Вселенская пьеса. Дилогия (СИ) - Евгения Федорова

Я посмотрел на Ванессу и снова на цветы. Это не ее корабль, он строился не для купалиан. Им не нужны украшения, не нужны цветы и уют. Этот корабль пиратка украла у кого-то, убила весь экипаж или продала их в рабство и летала на нем, пока он не вышел из строя. Теперь она будет пытаться достать себе другой.

— Почему ты не подаришь им своего внимания? — спросил я громко, останавливаясь у входа. — Неужели это так сложно: не отнимать жизнь?

Телохранители прошли внутрь, Ванесса села за стол прежде, чем ответить на мой вопрос. Мужчины же, поклонившись капитану, торопливо вышли.

— О чем ты говоришь, Доров, какие жизни тебя волнуют на этот раз? — Ванесса насмешливо глядела на меня.

— Растения, — сказал я, пожав плечами.

— Ты смахиваешь на монахиню милосердия, — фыркнула капитан Чистильщика. — Я встречалась с одной из них… как-то давно. Это интересные женщины. Покорные, если ты понимаешь, о чем я говорю. Таких у нас было немного, их отсылали в монастыри. Бедняжки, они ко всему относились с нежностью, им важна была каждая деталь, они, представляешь себе, уважали все живое и ставили чужие судьбы выше своей выгоды и личных целей. Ты напоминаешь мне их.

— А ты напоминаешь мне камень, — сказал я холодно и поднял кувшин с водой.

Она метнулась ко мне через стол, словно обезумевшая тигрица, остановив телохранителей коротким жестом. Понимая, что стилет Ванессы летит мне в грудь, я выставил перед собой кувшин, и лезвие с легкостью раскололо хрупкое стекло. Осколки и вода хлынули на пол, замочив нам ноги.

— Не смей оскорблять меня, жалкий мужчина! — зло процедила Ванесса, сверля меня взглядом. Ручка кувшина с осколком стекла была направлена ей в лицо, стилет смотрел острием в мое горло.

— Я пришел сюда вести переговоры, — сказал я ровно, отведя рукой ее нож, прошел в опасной близости, показывая, что не боюсь, но ожидая в любой момент боли и смерти. — А ты только и устраиваешь мне глупые поединки. Мне это надоело и мое собственное терпение на исходе. Мы можем поиграть в кошки мышки. Восемь ракет, Ванесса. Одна, чтобы уничтожить твой корабль, семь будут наведены на спасательные шлюпки. Лотерея.

Мысли здраво, Ванесса, — я уселся за стол напротив телохранителей, ощущая, как с ненавистью смотрит мне в затылок капитан Чистильщика. — Не пора ли нам поговорить о деле?

— Не угодно ли будет тебе изложить свои предложения? — сказала приветливо Ванесса, обходя стол и садясь передо мной. Столь разительная перемена поразила меня. — И принесите нам чего-нибудь выпить, — она бросила короткий взгляд на телохранителей. — Думаю, наш гость не отказался бы от сладкой воды, он ведь серьезно ранен. Именно по этому он способен понять умирающие растения. Так же как эти бедняжки в кадках, он испытывает жажду. Как жаль, что я сразу не поняла твоего умного намека…

Ванесса исподлобья смотрела на меня и улыбалась. Она ждала, что я соглашусь и проявлю этим слабость.

— В этом нет необходимости, — поднял левую руку, я сплел пальцы перед собой. — Спасибо за заботу, Ванесса.

Щеки женщины на мгновение окрасились румянцем — я снова оскорбил ее. Определенно, она считала постыдным заботиться о ком-то.

— Тогда поговорим, — кивнула головой женщина. — Но питье принесите.

— Хорошо, — согласился я. — Ты говорила про систему планет Купала Алиан, я правильно тебя понял?

— Все зависит от того, что конкретно ты понял, — усмехнулась женщина.

— Галактика была уничтожена якобы за то, что отказалась вступить в Союз. Но это были андыанцы, ведь так?

— О, да, союзные войска, они могут одолеть кого угодно! — резко выкрикнула Ванесса. — Но перебить всех купалиан, а потом разнести планеты на части… Да кто в это поверит?! Конечно, это были андеанцы! Они захватили в плен все население, они подгоняли огромные грузовозы с криогенными камерами и грузили, грузили туда пленников. Всех! А потом улетели. Они до сих пор жрут моих сестер, а я ничего не могу поделать!

— Уже не жрут, их запасы на исходе и андеанцы снова в поиске, — негромко сказал я. — Давеча мне довелось встретиться с ними, они сожрали моего специалиста по контактам и признали, что моя раса пригодна им в пищу.

В общем, я предлагаю тебе вполне выгодные условия. Мы готовы заключить с тобой мир, если твой корабль войдет в мой маленький флот. Мне нужна поддержка в Союзе, в противном случае моя планета превратится в космические осколки.

— А специалист по контактам тебе бы сейчас не помешал, Доров, — оборвала меня Ванесса.

— Думаю, он был мудрее меня, — согласился я.

— Может быть, — она пожала плечами. — Скажи-ка мне, как у тебя это получилось?

— Что, прости? — не понял я.

— Убить Нарда Ана, ведь он был моим лучшим воином. Он был вероном, он учился тридцать лет искусству боя! Его не могли повалить пятеро, он был бесстрашен и непобедим!

— Он был хорошим воином, — согласился я, поняв, наконец, о чем речь. — Но, выходит, я оказался лучше.

— Вместе с его телом ты привез осколок меча, — сказала Ванесса. Она поразила меня своей осведомленностью. При мне никто не всходил на челнок, потом мы шли по коридорам, и Ванесса все время была впереди. Никто не встретился нам, значит, в ее ухе был передатчик, что логично. Она знала обо всем, что происходит на корабле и, вполне возможно, успевала незаметно отдавать приказы. Не мудрена хитрость — пока я тягался с телохранителями, она могла начать писать мемуары, я бы не заметил.

— Да, — согласился я. — У нас считается, что оружие не должно покидать воина даже после смерти.

— Вы правильно считаете, — кивнула Ванесса, — но скажи мне, почему ты сломал меч после победы?

— Нет, — я покачал головой. — Меч ломают лишь тогда, когда враг жив, но проиграл.

— Тогда?…

— В бою его меч переломился.

— Ты хочешь сказать, что наше оружие ничто в сравнении с твоим мечом? — резко спросила Ванесса.

— Вряд ли ваше оружие хуже нашего, — я покачал головой.

— Тогда объясни мне, почему уже второй клинок разбился, словно стекло, при соприкосновении с твоим мечом?

— Умения определяют силу, — пояснил я. — В этом нет секретов.

— Ты умеешь что-то, что не умеют мужчины моего клана? — заинтересованность в голосе Ванессы заставила меня насторожиться.

— Думаю, и твои мужчины умеют что-то, что не умею я.

— Даже мои мужчины умеют взвешивать и делать выводы, — неожиданно закричала Ванесса, вскакивая. Ее настроение менялось подобно бурному ветру в самый разгар грозы. — Ты думаешь, я не вижу очевидного?! Ты предлагаешь мне, капитану боевого крейсера, служить тебе! Ты хочешь, чтобы мы шли под твоим началом и умирали за тебя, хочешь воспользоваться нами, выставив перед Союзом в качестве живого примера возможной катастрофы! Но что ты дашь нам?! Сможешь ли защитить от кораблей Союза? Ведь мы преступники, мы грабили и убивали, мы продавали их корабли на черном рынке, а их чудом уцелевшие экипажи на рынке рабов! Они считают нас разбойниками большого космоса, смертельно опасными преступниками. Как ты поспоришь с ними, капитан Доров? И что ты дашь нам взамен?

— Жизнь, — ровно ответил я, не пошевелившись. — Или она наскучила вам? Она вам не нужна?

— А ты не грози мне, Доров, — немного успокоившись, проворчала Ванесса. — Мы всегда были готовы к смерти. Я до сих пор считаю, что смерть лучше того позора, который я сейчас развела на своем корабле. Принимать победителя, выслушивать его предложения! Да лучше умереть!

— Мне уйти? — сухо спросил я.

— Но! — Ванесса махнула рукой, показывая, что еще не закончила. — Ты заговорил об андеанцах, а месть им стоит у нас на первом месте. Даже превыше чести, ведь наша честь и состоит в том, чтобы положить жизнь, но найти способ уничтожить бледных вампиров, — Ванесса оскалилась. — Потому я пригласила тебя на свой корабль, потому я еще не отомстила тебе за гибель моей штурмовой группы. Потому ты еще жив и сидишь тут передо мной. Я хочу знать о твоей планете, хочу, чтобы ты доказал мне: она достойна жизни.

Мы молчали. Как я мог рассказать ей о Земле? Как донести до черствого сердца всю красоту моей планеты? Как поведать, не показывая?

Пальцы левой руки задрожали, когда я повернул ее ладонью вверх, и протянула Ванессе. Она удивленно смотрела на то, как расцвел на моей ладони яркий, цветастый шар, как он увеличился, разворачиваясь, расцветая фантомным, блеклым видением.

Только для тебя, Ванесса, никто в этом зале ничего не увидит. Эта иллюзия для тебя. Она у тебя в голове.

— Смори, — прошептал я, вспоминая.

Самое прекрасное, что есть в моем мире. Самое величественное. То, что я видел и смог запомнить. Презентационные материалы о Земле, которые мы возили с собой, выставляя напоказ в неизвестных мирах. Я просматривал их сотни раз и запомнил, кажется, наизусть!