Голос пугающей пустоты - Андрей Дичковский

границе батальонов и быстренько навели порядок; если верить слухам, то число казненных за беспорядки исчислялось едва ли не тысячами. Также, если верить музыкантам (а у них, на взгляд Теолрина, совершенно не было причин лгать на этот счет), на всех въездах и выездах в города охрана утроила бдительность — более того, теперь вместе с ними дежурили и инквизиторы.

Новости подтвердили худшие опасения Джейл, так что, попрощавшись с музыкантами, они продолжили двигаться в направлении ферм, расположенных между Тир-дан-Таррилем и Гард-на-Карром, двумя средних размеров городами, расположенными примерно в двухстах милях от границы с Лейрией. Последние несколько дней они с Джейл перемещались в основном по бездорожью, через расчищенные от стекол холмистые пустоши, лишь изредка сворачивая на основную дорогу — благодаря этому они уже дважды избежали лишних встреч: один раз с конным патрулем, другой — с двигающимся на юг целым полком солдат. Ни инквизиторы, ни тем более Летающие никак не давали о себе знать, так что Теолрин даже начал ощущать что-то вроде облегчения. Хотя, если уж на то пошло, то настоящее облегчение он испытал той ночью в предгорьях, когда, проснувшись среди ночи, каким-то инстинктивным чутьем понял, как ему избавиться от «голода».

Несмотря на всю несуразность поедания стекла, ему действительно стало легче. Гораздо легче. К нему вернулось желание жить, а слабость, озноб и головокружение почти полностью прошли. Теолрин даже догадывался, почему именно «почти», а не полностью — как-никак, среди его запасов были не все виды цветных стекол. Он уже несколько раз успел пожалеть, что они не прихватили с собой инквизиторский меч — Небодержцы свидетели, он бы сейчас не отказался от кусочка оранжевого стеклышка.

Джейл, правда, все еще коробило от этого инцидента — так, что при каждой удобной возможности она отпускала в его адрес язвительные шуточки. Теолрин в ответ мило улыбался и поддакивал, поскольку не видел в происходящем ничего... слишком странного. Ну, начал он есть стекла, что уж теперь. С учетом того, что способности Летающего он получил, собственно, поглотив красное стекло (пусть и истолченное в жидкость), это выглядело вполне логичным развитием событий — Теолрин даже не понимал, почему он сразу не догадался, как погасить «голод». Да, его организм, видимо, претерпел серьезные изменения — зубы стали как будто гранитными, а стенки рта, горла и желудка покрылись чем-то вроде чешуи естественного происхождения. Сам же желудок, похоже, превратился в аналог плавильни, что расщеплял куски стекол и превращал их... в какое-то подобие энергии? Тут Теолрин не был до конца уверен. Даже с учетом недавнего открытия, ему еще, очевидно, предстояло многое узнать о новообретенных силах.

Однако едва Теолрин принялся размышлять о том, что на дневном привале ему стоит попробовать попрактиковаться со стеклами (а возможно, даже взлететь), как под ним издохла лошадь.

Все произошло быстро и непонятно. Кляча, чьи повадки последние дни стали и вовсе невыносимыми, внезапно припала на передние ноги, едва не повалив Теолрина из седла, и, повернув голову набок, негромко заржала. Спрыгнув с седла, он увидел, что ее морда сплошь покрылась зеленоватой пеной.

Еще через минуту лошадь, окончательно повалившись на землю, перестала дышать.

Джейл в молчании слезла со своего Клэйва и встала рядом с Теолрином. Какое-то время они провели в молчаливом наблюдении за лошадью и вещами, которые она придавила.

— Все потому, что ты не дал ей имя, — констатировала Джейл не то в шутку, не то всерьез, задумчиво почесывая татуированную щеку. — Теперь побудешь в ее шкуре.

— А? — Теолрин обернулся на нее, пытаясь понять, что Джейл сейчас сказала — сам он был погружен в размышления о том, как хорошо все было, когда они ехали в повозке.

— Говорю, придется все это на себе тащить. — Джейл указала на вьючные сумки, ножны с мечом, а так же циновку с одеялом, примотанные веревками к крупу лошади.

— И... как ты себе это представляешь?

— Я? Да без понятия. — Джейл усмехнулась и шлепнула Теолрина по плечу. — Но мне будет интересно за этим понаблюдать.

Теолрин вздохнул. Далеко на горизонте он видел края куполов ферм — они планировали добраться до них часа за три-четыре, не больше. Теперь же планы менялись. И не в лучшую сторону.

Как, впрочем, почти всегда за последнее время.

Стараясь не думать о том, что лошадь погибла по его вине, Теолрин присел и принялся снимать с нее вещи.

* * *

К фермам они подошли в темноте — солнце уже пару часов, как закатилось за горизонт по левую руку от них.

Даже уставший от ходьбы и тяжестей привязанного к спине одеяла, оружия на поясе и двух заплечных сумок, Теолрин все равно нашел в себе силы поразиться открывшемуся виду. Впереди поднималось к небу множество куполов — куда более низких, чем городские, — соединенных между собой низкими застекленными галереями. За синим покрытием защитных купольных барьеров Теолрин видел мерцание огней; похоже, даже в темное время суток на фермах кипела жизнь.

— Да это же целый город, — произнес Теолрин, вертя головой, чтобы понять, насколько далеко уходят фермы.

— Нет, Тео, — пришпорив коня, отозвалась Джейл слегка уставшим голосом. — Это куда больше города.

Следующим этапом стал поиск ворот — и в свете огромного количества ферм это оказалось не так-то просто. Лишь спустя добрые полчаса блужданий по периметру они наткнулись на вход под крышу одной из ферм. Внутрь как раз въезжала разгруженная торговая повозка, и Теолрин с Джейл пристроились сзади, чтобы проверить, как проходит досмотр.

Убедившись, что среди проверяющих нет ни городских патрульных, ни тем более инквизиторов, они обменялись взглядами, кивнули друг другу и двинулись вперед.

Пожилой привратник даже не стал спрашивать, куда и зачем они направляются — похоже, случайные проезжие были здесь в порядке вещей. Джейл, однако, наклонилась к нему и поинтересовалась:

— Ближайший постоялый двор в каком направлении будет?

Привратник вытянул в сторону худую руку.

— Внутри пивной бочки, — ответил он дребезжащим голосом.

— Чего? — вскинула бровь Джейл.

— Постоялый двор так называется, — пояснил старик. — «Внутри пивной бочки». Три фермы к северу и две