Сердца и медведь (СИ) - Котов Сергей

— У тебя выхода нет, понимаешь? Выжить ты можешь только, если пойдёшь со мной.

Правда. Интересно, поверил ли бы я его словам про великую Россию и моё радужное будущее, если бы контролёр не снабдил меня сердцем правды? Я вдруг понял, что поверил бы. Скорее всего. Просто мне очень хотелось бы поверить.

— Этот мир всё равно погибнет. Тебе не обязательно уходить вместе с ним!

— Мама… — произнёс я. Какие слова он найдёт теперь, чтобы меня уговорить?

— Мы вытащим её. После ухода у нас будет пара дней. Успеем! Есть способ.

Врёт. Беззастенчиво, стараясь заглянуть в глаза за маской.

Я вдруг увидел Дениса таким, каким он всё это время был на самом деле. Расчётливый, холодный, очень профессиональный. Наверно, в его мире таких, как мы обучают в военных училищах. Приучают использовать таланты во имя войны и глобального противоборства. Интересно, через что он успел пройти до того, как попал к нам? Одно ясно совершенно точно: он ни перед чем не остановится для достижения своей цели. Он с лёгкостью списал со счетов наш мир. Милларды людей. Для него это всё — ненастоящее. И я тоже — не настоящий. В лучшем случае ценный трофей, в худшем — досадная помеха.

Линии пульсировали прямо возле моей головы. Вздохнув и расслабившись, я произнёс:

— Наверно, ты прав… я не хочу обратно.

В приборе ночного видения его улыбка смотрелась жутковато. Но мне удалось выиграть пару секунд, чтобы протянуть руку и достать сердце.

И тут же я его чуть не выронил. Это сердце оказалось настоящим сердцем! Буквально: живым, пульсирующим и тёплым. С него капала кровь.

Я успел заметить, что Денис напружинивается, готовясь к рывку. И тут же свободной рукой сжал ободок «часов».

Глухой удар по ушам, будто рядом что-то взорвалось. Воздух стал густым и тягучим, вдыхать было сложно. Рот Дениса медленно складывался в оскал, а передняя нога оторвалась от палубы.

А ещё за его спиной мелькнули красные отсветы. И тогда я увидел первого стража. Он был похож на человека со снятой кожей, который светился изнутри красноватым светом. Автоматика отрегулировала световой поток из-за появления нового источника света, и я снова мог видеть цвета. Быстродействие электроники хватало, чтобы быть полезной в замедленном временном потоке.

У этого существа были большие жёлтые глаза и длинные, как у хищника, клыки. Оно приближалось ко мне со скоростью человеческого шага. Значит, в реальном времени я бы и не заметил, как оно достало бы меня… «Почему на него не действует звезда? — подумал я, и тут же сам себе ответил: — потому что оно не-живое…»

Продавливая неподатливый воздух, я бегом ринулся в проём прохода. Существо следило за мной глазами, но перекрыть мне путь к отступлению не успело.

Зелёный таймер внизу поля зрения сменился красным, который отсчитывал секунды. Значит, Юймэй каким-то образом так настроила электронику, что теперь он показывал время в моём потоке до окончания действия артефакта. Хитро! И спасибо ей за это.

Я потратил пять секунд, чтобы дойти до середины главной палубы по дороге к люку, через который я попал на корабль. И тут на моём пути возникли ещё три безкожих светящихся чудовища. Обойти их не было никакой возможности. Они приближались ко мне со скоростью обычного шага. Я обернулся. Ещё четверо стражей! Будто из воздуха возникли!

Затравленно оглядевшись, я нырнул в боковой коридор, а потом по трапу на палубу ниже. Тут пока было чисто. Примерно ориентируясь по направлению, я побежал в сторону кормы, где был люк, рассчитывая подняться по другому трапу, который наверняка должен был быть.

Целых десять секунд я пытался найти этот трап! Наконец, по моим прикидкам хорошенько за люком, на палубу ниже, я нашел что-то вроде служебной шахты, ведущей через несколько палуб. Не раздумывая, я сходу прыгнул и вцепился в бортик на палубу выше. Завибрировали мышечные усилители, впрочем, они мало помогали — всё-таки были рассчитаны на иные скорости.

Тут было двое стражей. Мимо одного из них я проскочил, едва не задев. От него шёл довольно ощутимый жар, будто он и правда горел изнутри.

Когда я выбрался, наконец, на палубу, у меня осталось четыре секунды. Несколько стражей приближались со стороны носа, но, по всем прикидкам, я должен был успеть.

Раструбы ранца выдвигались мучительно медленно. Я начал запускать двигатель. Прошло четыре секунды, и стражи ринулись ко мне так быстро, что их силуэты расплывались.

Один из них попытался схватить меня за ногу, зацепившись пальцами за ботинок. Ногу едва не обожгло даже сквозь толстый мембранный материал. Но я уже был в воздухе.

Несколько секунд прыжка-полёта, и вот я на палубе дока. Сердце в моей руке продолжало биться. Это было неприятно и жутковато, но рассуждать не приходилось: я должен его вытащить отсюда и всё.

В доке повсюду мелькали красноватые отсветы. Несколько стражей быстро приближались ко мне, и я решил не мешкать. Подошёл к краю и уже напружинил ноги, чтобы прыгнуть.

А потом ощутил толчок боль в груди, и понял, что не могу вдохнуть. Опустив взгляд, я увидел, как прямо из центра грудины торчит огненно-красное, раскалённое лезвие. Вкусно пахнуло шашлыком.

Потом стало очень легко. Даже боль ушла. Только вдруг навалилась тоска да перед глазами встало лицо мамы. После этого был миг полной черноты.

Я шёл по какому-то светлому коридору, зная, что там, впереди меня ждёт что-то очень хорошее. Мне было тепло и хорошо, светло-серый пол пружинил под ногами, в воздухе пахло тёплым и уютным.

Откуда-то сбоку чуть подуло прохладцей. Я посмотрел в ту сторону и увидел Пашку. Он был в спортивных штанах и майке — так мы обычно ходили тренить на турники во дворе. Он смотрел меня сквозь прозрачную дверь из комнаты, за окном которой был вид на ночной город.

Увидев меня, он грустно улыбнулся и кивнул. Я подошёл к стеклянной двери, в которой вдруг появилось небольшое окошко. Пашка открыл его.

— Ну вот и свиделись, — сказал он. — Ты извини, если что, я дурак был… не со зла это всё, а так, запутался… думал, что вот сейчас крутым стану, заживу, как положено…

— Пашка… — произнёс я.

— Тебе дальше, если что. У тебя всё по-другому получилось, и хорошо это… — сказал он. — Но знаешь… спасибо, что вспомнил меня. Я очень хотел сказать тебе это всё… и ещё знаешь, я рад, что… что…

Окошко медленно закрылось и дверь начала терять прозрачность, будто наполняясь серым туманом. Голос Пашки его силуэт растаяли. А вскоре исчезла и сама дверь, слившись со стеной тоннеля.

Немного помешкав, я пошёл дальше — туда, где меня ждало что-то удивительное и волшебное.

Не знаю, сколько я шагал. Тут время не имело смысла. Но вот в стене я увидел ещё один проём.

Приблизившись, я увидел, что это нечто вроде небольшого уютного грота. За ним был парк. Сквозь густую зелень проникал солнечный свет, играя с яркими цветами на поляне.

У выхода из грота стоял папа. Он стоял не оборачиваясь, спиной ко мне — но я точно знал, что это именно он. Папа был одет в свои старые джинсы с кроссовками и клетчатую рубашку. От того ужасного костюма, в котором его хоронили, не было и следа.

Чувствуя, что перед глазами начинает плыть, я сделал пару шагов вперёд. Хотелось его окликнуть, но горло сдавило так, что я не мог произнести не звука.

Он обернулся и посмотрел на меня. В его глазах стояли слёзы. Он протянул ко мне руки, совсем как тогда, когда я был маленьким. Я бежал к нему со всех ног, и он подкидывал меня в воздух, а потом сажал себе на плечи, и я сразу чувствовал себя высоким-высоким, и видно было куда лучше вокруг.

Я зажмурился и бросился вперёд. Было очень страшно, что он вдруг исчезнет.

— Папка… — наконец, смог выговорить я, когда уткнулся в его грудь.

Настоящий, тёплый, тот же запах… мне не хотелось думать ни о чём. Я не пытался вспомнить, где я и зачем. Просто хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше.

— Ну-ну… — он погладил меня голове, — будет уже… что ж ты…