Апельсин–желание - Мария Брикер

– Даша пропала, – сообщил бизнесмен. – В тот день, когда вы звонили. Я готов все вам рассказать, честно ответить на все вопросы, только помогите найти мою дочь.

– Сочувствую, – откликнулась Елена Петровна. – Садитесь и рассказывайте, я постараюсь вам помочь.

Гайворонский с благодарностью кивнул, сел, его грузная фигура сгорбилась над столом. Варламов приготовил для них чай и, дипломатично оставив их беседовать наедине, отправился знакомиться с Ефимом. Артур Георгиевич изложил подробно все детали исчезновения дочери. Выглядел он уставшим, разбитым и раздавленным, Елена Петровна испытывала к нему искреннюю жалость.

– Подозреваете, что к исчезновению Даши причастен убийца вашей жены и любовницы? – спросила она.

– А кто ж еще? Мерзкая тварь бродит где-то поблизости, а я не могу ее вычислить. Сначала решил, что Поляк не погиб, выжил и мстит мне. Нереально, но всякое в жизни случается. Потом, когда я стал свидетелем вашего разговора с Вербицким, растерялся и дико разозлился. Выходит, я друга потерял из-за ментов.

– Вы сказали – погиб?

– А вы полагали, что это я Поляка порешил? – усмехнулся Гайворонский. – Хотел, да Бог отвел в тот день от убийства. Прослушав ту злосчастную пленку, я решил отомстить. Позвонил ему, пригласил в баньку сходить. Я ж после смерти Насти всех друзей разогнал, бухал две недели в гараже, чудом не подох. Так вот, звоню ему и говорю, что ожил я вроде как. Сева обрадовался, согласился, приехал, не подозревая ни о чем. В машине я его вырубил. Поляк хилый был, хотя после зоны отпор научился давать, но от меня нападения не ждал и не успел среагировать. Отвез его на заброшенную фабрику, там он очухался. Я ему и сказал, по какой причине он тут оказался. Молись, говорю, и готовься умереть. Поляк на колени рухнул, стал доказывать, что не виноват, а потом откуда-то перо вынул, полоснул меня по пузу и побежал. Я за живот, кровища хлещет ручьем. Вдруг слышу крик, как эхо, грохот и всплеск. Темно было, Поляк люка не увидел и провалился в коллектор. А глубина его метров двадцать, жижа мазутная на дне. До утра я там сидел, до самого рассвета. Ох, лихо мне было! Повезло, что этот гад внутренние органы не задел, иначе бы на той фабрике я и остался. – Артур Георгиевич задрал рубашку и продемонстрировал шрам на животе. – К утру кровотечение остановилось, я крышку люка задвинул, кое-как добрался домой. Шанс, что Поляк выжил, невелик, но в коллекторе темно было, мертвым Севу я не видел.

– Где фабрика находится? – спросила Зотова. – Я экспертов отправлю, проверим. Чтобы знать наверняка.

Гайворонский продиктовал адрес и вдруг побледнел:

– Даша там, в этом коллекторе… Я поеду туда!

– Вместе поедем, подождите. – Елена Петровна схватилась за телефон, но бизнесмен уже выбежал из квартиры.

Через полчаса Зотова выехала в сторону заброшенной фабрики с экспертами и оперативниками. Ее трясло – что, если застанут там несчастного отца рыдающим над телом дочери.

Гайворонский вышел им навстречу, грязный и серый лицом. Проводил экспертов до люка, сел поблизости на бетонный пол. Через полтора часа ситуация прояснилась.

– Даши там нет, – потрясла Зотова мужчину за плечи. – Там нет вашей дочери! Эксперты нашли фрагменты тела, которым, по предварительным оценкам, больше десяти лет. Поляк мертв. Он мертв!

Гайворонский не реагировал, находился в шоке. За руль его пускать в таком состоянии было нельзя. Вручив Трофимову ключи от машины президента, Елена Петровна усадила бизнесмена в служебную «Волгу», отвезла к себе и запихнула под душ.

Варламов наблюдал за ее действиями с нескрываемым раздражением. Зотова даже не предполагала, что режиссер такой ревнивец кошмарный. Хорошо, что замуж за него не вышла, извел бы придирками. С другой стороны, ей, конечно же, было лестно, что Иван Аркадьевич ее ревнует, и в то же время удивительно. Торчит в Европе месяцами, не звонит. Что он о себе воображает? У него своя жизнь, у нее своя.

После душа и чашки крепкого кофе Гайворонский пришел в более-менее вменяемое состояние, но ехать домой отказался.

– Раз так, давайте продолжим. Начнем с другой стороны. Артур Георгиевич, вы извините, но мне надо задать вам интимный вопрос, – обратилась следователь к бизнесмену, косясь на перекошенную физиономию Варламова. – Анастасия вам изменяла?

– Нет! – рявкнул Гайворонский и окончательно пришел в себя.

Варламов расслабился.

– Ваня, выйди отсюда, я тебя прошу. Я работаю, а ты меня нервируешь! – заорала Зотова.

Иван Аркадьевич шустро ушлепал в другую комнату довольный. Любил он, когда Елена его Ваней называла.

За окном рассветало. Елена Петровна потерла слипающиеся глаза.

– Чушь это все! – сказала она и бросила ручку на блокнот, в котором делала пометки.

– Вы о чем? – устало вздохнул Артур Георгиевич.

– Все гораздо проще. Если бы убийца был причастен к исчезновению Даши, то мы бы сейчас имели труп с парой пуль в груди и звонок в дежурную часть. Не там мы крутимся. Рассказывайте заново.

– Что рассказывать?

– Как пропала ваша дочь.

Гайворонский рассказал о дне исчезновения. В окно заглянуло солнце. Позвонила Ангелина, сказала, что выезжает в Шереметьево – встречать голливудскую звезду. До прилета Синей птицы осталось не более часа.

– Рассказывайте еще раз! – потребовала Елена Петровна. – Вы что-то пропустили.

– Я все рассказал. Все! – заорал бизнесмен и хлопнул кулаком по столу.

– А что у вас с рукой? – спросила Елена Петровна, обратив внимание на ссадины на пальцах. – На фабрике поранились?

– Да нет. Это я недавно телохранителя Дарьи поучил немного уму-разуму. Потом уволил его к едрене фене, потому что… – Гайворонский замолчал и уставился на Зотову. Зотова уставилась на него. – Глеб… – потрясенно сказал он. – Я его уволил, а на следующий день Дарья пропала.

– Что же мы сидим? Поехали! – подскочила Елена Петровна.

Артур Георгиевич поднялся и посмотрел на часы.

Варламов отбыл по своим делам, хмурый и расстроенный. Оставлять Елену Петровну наедине с Гайворонским режиссеру явно не хотелось.

У них настроение тоже оптимизмом не отличалось. На подъезде к дому Глеба застряли в пробке. Гайворонский нервничал. Наконец пробка рассосалась, подрулили к подъезду.

– Исчезните куда-нибудь. Вдруг не откроет? – попросила спутника Елена Петровна и надавила на звонок.

– Кто там? – прошамкали из-за двери.

– Телеграмма вам! Распишитеся в получении, – крикнула Зотова, помахав бланком для повесток перед глазком.

– Какая еще телеграмма? От кого? – недоверчиво спросили ее.

– Телеграмма вам! – повторила Елена Петровна, изобразив клиническую идиотку.

Щелкнули замки, скрипнули петли, дверь открылась на четверть, и в проеме показалась волосатая рука. За нее тут же ухватился Гайворонский, возникший из ниоткуда, как привидение. Рванул руку на себя со всей силы, припечатав владельца с другой стороны к двери.

– Цепочку-то сними, Глебушка, – ласково попросил президент компании «Голден файерс» в ответ на стоны и матюги.

Глеб, ругаясь, впустил нежданных визитеров в квартиру. В коридоре стоял чемодан.

– Далеко собрался, Глеб? – поинтересовался Артур Георгиевич.

– Она сама… – испугался телохранитель и попятился.

Гайворонский сбил Глеба с ног и заломил ему руку за спину, дав Елене Петровне возможность осмотреть квартиру.

– Ее здесь нет, – сказала Зотова, снова появляясь в прихожей. – И не было. Это не он.

– Все кончено, – хрипло прошептал Гайворонский.

Глава 5. Благородный взломщик

– Йес! – выкликнул Троянцев, и перед его глазами открылись страницы закрытого дневника.

То, что Даша зарегистрирована в ЖЖ под ником, производным от слова butterfly, Макс сразу догадался, но день ушел, чтобы перебрать все возможные варианты. Наконец он наткнулся на ее журнал. По профилю понял, что журнал именно Дашин, – почувствовал душевную вибрацию. Блог оказался закрытым на замок, еще четыре дня ушло, чтобы подобрать к нему ключик, и вот он получил доступ к внутреннему миру девушки. Зачем Макс это все делал, он понимал смутно, ведь страстью к подглядыванию вроде никогда не страдал. Но успокоиться не мог – вдруг Даша оставила там какую-то информацию, которая поможет в дальнейших поисках? Вдруг в дневнике есть разгадка?

На мониторе появились страницы. Последнюю запись Даша сделала вечером накануне своего исчезновения. Макс пробежал глазами текст. Никакой разгадки там не было. Даша писала о любви к другому человеку – к тому, кого зовут Орландо Блум.

Заливаясь краской стыда, Макс читал мысли и откровения Даши. Ненавидел себя, испытывал приступы ревности, но продолжал читать, как мазохист, как придурок последний, историю сумасшедшей любви девушки-фанатки к недостижимой голливудской звезде. Под утро задремал, уткнувшись носом в компьютерный стол, а проснулся от звонка будильника с ощущением ужаса в душе. Макс обернулся и просмотрел на портрет. По коже ползли мурашки. Он вдруг понял, ради чего старался Артур Георгиевич и насколько для Даши важны приезд ее кумира и встреча с ним.