Созерцатель скал - Евгений Кораблев

– Нет, однако, паря. Я – бессемейный; я да баушка. И можно бы, да больная у баушки. Тоже в лесу нашли как вас, после потопии. Сколь недель без ума лежала, а теперь в себя пришла. Чудная девка... Говорят, здешняя, а непохоже... Держу ее, покамест совсем поправится. Вас уже некуда! Да и табашник ты. Сами себе шалаш поставите. Долго ли!

– Конечно, – согласился Попрядухин. – В шалаше нам не впервой.

Тотчас они принялись за сооружение жилища. Рыжебородый усердно помогал. К вечеру они имели жилплощадь на Байкальских горах.

Зарыв в «полу» шалаша золото и дощечки с монгольскими надписями, Попрядухин и Аполлошка уснули так крепко, что случись землетрясение, оно не разбудило бы их.

В лагере семейских бабушка Тарбагатаиха пользовалась репутацией колдуньи. Она лечила травами лихорадки, головную боль, вывихи, переломы, знала заговоры, снимала порчу, охраняла животных от домовых, словом, была нужный человек в обиходе суеверных прибайкальцев.

К ней относились со страхом, и Аполлошка, прожив несколько дней в лагере, невольно проникся этим отношением к колдунье. В то же время его тянуло заглянуть в таинственное жилище ее, стоявшее на отлете в лесу.

Через несколько дней, разжигаемый любопытством, он, однако, осмелился, подошел довольно близко. Увидев, что старухи нет, он заглянул. Внутри жилище Тарбагатаихи было увешано пучками сухих трав и кореньев. Аполлошка пожалел, что с ним не было Федьки, который интересовался народной медициной знахарей и колдуний и лекарственными травами.

Вдруг Аполлошка замер, остолбенев от изумления. Он услышал нежный женский голос, тихо певший песню.

– Алла! – воскликнул он и, как безумный, забыв про колдунью, ворвался в шалаш.

– Аполлошка!

То, что произошло там, не поддается описанию. Радость обоих была беспредельна. Аполлошка слетал за Попрядухиным. Старик чуть не выкрутил усы, пока бежал до шалаша.

Рассказывать хватило на целый вечер. Узнав о гибели Вампилуна, Алла заплакала.

Она по нескольку раз заставляла Попрядухина повторять рассказ о профессоре, о том, как они намечали планы спасти ее от Урбужана.

Старик охотно повествовал, вспоминая все подробности памятных событий.

IX. В Иркутске

Старожилы не запомнили в Прибайкалье подобных явлений.

Вот уже две недели, как солнце и ясное небо исчезли в окутавшей город пелене ливня.

Небывалые дожди захватили район бывшей Иркутской губернии и Забайкальской области. По газетам, где-то, за тысячи верст отсюда, стояло знойное лето, а в окрестностях Байкала творилось что-то неладное. Ничто не предвещало скорого окончания неслыханных дождей. Местные Советы трудящихся были не на шутку встревожены этим угрожающим положением.

Созерцатель скал, попав в Иркутск, когда начался период дождей, с нетерпением поглядывал на небо, ожидая, скоро ли прояснит и можно будет выехать к месту, где бросилась в Байкал Алла, а затем на Ушканьи, к профессору. Ждал, ждал и впал в отчаяние. Дождь лил уже неделю.

Горные дороги все размыло, ехать нельзя. Необходимо было выждать. Чего? Чтобы подсохло?

Безнадежно звучало это слово под непрекращающееся бульканье дождя и неумолчный шум водосточных труб.

В конце второй недели в Иркутске началась тревога.

Прежде наступления какой-нибудь геологической катастрофы городу грозило другое.

Затопленные улицы не просыхали. Земля уже не впитывала огромного количества выпавших атмосферных осадков. Почвенная вода заливала погреба и подполья, поднималась в колодцах, грозя хлынуть и затопить дворы. А дождь все хлестал.

Вода в Байкале поднялась на чудовищную при его громадной площади высоту, до двух метров. Но стоило взглянуть на Ангару, чтобы понять, где главная опасность.

Река тоже грозно поднималась с каждым днем.

Из многих мест вдруг прекратилось поступление всяких сведений. Селения, расположенные в горах по берегам Байкала, вероятно, постигла какая-то катастрофа.

Уже несколько недель не было никаких известий из района Верхнеангарска, Горячинска, Святого Носа, Ольхона и Лены.

Катастрофа надвигалась на город. В один день Ангара затопила остров против Иркутска, перешла линию берега и грозила двинуться на улицы.

Началась паника. Не знали, укладываться ли и спешить с имуществом на вокзал, пока Ангара не сорвала понтон, соединяющий город с вокзалом, или забивать окна нижних этажей от подступавшей реки. А между тем времени нельзя было терять. Ангара приближалась, дождь неумолчно барабанил по крыше, струи хлестали из водосточных труб.

И третий был пункт наступления воды – в самом доме.

Страшно было открыть люк в подполье. Там у самых краев чернела и, казалось, значительно молчала, вода. Это были войска в засаде. Таинственный немой враг, подкравшийся снизу, из недр земли, самый неодолимый и неумолимый. От дождя ограждала крыша, от реки – стены. Молчаливые воды подполья беззвучно вступали в комнаты. Вода казалась существом хитрым и злым.

Положение делалось невыносимым.

Утренние газеты принесли известия о затоплении Верхнеудинска.

Верхнеудинск стоит на слиянии Уды и Селенги.

Селенга, быстрая горная река, поднялась от дождей местами на четыре метра. И где вода выше, там быстрей шел поток. Расположенная на низменном берегу часть города давно была залита, но это обычно бывало в половодье и никого не тревожило. Боялись, чтобы река не залила дальше. Беды ждали с низменной части города. Она пришла с песчаных гор, расположенных в северо-восточной части. Потоки неожиданно хлынули из колодцев с нагорной части. А Селенга бросилась навстречу с низменной, и город был затоплен.

Пока передавали это известие, начался штурм Иркутска. Начала его Ушаковка. Эта маленькая речушка – в сухое лето просто ручеек – теперь катилась бурным потоком, заливая дачи на берегу.

Затем вступила в бой Ангара, до сих пор только показывавшая свои силы. Подкрепленная за ночь новыми дождями, она ворвалась в двухэтажный деревянный дом на острове. До этого дня он, стоя по пояс в воде, не поддавался ее напору. И вот дом сдвинулся, осел на бок и поплыл.

Разрушение началось!

У домов, расположенных на набережной, вода подошла к воротам.

В эту минуту, как молния, пролетела весть: «Сорвало понтон!»

Иркутск был предоставлен собственной участи.

Часть пятая

I. После наводнения

Картина разрушения в окрестностях Байкала осенью этого года была действительно необыкновенна.

Профессор с ребятами, освободившись с окончанием ливней от неожиданной осады, пробирались горными тропами вот уже вторую неделю, все время преодолевая препятствия. Верхний слой почвы проваливался под ногами лошадей, особенно опасен был путь на крутых подъемах.