Утраченный покой - Любовь Михайловна Пушкарева

– Собака, – вежливо улыбаясь, ответила я.

– Хм… Собака… без стаи.

– Для собаки стая – это хозяин, – вдруг ответила Эльвиса.

Дядьки глянули на нее, как будто у той выросло две головы, и молча уткнулись в тарелку, а Эльвиса подмигнула мне, вот бестия! И что с ней делать?

Еще какое-то время мы болтали, обсуждая погоду и людей – две вечные темы для divinitas. И после кофе, чая и сока – каждый выбрал, что хотел – гости начали откланиваться. Первой ушла грязнуля, дезертировала, можно сказать, за ней братья-мостовики. Потом тройка мужчин-грязнуль, причем «хлыщ» на прощание меня удивил и окончательно к себе расположил:

– Красно-черные никогда не будут симпатичны белому универсалу, но прошу поверить мне, леди, мы не хотим создавать вам проблем, – двое trouble подверждающе закивали за его спиной. – Мы хотим спокойной жизни.

– Тогда держитесь подальше от вампов.

– Всенепременно.

После прощания с дядьками Тори и Грэдом, я выделила им в сопровождающие Шона, отдав ему приказ по ментальной связи: отбить нюх этим полумохнатым, чтобы они не узнали о моих гостях: Нике и Тоде. Шон расстарался на славу, непередаваемая смесь ванили, корицы, мускуса и… кажется, амбры душным облаком окутала дядек, те вылетели пулей, еле слышно рыча от досады.

Зеленую пару я пригласила прийти завтра утром, и они, ободренные, быстро покинули нас. Розовые испуганной скованной стайкой вразнобой попрощались и тоже смылись. Ушли бы и раньше, но они обязаны быть вежливыми. Интересно, чем они так напуганы и отчего так скованы в общении со мной. Ники никуда не спешила, как слуга, она терпеливо ждала моего разрешения удалиться, а может, и не рвалась никуда, ведь смена ТиГрея еще не кончилась. Вэнди, поддерживая подругу и отца, тоже никуда не уходила.

Покалеченный болотник все рвался смыться, но я почти в открытую не пускала его, прощаясь с другими. Под конец он смирился и просто ждал, что судьба, в моем лице, ему уготовила.

19

В итоге остались он, Эльвиса, Венди и Ники, ну и Шон успел вернуться, проводив полумохнатых. Тесная, почти семейная компания. Красная, побросав на девчат многозначительные и ревнивые взгляды, все же перешла в наступление.

– Пати, ты позволишь мне так тебя называть, – обратилась она ко мне. У мужчины от такого голоса коллапс бы наступил…

– Да, Эльвиса, позволю… Себя так называть, – ответила я.

– А что еще ты мне позволишь? – говоря это, она пересела на ближайший ко мне стул, и мы оказались почти вплотную. Как сейчас говорят люди: она вторглась в мое личное пространство. Роскошные смоляные локоны, смуглый бархат кожи, точеный нос, крупный и чувственный рот, а главное, омуты черных как южная ночь, глаз, были слишком близко. Дискомфортно близко.

– Эльвиса, – предупреждающе произнес Шон за моей спиной.

– Что такое, Чери? – тут же вскинулась она. – Боишься, что я дам ей то, что ты не можешь? Я очень многое могу, – это уже адресовалось мне и сопровождалось убойной дозой соблазна. Спасибо Свету и Тени, что щиты я умею делать на совесть – ничто не просочилось, и голова оставалась ясной и трезвой.

– Я верю, Эльвиса, верю. Но не стоит так тратиться на меня, я же не человек. Твои чары сбоят.

За спиной раздался довольный смешок, а Эльвиса обижено скривилась.

– Я не хотела ничего дурного. Я просто обещаю и могу выполнить свои обещания.

– И что ты хочешь взамен? – спросила я.

– Взамен? – удивилась она. – То же, что и он, – указала за спину на Шона.

Я неуверенно поерзала на месте, не понимая, о чем это она.

– «Шон! Она что, суккуб!?» – «проорала» я по ментальной связи. Перестаралась. Шон ощутимо «вздрогнул» и ответил.

– «Нет. Она filii numinis из какого-то чахлого южно-азиатского пантеона».

– «А что она хочет?»

– «Белую силу» – удивленно отозвался он.

Вот оно что…

– Эльвиса, я не гонюсь за острыми ощущениями, да и сейчас у меня полно других проблем. У меня сейчас партнеров по vis-обмену больше, чем мне нужно. В общем, спасибо за предложение, но оно совершенно не ко времени.

– Ах, Пати… Ну, что же ты? Я ведь не в нахлебники прошусь! – ненависть Шона вспыхнула черной звездой, и я быстро захлопнула связь. – Я буду полезна! Я ведь генерирую силу. Генерирую, а не собираю и приношу в решете.

– Перестань пинать Шона, – устало попросила я.

– Извини.

Соблазн был велик. С Шоном я всегда буду полуголодной, я никогда не смогу насытиться полностью, получить все – инкубы не созданы для этого. А вот Эльвиса… Выкупаться в жаркой, пряной и пьянящей силе… Напиться допьяна…

– Давай я разберусь со своими проблемами, и мы вернемся к этому разговору, – слова сами сорвались с губ. Я слаба. И на меня действуют соблазны.

Эльвиса весь разговор ловила мой взгляд, и я наконец-то посмотрела ей в глаза.

– Ты не пожалеешь, я обещаю, – она невесомо коснулась пальцами моей щеки и предложила силу. Я не устояла. Потянувшись к ней, я чуть раскрыла щиты, самую малость и только для нее – иначе мне не принять подарка.

Глоток в поцелуе принес головокружительный водоворот чувств: радостное ожидание и азарт, бесшабашную рисковость и светлую грусть, радость, от которой тело не слушается и лишь улыбка застывает на лице, и щемящее чувство прекрасного мгновения, радостная злость и восторг победы… Чувства накатывали, одно за другим, не успевая утомлять и затягивать…

Я тяжело вынырнула в реальность. Все смотрели на нас. Шон – с болью, Венди и Ники – с опаской и завистью, болотник же кривился, будто непотребство увидел.

Эльвиса приходила в себя, до удивления напоминая Лиана, когда его траванул Шон. Отдав мне глоток, она отпила от меня, а я сегодня была «зелена» из-за щитов.

– Ты в порядке? – мягко спросила я.

– Да…– тихо отозвалась она.

– Ты не передумала?

– Не-ет. Никогда, – ее глаза полыхнули восторгом. А я потупилась, чтобы скрыть, насколько мне понравилось. Эльвиса, можно сказать, была красным универсалом, обычно красные предпочитают иметь дело с сексом, то есть похотью, ее легче всего вызвать, но Эльвиса могла все. И меня это очень впечатлило. А как она восприняла мою бело-зеленую с искоркой красного силу, я могла лишь гадать.