Аллоды. Игра в чертогах смерти - Дмитрий Казаков

Вот только говорить ничего не стал. Зачем?

– Может быть, и с другой, – сказала Ульфа. – Пойдем, посмотрим.

И они двинулись в обход пирамиды, стараясь не вступать на черную, словно измазанную сажей землю.

То, что рядом кто-то есть, Головешка почувствовал ровно в тот момент, когда они увидели вход – высокий и узкий, больше похожий на щель, охраняемый двумя тощими изваяниями. Уловил следы чужого заклинания, куда менее мощного, чем то, что охраняло пирамиду, но выполненного с несомненным искусством.

Увидел, как вдали колыхнулась ветка, рядом с ней дрогнула еще одна.

– К оружию! – рявкнул эльф, приводя в действие защитные чары.

И очень вовремя, поскольку в них уже летели стрелы.

Глава 10

Они просидели у пирамиды несколько дней, а Эрэм так и не добился успеха.

Чего только он ни делал – посылал на чужое заклинание целую орду своих, выглядевших как стая безголовых призрачных птиц; воздвигал около пирамиды столбы из темного дыма, похожие на колонны и на вид твердые, словно камень; покрывал черную землю сложными рисунками и надписями из десятков магических знаков; даже приносил в жертву лягушек, пойманных на ближнем болоте.

Серый вихрь трясся, словно припадочный, становился плотнее, бледнел, но исчезать не спешил.

На третий день восставший сказал, что он должен подумать, уселся на землю со скрещенными ногами, закрыл глаза, и провел в таком положении почти сутки, не реагируя на толчки и окрики.

Орки тосковали без дела, и выдумывали его себе сами – Мосол пел, хотя ему приходилось делать это вполголоса, чтобы не привлечь к лагерю незваных гостей; Кость пропадала на охоте, а когда возвращалась, начинала всячески издеваться над мужем; порой они дрались, и всякий раз драка заканчивалась страстным примирением в кустах, от которого тряслись ветки и летели наземь листья.

Расин наблюдал за всем этим, точил ножи и ждал.

Терпение он воспитал в себе еще в те годы, когда только учился сражаться – солдату куда больше приходится торчать на одном месте или шагать километр за километром, чем махать оружием, а и то и другое вряд ли назовешь таким уж веселым занятием.

Эрэм не соизволил выйти из транса, и когда на лагерь обрушился больше похожий на водопад ливень. Небеса изрыгнули тысячи холодных секущих кожу струй, и мир стал напоминать внутренности огромного искусственного резервуара из стекла, которые, если верить байкам, стоят в резиденциях богатейших эльфийских домов – сплошь вода и полощущиеся в ней плети зелени, не хватает разве что рыб.

И только когда дождь закончился, так же резко, как и начался, восставший соблаговолил открыть глаза.

– О, смотри-ка, он еще двигается, хоть и дохлый, – ехидно заметила Кость, без особого успеха пытавшаяся отжать волосы. – Хоть убей, мы уж начали бояться, что вот-вот запахнешь, и лопаты наточили, и место выбрали, красивое, с цветочками неподалеку.

– Плоть моя не подвержена тлению, – сообщил Эрэм, не обращая внимания на гогот Мосла.

– Это хорошо, – сказал Расин, вынимая из ножен один из метательных клинков: после воды нужно будет протереть лезвие, заново смазать, да еще проверить рукоятку. – Какие успехи?

– Увы, но я не узнал ничего нового, – восставший поднялся, надрывно заскрипели суставы. – Ничего нового относительно заклинания, что перекрывает вход в пирамиду, зато… у нас будут гости.

Мосол вытаращил глаза:

– Ты чего, провидцем заделался? Тогда срочно обрастай белой шерстью.

– И уменьшайся в росте, – добавила Кость. – Хоть убей, из тебя выйдут три этих…

– Что за гости? – перебил Расин, и орчиха, поймав его недовольный взгляд, осеклась.

Хадаганец еще вчера во время охоты наткнулся на чужие следы.

Прошагал по ним около километра, а затем странным образом потерял на пустом месте. Сумел лишь определить, что мимо их лагеря прошли двое обутых в тяжелые сапоги людей не особенно большого веса.

Странно, почему Эрэм их не почувствовал, в отличие от сегодняшних визитеров?

– Один из них маг, причем достаточно сильный, – сказал восставший, словно отвечая на невысказанный вопрос: ну да, чародей чародея видит издалека, а простого человека может и не заметить. – И достаточно наглый, чтобы не прятать свое могущество. Кроме него, там есть еще кто-то, сколько и кто именно, я не разобрался, и идут они именно к пирамиде, уж не сомневайтесь.

– С чего ты взял? – буркнул Мосол. – Скажу прямо: мало ли народу по этим лесам шляется? И большинству на эту каменную дуру насрать с вершины самого большого дуба. Или тут нет дубов?

– Ты хочешь со мной поспорить? – Эрэм повернул металлическое лицо в сторону могучего орка, и тот сразу осел, сделал шаг назад и вроде бы даже уменьшился в росте. – Невежа, думающий только о еде, выпивке, совокуплении и песенках для идиотов!

– Что ты сказал? – обиделась за мужа Кость. – Ты сам петь умеешь, дохляк?

В руке ее появилась булава, и Расин понял, что пора вмешаться.

– Тихо вы, – сказал он, делая шаг вперед, так, чтобы оказаться между орчихой и восставшим. – Чего спорить? Скоро узнаем, прав он или нет. Откуда придут твои «гости»?

– С востока.

Нет, вчерашние чужаки явились с запада и вроде бы утопали обратно, описав дугу.

В той стороне, где восходит солнце, лежит болото, и через него вроде бы не ведет ни единой тропинки… хотя, если честно сказать, Расин край топи особенно не изучал, поскольку дичи там было мало.

– Там есть дороги? – спросил он.

– Видимо, есть, – Эрэм пожал плечами.

– Тогда надо срочно найти тот путь, которым они придут, – предложил хадаганец.

Засаду лучше всего устроить там, где твердая земля переходит в трясину, чтобы противник не имел возможности маневра, чтобы с гарантией угодил в поставленную ловушку и уже не вырвался.

– Я не думаю, что стоит тратить на это время, – в голосе восставшего прозвучало некоторое напряжение. – Согласись, что тропами через болото могут воспользоваться и вполне невинные путники, не имеющие представления о том, что в этом районе Асээ-Тэпх есть какая-то пирамида. Мы должны ждать около нее, чтобы атаковать тех, кто точно явился сюда за тем же, за чем и мы.

– Милость Незеба, – пробормотал Расин.

Говорил Эрэм, как обычно, логично и убедительно, вот только крылся в его речах какой-то подвох…

Ведь если он почуял чужого мага на расстоянии, то вполне способен при прямой видимости определить, кто идет через лес, «гости» или случайные люди, и если что не так, дать сигнал отбоя?

Или восставший хочет избежать схватки на краю болота?

Но почему? Не может же он желать собственного поражения?

Кто его знает… когда имеешь дело с Зэм, ни в чем нельзя быть уверенным.