если», 1993 № 04 - Дорис Писерчиа

По официальной версии (а Хана и ее друзья, кажется, в нее верили) некто Майкл Ярроу, доброволец, согласившийся стать «подопытным кроликом» в одной финансируемой правительством исследовательской программе, оказался грабителем и диверсантом. Он вывел из строя компьютерную сеть стратегической обороны США, так называемого «Большого Брата», а затем похитил невероятно дорогую и невероятно секретную экспериментальную аппаратуру.

Формально дело обстояло именно так. Но были и смягчающие обстоятельства. Майкл Ярроу, недоучка и посредственность, жалкий ассистент лаборанта в государственном исследовательском центре, добровольно согласился на хирургическую имплантацию компьютерного входа в его спинной мозг, чтобы его научные руководители смогли подсоединить к его центральной нервной системе компьютер и проверить, что из этого выйдет. Причем в ход пошел «Этанак — 500», суперкомпьютер, созданный специально для проникновения в другие компьютерные системы и их уничтожения.

«Этанак» же оказался таким способным малым, что даже, как позднее выяснилось, обнаружил задатки самостоятельного мышления.

Для эксперимента требовался человек, не имевший близких родственников, абсолютно никому не известный, не гений, не злодей, то есть как раз такой, каким и был Майкл Ярроу. Да и самому Ярроу терять было нечего, а повышенное внимание к его особе даже льстило.

И вот наконец исторический момент наступил: шнур подсоединили к его спинному мозгу, и машина впервые слилась с человеком в одно целое. «Этанак» неожиданно понял вещи, над которыми до сих пор не размышлял, открыл в себе возможности, о которых его создатели и не подозревали, — и прежде всего способность получать все необходимое из мозга несчастного «подопытного кролика». Ярроу просидел целый день с остекленевшими глазами, пока его собственное сознание вело жаркую схватку с вторгшимся компьютерным разумом, неожиданно оказавшимся не менее самостоятельным, нежели человеческий. В результате этой изнурительной борьбы, в муках взаимной неуступчивости и компромиссов и родился гений — Этан Ринг, то есть я.

Экспериментаторам, конечно, следовало умертвить меня еще в момент рождения, просто вытащив вилку из розетки, но из любопытства они оставили Ярроу и «Этанак» вместе. И два изможденных бойца вскоре узнали друг друга достаточно хорошо, чтобы понять: каждый из них имел то, чего недоставало другому, а когда они вместе, то я — их симбиоз — имею все, чем каждый из них обладал в отдельности: интеллект и банк данных великолепного компьютера и крепкое тело плюс здоровую психику добродушного милого парня. Несмотря на всю свою непохожесть, они стали близкими друзьями. Оба, каждый по своим причинам, собственно, еще и не начинали жить, но страстно желали воспользоваться выпавшей удачей и расправить выросшие крылья. И как только моя собственная личность стала крепнуть, все более сознавая стесненность своего положения, мне и самому нестерпимо захотелось жить, нет, не просто существовать, а жить глубоко и содержательно.

Но экспериментаторы вовсе не желали считаться с разными тонкостями, вроде самосознания. Согласно программе дни моего существования были сочтены, и я, оказавшись с самого рождения узником тюрьмы, каковой, по сути, являлся сверхсекретный государственный объект, не имел ни единого шанса остаться в живых. Но меня, точнее — всех нас, спас обнаруженный нами уникальный талант. И в ночь перед «казнью» Майкл Ярроу набрал телефонный номер…

— Как может один человек, даже специально обученный, проникнуть в компьютерную сеть стратегической обороны США, вывести ее из строя, да еще и ускользнуть с «ключами»? — спросил меня Нтебе.

Некоторое время я молчал, наблюдая за туристами и каплями дождя, скатывавшимися по моему костюму, и одновременно стараясь сообразить, развертывалась ли эта история только в моем мозгу, или я достаточно громко нашептывал себе под нос.

— Только не говорите, что это коммерческая тайна, — съязвил Краус.

— Это произошло случайно, хотите — верьте, хотите — нет. Я залез в «Большого Брата», потому что мне надо было выбраться из исследовательского центра, а система его безопасности являлась составной частью единой сети. В нее же, кстати, входили и средства контроля за мной. Правда, я немного перестарался: это одна из наиболее сложных компьютерных систем на Земле и одна из наиболее чувствительных… словом, у нее случилось что-то вроде нервного припадка… Я сразу понял, насколько тонкий «организм» этот «Большой Брат», и непреднамеренно, без всякого злого умысла передал ему свое волнение и страх перед грозившей мне гибелью — и он буквально сошел с ума.

— Знаете, что вы мне напоминаете? Брандер! — сказала Хана.

— Что-что? — переспросил я: все мои познания в истории ограничивались парой заковыристых ругательств, почерпнутых из одного романа о римлянах.

— Корабль, набитый порохом и горючими веществами, который брал на абордаж судно неприятеля, после чего загорался. В данном случае «Этанак» стал кораблем, а ваши эмоции — огнем.

— Мне бы никогда не пришло в голову такое сравнение, — сказал я. Аналогия с кораблем мне понравилась.

— Только представьте, — сказала Хана, обращаясь к остальным, — современные компьютерные системы настолько впечатлительны, что поддаются психологическому давлению, как и человек. А Ярроу может вторгаться в них!

Нтебе посмотрел на меня с любопытством.

— Вы, наверное, могли бы объединить все системы на Земле в одну универсальную компьютерную сеть…

— Да, мне кажется, я бы справился, — согласился я, удивляясь их внезапно проснувшемуся интересу. — Но вы должны помнить, какая участь постигла Франкенштейна.

Я понял; что, завязав с ними живую беседу, вероятно, получил шанс выиграть. Дождевые капли продолжали барабанить по шлему, несколько туристов рядом с нами громко затянули модный шлягер. Я осторожно поинтересовался:

— Ну а этот ваш, как его, маленький проект, в который вы собирались меня вовлечь, с чем он связан? Можно поинтересоваться?

— Нам нужна ваша помощь для устройства «глазка» в одной из компьютерных систем, — сказал Нтебе.

— В самом деле? — спросил я, переводя взгляд с одного на другого. — И это все, что вам нужно?

— Да, это все, — ответил Краус, возмущенно поднимая глаза к небесам.

Провались я на этом месте, если на небе не было радуги! Зыбкий, удивительный по красоте стяг опоясал утопавшую в облаках вершину Олимпа. Я перевел дух.

— Детская забава. Что за система?

— Управление международным картелем Кор- рама Хабира на Земле.