Черный корабль - Юрий Погуляй

— Чему ты так улыбаешься, мой викинг? — поинтересовалась Мэри, вернув его на грешную землю. О, как она была прекрасна в этот момент. В темных глазах девушки плескалась горячая забота. Ласковая, обволакивающая, нежная. Пахнущая сандалом…

Эрик сглотнул.

— Мне надо проверить сокровища. Скоро вернусь, — и он позорно сбежал из комнаты, не заметив, как за его спиной Луи и Мэри переглянулись. Француз не удержался от широкой улыбки, а девушка спрятала смешок в кулак и отвернулась.

У каюты, где покоились сундуки, Харрис оказался буквально через пару минут. Мистер Паттерсон уже был тут и тучной статуей преграждал путь в сокровищницу. На лбу боцмана выступал обильный пот, и он то и дело вытирал его рукавом. Приходу капитана толстяк даже обрадовался и заметно успокоился.

Над входом висел масляный фонарь, и аккурат под ним валялся сбитый замок. Жалкое зрелище. Но у кого же хватило наглости и смелости влезть в корабельный сейф?

Эрик знаком попросил боцмана освободить проход, а затем, не обращая внимания на потеющего стража, досконально обшарил всё помещение. Подергал запертые крышки сундуков. Сунул нос в каждый темный угол.

— Клянусь Богом, сэр, это Морган! — хрипло проговорил толстяк. Он топтался у дверей и нервно поглядывал по сторонам. — Это он, мерзавец! Поверьте мне, сэр. Он не тот…

— Мистер Паттерсон, — грубо оборвал его Эрик. Как же ему противен этот тупой жирный ублюдок. — Я сам разберусь!

— Да-да, сэр, конечно, — тут же притих боцман и засопел.

В комнате пахло плесенью. Массивные сундуки стояли прямо на полу, кое-где друг на друге, но все были закрыты. Все до одного! Получается, таинственный взломщик ограничился лишь входным замком. А потом его, скорее всего, вспугнули. Или же он нашел, что хотел? Просто не обратил внимания на забитые золотом сундуки, забрал необходимое и скрылся.

Ведь может быть такое?

Конечно, нет! Просто чья-то неуемная жадность. Которую необходимо пресечь.

— Мистер Паттерсон… — Эрик с задумчивым видом вышел в коридор. На толстяка он даже не посмотрел.

— Сэр? — глухо откликнулся тот.

— Заколотить и организовать охрану. И желательно очень быстро!

— Слушаюсь, сэр!

Затем Эрик оставил боцмана и вернулся к более важным вопросам.

Например, что за дела у Луи с Мэри?!

Когда он вошел обратно в каюту, француза уже не было.

— Все в порядке? — встретила его вопросом Мэри.

Она медленно прошла к заколоченному досками окошку и, заведя руки за спину, прислонилась к стене. Взгляд у нее был обеспокоенный и чуть недоверчивый, будто она все еще сомневалась в добрых намерениях Эрика. Харрис откровенно залюбовался девушкой. С какой грацией она себя вела, и как выгодно смотрелись сейчас ее распущенные вьющиеся волосы, спадающие на плечи. Даже мужская рубаха с расстегнутыми верхними пуговицами шла Мэри лучше любого вечернего туалета.

— Эй? — прервала затянувшуюся паузу девушка и немного смущенно улыбнулась.

Эрик наконец очнулся от оцепенения. Замечательно. Он все это время глупо пялился на нее и не дал никакого ответа. Браво, капитан Харрис. Браво. Какой же был вопрос?

— Простите?

— Все в порядке? — терпеливо повторила она.

«Конечно, в порядке. Если забыть, что рядом с тобой стал крутиться ловкий де Гран, что нас вот-вот догонят взбешенные пираты, а собственная команда смотрит на меня волком», — подумал Харрис и сказал:

— Я разберусь, Мэри.

Он закрыл за собой дверь. Плотно закрыл. И засов накинул. Хорош капитан корабля, хорош. Спрятался в домик, да?

Она понимающе кивнула:

— Не ожидал, что твоя команда так отреагирует? — Улыбка исчезла, а в голосе прозвенело недовольство.

Эрик ничего не ответил, но инстинкт подсказал ему, что нужно заканчивать этот разговор. И чем быстрее, тем лучше.

— Признаться честно, я не совсем так представляла себе свое спасение, — странным голосом заговорила Мэри. — Сейчас мне кажется, что на острове я была в большей безопасности. Дико звучит, но это правда. И несмотря на это, я все равно тебе благодарна. Лучше хлипкая свобода, чем крепкая тюрьма.

Эрик кисло улыбнулся, слушая скрип идущего по волнам «Восторженного». Не самые теплые слова, на которые можно было рассчитывать, но соль в них действительно есть. Может ли он защитить девушку в такой ситуации, в которой они оказались? Вряд ли.

— Интересно, когда-нибудь мужчины перестанут гневно щуриться, стоит даме ступить на палубу корабля? — задумчиво, в никуда спросила Мэри. — Ведь когда-нибудь такой день наступит, правда? Как бы я хотела увидеть мир, в котором женщина зависит сама от себя, а не от суеверий, домыслов и самодурства некоторых мужчин.

Эрик вздохнул, пожал плечами и добрался до своего кресла.

— Порой я просыпаюсь утром в дурном настроении только потому, что Господь наделил меня этим.

Она указала на свою грудь, и смутившийся Харрис тут же отвел взгляд. Уши запылали, и ему стало так неудобно, так неприятно… Захотелось сбежать.

— И такая реакция меня тоже печалит, — устало произнесла девушка за его спиной. — Я ведь не прокаженная! Я обычный человек.

«Не совсем так, — молча возразил ей Эрик. — Не совсем обычный».

— Самые счастливые мои впечатления за последние годы — это прогулки по острову в мужских нарядах, — неожиданно призналась Мэри. — Когда в тавернах меня принимали как ровню. Когда мне грубили, когда мне угрожали, когда я попадала сапогом в лужу чьей-то блевотины, а вокруг ржали огромные вонючие мужики, и никто из них не видел во мне женщину, потому что не знал об этом.

— Многие считают, что море не для женщин, — уклончиво произнес Эрик. Разговор ему не нравился.

— Да я и сама так считаю, милый викинг. Мы, женщины, пассажирки. На мужских кораблях, на мужских фермах, на мужских кухнях. Даже в мужских жизнях! Но это же несправедливо!

— Что случилось, Мэри? — потерял терпение Эрик и повернулся к девушке.

Та скрестила руки на груди и, закусив губу, расстроенно тряхнула головой.

— Очень обидно быть обузой, Эрик! Очень обидно сидеть здесь взаперти, словно чумная, и слышать трусливые слова твоих моряков. И ведь я ничего, понимаешь, ничего не могу сделать. Только сидеть и ждать, понимаешь?!

— Если хочешь, можешь пойти и подраить палубу, — фыркнул Харрис и тут же пожалел о резких словах. Но девушка неожиданно улыбнулась, а затем и вовсе рассмеялась. И ее журчащий смех рассеял напряжение, царившее во время всего этого разговора.

Они проболтали до вечера. Музыкальный голос Мэри зачаровывал похлеще дудочки Крысолова, и, сидя в кресле, наблюдая за ее жестами, любуясь чертами ее лица, Эрик чувствовал, как по телу растекается умиротворение. Не хотелось даже шевелиться. Он полулежал в кресле, и ему было хорошо и спокойно.