«Если», 1993 № 04 - Дорис Писерчиа

Я спустился по витой лестнице. Все чувства были неестественно обострены. Она была необыкновенна: иссиня-черные, как воронье крыло, волосы, каскадом ниспадавшие на ее левое плечо; темные загадочные глаза; платье, цветом и формой напоминавшее морскую волну, словно отхлынувшую с одного плеча и захлестнувшую другое; кайма из хрустальных брызг, кромкой прибоя протянувшаяся от запястья до шеи.

Ночью в казино, в жутковатом освещении Ледяной пещеры эта пена из сверкающих брызг сияла всеми цветами радуги…

Всю прошлую ночь эта женщина простояла рядом со мной, игравшим по самым высоким ставкам, причем «Этанак», охваченный лихорадкой азарта, даже не заметил ее присутствия, но зато этот пьяный дурак Ярроу влюбился в нее с первого взгляда.

— Я ЛЮБЛЮ ВАС, МИСС УДАЧА, — увидев ее, выпалил Ярроу, прежде чем я успел прикусить язык. — ВСЕ, ЧТО Я ИМЕЮ, — ВАШЕ.

Она была слегка обескуражена.

— Все пятьдесят тысяч серклей? — спросила она.

Я держался, страстно желая одного: чтобы мне

сделали немедленную резекцию мозга — естественно, той его части, которая принадлежала Ярроу.

— Может, мне лучше выйти и снова зайти?

— Считайте, что вы так и сделали, — на этот раз она улыбнулась. — Здравствуйте, Этан. Садитесь. Что мы пьем?

Я присел за столик.

— Благодарю. С меня хватит. Кажется, прошлой ночью я немного переборщил.

— Но вы хотя бы помните меня? — Она оперлась подбородком на кулачок. — И, насколько я понимаю, ваш успех не результат слепой удачи? Не так ли, мистер Ярроу?

Я почувствовал, как мое воодушевление моментально улетучилось, словно кто-то отключил меня от розетки. Неужели я действительно так напился, что потерял всякую осторожность и назвался Майклом Ярроу? Но ведь она уже называла меня Этаном… Обескураженный, я продолжал тупо смотреть на нее.

— Вы — фанатик игры, Майкл Ярроу, — продолжала она. — Вы анализируете комбинации с быстротой компьютера. Причем я, кажется, догадываюсь, что это за компьютер. «Этанак-500», не так ли?

Я замотал головой.:

— Мисс, поверьте, если я сказал вам вчера эту чушь, то прошу прощения. Я хотел произвести на вас впечатление. Мое настоящее имя — Этан Ринг, и я занимаюсь обслуживанием компьютерной техники в Управлении колоний Арабских штатов на Марсе. Но стоит мне хлебнуть лишнего, как меня тут же несет…

— А трезвым вы мне нравитесь еще больше, — она взяла мою руку и, повернув ее, изучила ладонь.

— У вас явный литературный талант. Ваше призвание — сочинительство… Но отпечатки пальцев принадлежат Майклу Ярроу, гражданину США, разыскиваемому по обвинению в воровстве, терроризме и государственной измене. Вашу голову оценивают в пятьсот тысяч долларов.

С убийственным спокойствием она посмотрела мне в глаза.

— Допустим, — сказал я, сжав ладонь в кулак. — В моей комнате игровых фишек на триста тысяч долларов. Если вы так хорошо осведомлены о моих способностях, то должны понимать, что я могу дать вдвое больше.

— К сожалению, деньги меня не интересуют, — равнодушно произнесла она.

— Так что же вам нужно?

Ваши способности.

— Оптом или в розницу?

Мой сарказм ее явно обидел.

— Напрасно… У меня не было возможности представиться: Ханелора Такаси. — И она щелчком подтолкнула ко мне изящную визитную карточку, мягко скользнувшую по гладкой поверхности стола.

Я приподнял ее и прочитал: «Мои мысли свободны».

Это был девиз корпорации «Свободная мысль Инкорпорэйтед», собравшей массу интеллектуалов, готовых за высокую плату предоставлять свои знания и способности любым правительствам, организациям или фирмам, нуждавшимся в таких услугах.

— Итак, вы, оказывается, профессиональный штрейкбрехер, — сказал я, употребляя укоренившееся за ними обидное прозвище.

— У нас предпочитают слово «консультант», — она нервно постучала по ножке бокала. — Мы не хотим ничем ограничивать себя: ни страхом, ни ложными узами преданности, ни идеологическим рамками. Поэтому корпорация базируется на Марсе, хотя большинство наших заказчиков находится на Земле.

— То есть, вы просто-напросто намерены нанять меня.

Она покачала головой.

— Учитывая ваши сложные взаимоотношения с правительством США, мы не можем рассчитывать на длительное сотрудничество. Ваши специфические навыки нужны мне для завершения одного небольшого проекта, связанного с компьютерами. Ни больше ни меньше. Поможете — и мы забудем о вашем существовании.

Обычная проблема: выигрыш неясен, зато проигрыш означал бы возвращение блудного сына к родному очагу и расчленение уникальной личности Этана Ринга, которое начнется С банального отключения штепселя от розетки в моем позвоночнике.

Ханелора Такаси откинулась на переливчато- синюю кожу спинки дивана, с любопытством наблюдая за моим перевоплощением. Всего пять минут назад я готов был пожертвовать ради нее всем, а сейчас желал только одного: чтобы она сгинула.

— Мисс, вы действительно знаете, как вить веревки из мужчин. Только не принимайте это за комплимент… Вы сказали: одна маленькая услуга — и меня навсегда оставят в покое? — От судьбы не уйдешь: если на роду написано что-то потерять, то теряй не задумываясь. И я улыбнулся. — Согласен.

— Прекрасно, — черты ее лица разгладились. И я внезапно понял, какое напряжение она испытывала. — В таком случае идемте.

— Куда? — спросил я, не двигаясь с места.

— Из отеля. Нам нужно кое с кем повстречаться, — и она указала рукой за окно, кивнув головой в сторону других посетителей, толпой направлявшихся к выходу из гостиной. — Дождь должен начаться в 14.20. Вы же не хотите его пропустить?

Дождь на Марсе — вроде снега в южной Калифорнии: явление столь же редкое. Когда он случается, здесь все напоминает встречу Нового года на Земле.

Компьютерная система прогнозирования погоды и сравнительная стабильность марсианского климата позволяют планировать эти праздники. Поэтому, когда грозы проходят над туристическим поясом — над Олимпом, или Городом изобилия, или Морской долиной, — марсиане вперемешку с путешествующими землянами высыпают на улицу, причем курортные гостиницы становятся местами массового паломничества…

В такие дни я тоже не могу устоять перед искушением и, подобно тысячам ностальгирующих колонистов, «внимаю колыбельной ночи, швее волшебной, что сребром и златом уткала шелк холмов… Ты помнишь этот дождь?».

Если бы я не помнил земной дождь так хорошо, меня бы здесь не было… Я поднялся и мрачно сказал:

— Вы правы, черт возьми, я не хочу его пропустить.