Неповторимое. Книга 5 - Валентин Варенников

Правда, справедливости ради надо сказать, что у нас и в этот, так сказать, «застойный» 5—6-летний период были и такие события, которыми можно гордиться и по сей день. Назову хотя бы некоторые из них (хотя это была инерция еще от А. Косыгина).

Во внутренней политике: была проведена перепись населения (высокий прирост); на стройки Западной Сибири был торжественно отправлен 50-тысячный отряд комсомольцев; завершено строительство большого Ставропольского канала; введена на полную мощность Нурекская ГЭС в Таджикистане; завершено строительство Армянской АЭС; на Белоярской АЭС введен новый энергоблок с реактором на быстрых нейтронах; завершено строительство мощного угольного разреза «Богатырь» Экибастузского комплекса, а также Северного горнообогатительного комбината имени Комсомола Украины и первой очереди цеха холодной прокатки стали на Новолипецком металлургическом заводе; введены в действие: Навоийская ГРЭС (Узбекистан), Зейская ГЭС (Дальний Восток), вторая очередь КамАЗа; сдан в эксплуатацию первый энергоблок Ровенской АЭС; стартовала орбитальная научная станция нового поколения «Салют-7»; запущен космический корабль «Союз Т-5» и т. д.

В области внешней политики: подписан Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2, подписали Брежнев и Картер); отмечалась тридцатая годовщина ГДР; введена в действие межгосударственная линия энергопередач СССР — Венгрия; введен в строй магистральный газопровод «Союз» — в строительстве принимали участие СССР, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, Чехословакия; в Москве проходили XXII Олимпийские игры; с территории ГДР выведена часть группировки советских войск; советским ракетоносителем выведен индийский спутник «Бхаскара-2» на околоземную орбиту; СССР и США подписали соглашение о модернизации специальной линии связи «горячая линия»; в Москве проведены Игры доброй воли, в которых приняли участие ряд стран.

Ничего себе «застой», не правда ли? Если бы сейчас повторился такой «застой», вся пресса била бы в литавры по поводу неслыханного успеха ельцинских «реформ».

Все это и многое другое говорило о мощи Советского Союза, его высоком престиже. Для меня лично, как и для других соотечественников моего поколения, важным событием было восстановление В. М. Молотова в рядах КПСС. Это произошло 5 июня 1984 года. Спасибо К. У. Черненко —  хоть это успел сделать. Вячеслав Михайлович был исключен из партии и снят со всех постов Хрущевым — интриганом и авантюристом. Полезно знать читателю, что расправа над Молотовым и другими произошла именно в период так называемой «хрущевской оттепели», о которой так много теплых слов было сказано в свое время Горбачевым и его тенью Яковлевым.

Конечно, в это время у нас были и тяжелые явления: ввод советских войск в Афганистан; политическая эпопея в связи с появлением в Польше «Солидарности» (Англия против СССР ввела экономические санкции); сбитие южнокорейского лайнера «Боинг-747»; принятие Постановления ЦК КПСС от 7.05.85 года (т. е. сразу, как Горбачев стал у власти) «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» — эта кампания нанесла колоссальный экономический и социально-политический ущерб; роковое назначение Шеварднадзе министром иностранных дел СССР; такое же роковое назначение (не избрание) Ельцина первым секретарем МГК КПСС… Но основной рок, главная трагедия в жизни нашего общества, конечно, были связаны с появлением Горбачева у власти, а вместе с ним и предателя Яковлева, которому впоследствии российское телевидение так много уделило и уделяет внимания, что возмутился даже Юрий Михайлович Лужков.

Но многие перечисленные и неперечисленные личности проявились и стали для нас явными значительно позже. А на XXVII съезде КПСС мы все были исполнены больших надежд.

В перерывах между заседаниями съезда я, конечно, находился в Генеральном штабе (в основном в вечернее время). Отдельно доложил о ситуации в Афганистане начальнику Генштаба маршалу Советского Союза С. Ф. Ахромееву, министру обороны маршалу Советского Союза С. Л. Соколову. Повстречался со всеми, от кого зависит состояние наших дел в Афганистане, и со всеми обо всем договорился, кроме министра обороны. Хотя Сергей Федорович и предупреждал меня, что не надо поднимать вопрос о предстоящей Хостской операции, я все-таки попытался логически убедить Сергея Леонидовича в необходимости перенести операцию месяца на два. Но министр обороны даже не стал меня слушать — решение принято, надо выполнять. Было странно — даже Д. Ф. Устинов прислушивался к тому, что я говорил, хотя и не переносил меня (как и Огаркова).

Вернувшись в Афганистан, я сосредоточил основные усилия оперативной группы и свои лично на том, чтобы всячески помочь правительственным войскам провести операцию в округе Хост по овладению базой противника Джавара. К этому же, когда позволяла погода, максимально привлекалась и боевая авиация 40-й армии.

Но оппозиция, ее отряды, находившиеся вдоль государственной границы в районе Парачинарского выступа и южнее, до Хоста включительно, буквально измывались над правительственными войсками. Поэтому последние не столько продвигались, сколько «топтались» на месте, намереваясь нанести поражение нападающим бандам, а фактически сами несли большие потери.

Первоначально всей группировкой командовал командир 3-го армейского корпуса афганской армии генерал Делавар. Однако осложнившаяся обстановка потребовала укрепления руководства. Для проведения этой операции министр обороны ДРА, по согласованию с Кармалем (который к этому времени уже совсем утратил свой авторитет), назначил руководителем операции первого заместителя министра обороны генерал-лейтенанта Азими. В помощь ему была выделена оперативная группа Генерального штаба.

Но и это не изменило обстановку. Она становилась все хуже и хуже. Я с группой офицеров вылетел в Хост, чтобы на месте разобраться в обстановке. Затем провел беседу с генералом Азими. В итоге понял, что ни Азими, ни его аппарат совершенно не знают обстановки и не способны дальше управлять войсками.

Понеся потери от 60 до 70 процентов боевых подразделений (убитые, раненые, дезертиры), войска, выйдя через 1,5 месяца выдвижения в район Хоста на последнем дыхании, фактически уже не были способны даже пошевелить пальцем. Они пришли и просто легли. А попытка командования на второй день поднять их в наступление закончилась тем, что душманы отбросили правительственные части на 5–7 километров и стали уже угрожать Хосту. Пришлось принимать экстренные меры (в основном авиацией), чтобы пресечь эту тяжелую тенденцию.

Делая для себя вывод о том, что Азими надо немедленно заменить боевым генералом, я намекнул ему в беседе, что после всех этих передряг ему лучше отдохнуть. «Тем более, — сказал я, — мне известно, что у вас не все в порядке со здоровьем». Азими сразу ухватился за эту «соломинку» и начал мне рассказывать, сколько у него болезней и что, конечно, ему надо подлечиться.

Отдав на месте все необходимые распоряжения о закреплении занимаемых рубежей и проверив непосредственно в войсках их способность выполнить эту задачу, я отправился в Кабул.

Кстати, в отношении проверки способностей и возможностей приведу один пример. На окраине Хоста имеется гора Матун с крепостью. Наверху, в этой крепости, стоят на прямой наводке 130-мм орудия. Это мощные дальнобойные средства. Стрельбой этой батареи в течение часа фактически были рассеяны все банды, которые группировались восточнее и юго-восточнее Хоста. Наблюдая эту картину, особенно как душманы старались укрыться от обстрела, я понял, что силы есть, их надо только хорошо организовать и мобилизовать.

В Кабуле я сразу договорился с Главным военным советником (уже новым), министром обороны и с Генеральным штабом армии ДРА о том, что надо срочно заменить руководство. Вместо генерала Азими, который «болеет», предложил назначить генерала Гафура — первого заместителя начальника Генштаба ДРА. Это не вельможа, а боевой полевой генерал, с хорошими организаторскими способностями и твердым характером. Одновременно решили немедленно направлять транспортной авиацией: пополнение (несколько тысяч человек) в имеющиеся в Хосте части и дополнительные войска из афганской армии, а также подразделения КГБ и МВД.

С командованием 40-й армии договорились, что в эту операцию надо немедленно включить советские войска — наша артиллерия и авиация, имея своих корректировщиков и авианаводчиков непосредственно на наблюдательных пунктах, афганских командиров будут поддерживать огнем, а наши мотострелковые подразделения и десантники станут во второй линии за афганскими частями, имея с ними визуальную связь. Решено было направить пять батальонов: три — из 56-й десантно-штурмовой бригады и два — из 345-го отдельного парашютно-десантного полка. Руководителем всей советской группировки (в том числе артиллерией и авиацией) был назначен начальник штаба 40-й армии генерал Ю. П. Греков. Общее руководство всеми силами можно было бы возложить на Главного военного советника (тем более что инициатива исходила именно отсюда) или взять все на себя. Учитывая, что генерал-полковник В. А. Востров только вступил в должность советника, ставить его в сложное положение (фактически под удар, так как не известно, чем все это закончится) было бы неправильно. Поэтому, как и в Кунарской операции, я решил руководить действиями лично.