Французский шелк - Сандра Браун

. Выбор сидячих мест был невелик — пуфик с белой бархатной подушкой, унитаз и биде. Пуфик не производил впечатления особо прочного, чтобы выдержать массу Кассиди-. О биде и речи не было. Так что пришлось довольствоваться крышкой унитаза.

Клэр подошла к нему с белоснежным полотенцем в руках, которое она только что намочила под золотистым краном умывальника.

— Испортите полотенце, — сказал Кассиди, запрокидывая голову. — Кровяные пятна могут не отстираться, Она как-то странно посмотрела на него. ?

— Вещи — это не главное, мистер Кассиди. Главное — люди. Порез пришелся прямо на скулу. Кассиди поморщился, когда Клэр приложила к щеке холодное мокрое полотенце.

— Почему бы вам не покончить с обращением «мистер»? Зовите меня просто Кассиди.

— А как ваше имя?

— Роберт.

— Красивое имя. — Она протерла порез полотенцем, которое потом бросила в ванну, и, достав шарик ваты из хрустального стаканчика, смочила его в перекиси. — Может жечь.

Он стиснул зубы, пока она смазывала ранку, но боль была не так уж велика.

— Очень уж кельтское имя.

— А Кассиди разве нет?

— Я не хотел, чтобы меня называли Боб или Бобби. Еще с университетских времен меня всегда звали только Кассиди.

Клэр отняла от щеки ватный тампон и вытащила лейкопластырь. Кассиди следил за ее руками, пока она разворачивала пакетик и снимала защитную пленку, но, когда она накладывала полоску на рану, он уже в упор рассматривал всю ее.

Она была так близко, что он ощущал ее дыхание на своем лице. Улавливал аромат ее духов, который исходил из ложбинки меж ее грудей — грудей, которых он касался. Блузка слегка распахнулась, стоило Клэр чуть наклониться вперед, и Кассиди потребовался весь запас мужества, чтобы совладать с эмоциями.

— Ну вот. Так будет лучше. — Она дотронулась до его щеки; пальцы ее рук были прохладными. Потом отвернулась, складывая медикаменты обратно в аптечку.

Это было какое-то помешательство. Бред. Его мог ожидать блестящий успех в этом деле, если бы только он смог избавиться от этого наваждения, но, боже…

Он протянул руки и обхватил ее за талию, поворачивая к себе.

— Клэр?

Она спрятала руки за спину, словно опасаясь, что они окажутся на его плечах.

— Лучше намылить рубашку в холодной воде, иначе пятна крови могут не отстираться.

— Клэр?

Словно нехотя взгляд ее оторвался от пятен на его рубашке.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она тем хрипловатым шепотом, который он слышал во сне каждую ночь.

— Вы все не так поняли, Клэр. Не думайте, что это мой стиль — выведывать информацию у подозреваемой, целуя ее.

— Нет?

— Нет. И думаю, вы это знаете. — Его взгляд скользил по ее телу, словно впитывая в себя нежное лицо и шею, соблазнительные груди, тонкую талию, плавный изгиб бедер. Инстинктивно его рука спустилась с талии и осторожно коснулась живота. Это не было интимным жестом. Вернее, не совсем. Его ладонь отделяли от ее тела по меньшей мере три слоя одежды. Но в звенящей тишине этой самой интимной комнаты в квартире каждое прикосновение казалось исполненным глубокого чувства и таинства.

К Кассиди вдруг вернулось сознание невозможности и недопустимости происходящего.

Его карьера полностью зависела от успеха этого дела. Ему суждено было либо стать первоочередным претендентом на должность окружного прокурора, либо остаться вечным помощником. Или он сумеет завоевать положение и власть, или до конца дней своих будет обречен выводить на чистую воду дельцов наркобизнеса, подлавливая их на налоговых махинациях. Речь шла и о том, сумеет ли он искупить свой прошлый грех или суждено той роковой ошибке вечно терзать его. Сейчас Кассиди опять был на грани выбора. И не мог допустить очередного промаха, не мог еще раз нарушить свой долг и изменить своей совести.

Он убрал руки. Клэр попятилась назад, к туалетному столику.

— Думаю, будет лучше, если вы больше не станете прикасаться ко мне. Это не принесет успеха вашему расследованию. Потому что, если меня все-таки обвинят, Кассиди, я не стану скрывать подробностей о конфликте ваших личных интересов с деловыми.

— А я буду это отрицать, — не колеблясь, парировал он. — И против меня будут только ваши слова, Клэр. Никаких свидетелей.

— Ситуация та же, что и с убийством Уайлда. Я не могу доказать, что вы меня целовали. А вы не можете доказать, что Джексона Уайлда убила я. Так почему бы нам не считать, что мы квиты, и не забыть всю эту историю, пока в мою жизнь не ворвались новые потрясения?

Клэр повернулась и вышла из ванной. Кассиди последовал за ней в спальню и, когда она уже подошла к двери, неожиданно спросил:

— Как вы оказались в числе вкладчиков в министерство Уайлда?

Клэр резко остановилась. Обернувшись, она нервно облизала губы; лицо ее побледнело.

— Откуда вы узнали?

Наблюдая за Клэр, Кассиди с горечью сознавал, что его последние надежды рушатся.

— Я и не узнавал, — тихо сказал он. — Это была просто догадка — и, как оказалось, я попал в точку.

Клэр тяжело опустилась на стул. Взглянув на Кассиди, она произнесла с грустью:

— Очень умно.

— Не утруждайте себя ложью на этот раз. У меня собрана вся отчетность. Ваше имя рано или поздно все равно всплывет.

Так что скажите мне правду, хорошо? Сколько вы перечислили на его счет и, ради бога, объясните почему?

— Это было полгода назад, я послала чек на пятьдесят долларов.

— Но зачем?

— Я смотрела его выступление по телевизору. Было обещано, что всем, кто сделает пожертвование минимум в пятьдесят долларов, вышлют по три книги с проповедями, заповедями, историями, ну и прочей ерундой. Их рекламировали как издания в твердом переплете, с золотым тиснением. Я надеялась, что, если вдруг мне пришлют книги и они не будут соответствовать рекламе, я смогу обвинить Уайлда в обмане или мошенничестве — ну, придумала бы в чем.

— Ну и какими оказались книги?

— В точности такими, как и было обещано. — Она встала и подошла к встроенным книжным полкам, достав оттуда три тома и передав их Кассили. — Он был слишком умен, чтобы не выполнять своих обещаний. По крайней мере, таких реальных и земных, как высылка книг по почте. — Клэр развела руками. — Вот и все, что было связано с моим вкладом. Клянусь. Это был своего рода тест, и Уайлд выдержал его. Я уже и забыла об этом.

Ни в выражении лица, ни в ее прямом взгляде Кассиди не смог уловить ни тени лжи. Ему страшно хотелось верить ей. Но был еще один момент, который она должна была прояснить.

— Глория Джин Рейнольдс, — произнес Кассиди. Реакция Клэр была мгновенной — крайнее удивление и озабоченность.