Женское лицо СМЕРШа - Анатолий Терещенко

И тут «местный житель» стушевался, покраснел и не стал ничего выдумывать или вспоминать свою легенду, момент истины настал быстро. Он начал исповедаться.

Оказалось, что Пятрас Бриедис в двадцатые годы эмигрировал в Германию. В сорок первом прибыл на родину, чтобы помочь отстраивать свое независимое государство.

— По чьему заданию?

— Абвера, — последовал короткий ответ.

— Цель вашего нахождения в лесу?

— Разведка позиций тылового обеспечения некоторых частей Красной Армии, расположенных в этих районах.

— Куда вы должны были передать собранные сведения?

— В штаб.

— Где он расположен?

— В бункере под Синимяе…

— Сколько там находится «лесных братьев»?

— Около тридцати.

— Кто руководит?

— Бывший школьный учитель Фридрих Георг Мазинг…

— Какая вооруженность у ваших коллег по лесу?

— У всех есть личное оружие: пистолеты или револьверы, а также автоматы типа «Шмайсер» или «ППШ», четыре пулемёта и один немецкий миномет.

— Цели ваших соплеменников?

— Убийства, террор и диверсии.

— Какие заслуги перед немцами у ваших друзей по банде?

— Принимали участие в сооружении и оборудовании линии обороны «Танненберг», конвоировании евреев в концлагеря, убивали сочувствующих советской власти и военнослужащих Красной Армии, подрывали мосты и железнодорожное полотно…

Вскоре была успешно проведена операция «Бункер» по выкуриванию «лесных братков» из подземелья. К схрону подошли на следующий день после допроса Пятраса Бриедиса. Сначала велось наблюдение с дальних подходов к нему, а когда выяснили, что собрались все на отдых, решили их потревожить.

Мазинг застрелился, а остальные сидельцы бункера, сдались, когда поняли, что их могут забросать гранатами…

Взятые в плен «лесные братья» вели себя «достойно», всякий раз пытались переложить вину на руководство группы «Гнездо». Под таким названием она значилась у руководителей «омакайтсе». Но не все исповедовали покорность, находились и строптивые. Они принадлежали к радикальному крылу организации эстонских националистов.

Допрашиваемый Вильгельм фон Струве пояснил:

— Многих из нас силой загоняли в отряды. За отказ — расстрел вместе с семьей. И это были не голословные намерения. Подобные экзекуции подтверждаются фактами. Моего друга Хуго Яннсена с женой и его родителями расстреляли за отказ сражаться на стороне немцев, а потом идти в лес.

Арсенал оружия у бандитов, показанный на допросе Пятрасом Бриедисом, оказался преуменьшенным в разы. Бункер был забит оружием и боеприпасами. Вот почему после самострела Мазинга, остальная лесная рать «лесовиков» сдалась без боя — понимали опасность своего нахождения в пороховом погребе.

— Где вы доставали средства для пропитания? — спросил следователь.

— По хуторам и селам…У местных жителей…

— И давали?

— Не всегда. Тогда применяли силу или обман.

— Каким же обманом пользовались?

— Писали им на увлажненной бумаге химическим карандашом, чтоб не стерся текст, расписки, что и сколько взято продуктов. Объясняли селянам, что новая власть с ними обязательно рассчитается.

— Правда, в последнее время люди стали жмотничать, неохотно делиться пропитанием.

— Может, у них вам нечего было давать?

— Нет, они уже держали нос по ветру. Понимали, что Сталин одолевает Гитлера, и надо готовиться к возвращению Советов.

— Есть, ли ещё подобные бункера?

— Есть, но где они, под большим секретом. Они сооружались и сооружаются до сих пор. Впереди лесовики продолжат борьбу против победителей, но ненадолго. Непримиримые повстанцы уйдут, улетят, уплывут…

— Куда?

— В Канаду, Америку, Швецию, ну и в другие нам соседние страны…

— Зачем? Отдыхать, наверное, не будут.

— Конечно, нет…

— Согласен. Их возьмут на абордаж новые хозяева и постараются направить на новый фронт борьбы с нами…

Зина Шепитько была свидетельницей ещё одного странного задержания. Привели в отдел заброшенного лазутчика в форме старшего лейтенанта с документами на имя Никанорова Павла Павловича. Оружие и вещмешок, естественно, изъяли. Но после допроса пришельца с неба начальник отдела Пастушенко вышел с ним чуть ли не обнимку. Оказалось, он принес добрые известия от нашего закордонного агента Шмеля — список лазутчиков, работавших в пользу немецкой разведки. Кроме того, перевербованный Шмелем Никаноров, стал советским патриотом и помог обезвредить еще троих, заброшенных предателей для проведения разведки и диверсий в тылу войск Ленинградского и Волховского фронтов.

Операцию по обезвреживанию «компаньонов» Никанорова провели без выстрелов и крови. Придя на встречу с ожидавшими его лазутчиками, он сообщил легенду, что нашел «хату», где можно будет перекантоваться пару дней, пока местные власти и чекисты успокоятся.

— Пролетевший наш самолет мог насторожить военных и энка-ведистов. Поэтому пойдемте двумя парами на расстоянии метров 162 пятьдесят-шестьдесят. Все согласились, только один горбоносый в звании старшины, по фамилии Прищепа Иван, хмыкнул носом и выразил опасение. Но его успокоили накрапывающий дождец, холодный северный ветер и горячие доводы остальных агентов Абвера.

В хате их всех и повязали…

НЕПРОШЕННЫЕ ГОСТИ

Дивизию, в которой служила Лида Ванина, совсем неожиданно перебросили на помощь сражавшимся красноармейцам за Псков.

После передислокации ОКР СМЕРШ занял вполне сохранившийся покинутый хозяевами домик на окраине небольшого же поселка. Размещение прошло по-фронтовому быстро. Уставшая от перенесенного стресса и физической нагрузки Лида вышла из «нового места службы» в уютный дворик, прикрытый с северной стороны густыми сосновыми стволами.

«Какой чистый лес, — подумала девушка. — Посадки такие же, как у нас в Крюково, только без стихийных вырубок. Сосны стоят коричневыми карандашами, — одна к одной, как калиброванные».

Утро выдалось туманным. Подслеповатое солнце цедило сквозь молочную дымку редкие и холодные лучи, которым с трудом удавалось пробиваться к земле. Лида вдохнула полной грудью терпкий запах хвои. Закружилась голова. Ей даже пришлось ухватиться за посеревшую от времени штакетину забора.

«Что это такое, — усталость или действие погоды?» — подумала девушка. Она прошла вдоль ограды, как её окликнул выбежавший из дома Малоземов.

— Лидия Федоровна, вам работы подбросили. Я записал срочную телефонограмму.