Душою и телом - Элизабет Беннет

– Мне позвонил сегодня Энтони Хаас, – сказал он и сделал паузу, ожидая, как она прореагирует.

Она понимающе кивнула:

– Да, я так и предполагала, что он вам позвонит.

– Да, разумеется, он позвонил мне, маленькая идиотка! – вскричал он, взбешенный ее независимым видом. – Он ведь мой давнишний друг! Какого черта вы к нему поперлись? Вы не имели никакого права предпринимать такой шаг без моего ведома. Вы выставили меня перед Хаасом последним дураком. Макферсон вне себя! Да и я тоже. Один такой кретинский поступок может испортить всю вашу хорошую репутацию… а я уже начал считать вас отменным работником! Я требую объяснений. Сейчас же!

– Простите, что я доставила вам неприятности, – невозмутимо ответила Касси. – Я просто хотела продемонстрировать вам, на что способна. Но я и предположить не могла, что вам это не понравится.

Мне хотелось лишь увидеться с сенатором, высказать ему мое им восхищение и попросить интервью. Мне почему-то казалось, что он мне не откажет.

– Касси, не притворяйтесь глупой, наивной девочкой. Я все равно вам не поверю. Вы не хуже меня знаете, что материал для сюжетов подбирает мистер Макферсон. Что побудило вас пойти к Хаасу?

– Вот это, – сказала Касси, смело протягивая ему папку.

– Что это?.. – Он раскрыл папку и побледнел, увидев два больших желтоватых листа, исписанных по-детски размашистым почерком Миранды. – О, Боже, где вы это взяли?

– А разве вы не помните, что просили меня разузнать, над чем работала Миранда незадолго до смерти и что ее тогда волновало? Этим я и занимаюсь. Правда, я хотела сначала взять интервью у Хааса, а потом уже рассказать обо всем вам.

Магнус быстро просмотрел записи.

– Ничего особенного здесь не вижу, – сказал он. – Так, какие-то попытки разузнать что-то о первых шагах Хааса на пути к его политической вершине. – Он вздохнул и вернул папку Касси. – Если это тот самый сюжет, о котором говорила мне Миранда, то она не слишком много успела для него подготовить.

– Вы уверены, что она готовила это как телесюжет? – спросила Касси, беря папку под мышку.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что некоторые из тех, кто работал с Мирандой, утверждают, будто она никогда сама не отбирала материал для сюжетов… Они говорят, что она была…

– Какая?

– В каком-то смысле – ленивая. Она любила, чтобы другие отыскивали ей интересные сюжеты. Говорят, что она ни разу к сценарию и пальцем не притронулась. Ее волновали только интервью со знаменитостями. Но глубокими сюжетами, требующими большой подготовительной работы, она не занималась. Впрочем, возможно, она решила, наконец, удивить всех… вас, например.

– Вы хотите сказать, что Миранда задумала подготовить настоящий сюжет, чтобы произвести на меня впечатление? Вам не кажется, что это звучит довольно абсурдно?

– Совсем нет. Может, она полагала, что вы не принимаете ее всерьез как ведущую программы. Хотела предстать в новом качестве. Возможно, таким способом она надеялась получить более интересную работу. Мне кажется, Миранда отлично знала, как играть в подобные игры.

– По-моему, у вас это семейное, – сказал Магнус и впервые за все это время улыбнулся. Ох, уж этот глупый осторожный Хаас, вечно он во всем видит подвох! Пора перестать беспокоиться по поводу Миранды. – Почему бы вам не присесть и не поговорить со мной начистоту? Что вы задумали?

– Только то, что я сказала сенатору, – ответила Касси, усаживаясь в кожаное кресло. – Я хотела снять нечто вроде одного дня известного политика – дома и на работе. Разумеется, мы могли бы включить туда и старые кадры – об его участии в движении Кеннеди, в маршах мира и митингах в защиту гражданских прав. Мои родители были большими сторонниками Хааса. И этот сюжет я хотела бы сделать и в память о них. И в память о Миранде.

– Да, но знаете ли, я не люблю сладких сюжетов. Пусть зритель увидит, что Хаас – нормальный человек, а не полубог без недостатков.

– Ну, разумеется, я собираюсь задать ему несколько каверзных вопросов.

– Каких же, интересно?

– Пока не знаю, – улыбнулась Касси. – Сначала надо погрузиться в материал…

– Ну, что ж, погружайтесь, – рассмеялся Магнус и откинулся на спинку кресла. – Что касается меня, то я, кажется, способствую появлению новой звезды.

22

–Эй, вы две, – обратился Макферсон к Касси и Шейле. – Вы можете мне объяснить, что происходит?

– И вам тоже добрый день, – ответила Шейла невозмутимо, очень уверенно усаживаясь в кресло напротив шефа. Касси тоже вошла, хотя и довольно робко. Яркий солнечный свет наполнял кабинет Макферсона, и оттого грязь на стенах и паутина на потолке были еще заметнее.

Хотя Макферсон был страшным аккуратистом во всем, что касалось работы, его совершенно не волновало то, что творится в его собственном кабинете. Он впадал в дикую ярость, если очередной телесюжет оказывался чуть длиннее, чем должен быть, орал с пеной у рта, что выгонит всех к чертовой матери, если кто-то из ведущих случайно допускал в эфире какой-нибудь ляп, пусть даже малозаметный – а в офисе у него царил вечный хаос. Он никогда был не в состоянии даже запомнить имен своих секретарш, которых менял так же часто, как пачки «Кэмела». Впрочем, он бросил курить год назад – после нескольких десятилетий тщетной борьбы с этой вредной привычкой, – и многие считали, что из-за этого он стал еще более раздражительным. Шейла же, проработавшая с ним уже много лет, знала, что курение здесь совсем ни при чем, просто с каждым годом Мак все сильнее и сильнее боялся потерять свое место. И хотя все без исключения – включая и Магнуса – ценили его как очень хорошего продюсера, он все равно жил в постоянном страхе, что может в один прекрасный день оказаться за воротами «Магнус Медиа»

– О, Боже, Мак, – удивилась Шейла, отодвигая с края стола огромную стопку книг, которая вот-вот должна была рухнуть на пол, – почему бы вам не попросить Джуди здесь прибраться?

– Кто такая Джуди?

– Да ваша новая секретарша.

– А какой смысл? – вздохнул Макферсон. – Все равно через день или два ее уже здесь не будет. Да и меня, возможно, тоже. Так что, кому все это нужно? Лучше скажите-ка, за каким хреном вы туда полезли?

– Не могли ли бы вы выражаться более изысканно? – ответила Шейла, ничуть не смутившись. – И потом нам не очень понятно, что вы имеете в виду?

– Не перебивай меня, – злобно рявкнул шеф. – Обе вы прекрасно знаете, что речь идет о вашем походе к Хаасу. К этому старому маразматику. Я считал вас более умными и современными.

А вы чем занялись? Сенатором Хаасом, которому сто лет в обед и который уже сам не помнит, за что он там боролся. Чушь какая-то! Снять сентиментальную пастораль о всеми давно забытом деятеле! Знаешь, Шейла, такое только Миранда могла выкинуть, но от тебя я этого никак не ожидал. Да, Миранда… Кстати, она, кажется и впрямь носилась с этой бредовой идеей… у меня тут где-то даже были ее заметки. – Он начал рыться в стопке бумаг – Нет, не помню где.