Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

Эмили надолго замолчала, и Дик, так и не дождавшись продолжения, сказал:

— Я никогда не спрашивал тебя о Бенедикте и о суде, потому что видел, что эта тема тебе неприятна, но теперь, раз уж ты сама заговорила, то не буду скрывать, что мне очень интересно узнать кое-какие подробности, которые не попали в газеты. Например, никто не писал о том, что Диана Коупленд влюблена в Бенедикта.

— Действительно, я никогда не говорила об этом. Просто в свое время я дала себе слово никогда и ни с кем не говорить на эту тему. Ведь даже мужчинам, с которыми я встречалась, я не могла рассказать всю правду, не будучи уверена в том, что мои слова в искаженном виде не попадут в газеты. Но теперь, — улыбнулась Эмили, — я, наверное, могу сделать исключение. Кому же и доверять, как не родному мужу?

Она снова задумалась, но на этот раз ненадолго, и начала свой рассказ:

— О том, как Диана относится к Заку, я узнала через несколько месяцев после суда, когда Зак уже сидел в тюрьме. Я написала ему одно письмо, но оно вернулось нераспечатанным, с пометкой «Вернуть отправителю», сделанной рукой Зака. А через пару дней после этого ко мне приехала Диана. Она попросила меня отправить Заку ее письмо, но в конверте, надписанном моей рукой. Оказалось, что ее письмо тоже вернулось нераспечатанным и с точно такой же пометкой. Я объяснила, что ничем не могу ей помочь и что, насколько мне известно, то же самое произошло с письмами Харрисона Форда и Пата Свейзи. А потом Диана разрыдалась.

— Почему?

— Она только что вернулась из Техаса, куда ездила навестить Зака. Как только он увидел ее по другую сторону экрана, то молча развернулся и попросил охранников увести его обратно в камеру. Я пыталась объяснить ей, что это, наверное, произошло потому, что Зак очень остро переживал то, что с ним произошло, и не хотел, чтобы старые друзья видели его в таком положении. И тогда Диана расплакалась. Она говорила, что эта тюрьма — самый настоящий кошмар, что там грязно и убого, что они заставляют Зака носить тюремную одежду…

— А она что, ожидала его увидеть в костюме от братьев Брукс?

— Нет, конечно, — улыбнулась Эмили, — но ее просто потряс его вид в тюремной одежде. В общем, как бы там ни было, но она призналась мне, что была влюблена в Зака и даже согласилась на эпизодическую роль в «Судьбе» только ради того, чтобы быть рядом с ним. Рейчел догадывалась о чувствах Дианы, потому что неоднократно поддразнивала ее по этому поводу. Но одними поддразниваниями не ограничивалась — она прилагала все усилия, чтобы ни на минуту не оставлять их с Заком наедине. И это при том, что у нее самой был роман с Тони Остином и через считанные дни она собиралась подавать на развод. Кроме того, многие слышали, как она уговаривала Зака не снимать Диану в его следующем фильме.

— Но так как следующего фильма не было, то можно считать, что Диана ничего не потеряла.

— Дело не в этом, — возразила Эмили. — Дело в том, что Рейчел была самой настоящей ведьмой. Она просто не могла переносить, когда кто-то из окружающих был счастлив. И если она узнавала, что что-то может принести человеку хоть немного радости, то прилагала все усилия, чтобы этому помешать. Наверное, она бы не остановилась даже перед воровством.

За полгода семейной жизни Ричард достаточно хорошо изучил свою жену, чтобы понять, что она чего-то недоговаривает.

— А что она украла у тебя, Эмили? — мягко спросил он. Эмили вздрогнула, но потом посмотрела прямо в глаза мужу и спокойно сказала:

— Тони Остина.

— Ты шутишь!

— Мне бы очень хотелось, чтобы это было шуткой. Но тогда я была слишком юной и очень глупой. И была совершенно без ума от него.

— Но он же наркоман и алкоголик! Он уже даже не актер…

— Я все это знаю не хуже тебя, — перебила Эмили, вставая. — Но тогда я считала, что смогу спасти его от всего этого и от него самого. С тех пор я много передумала и поняла, что именно в нем так привлекало женщин. На первый взгляд Тони казался очень сильным и мужественным, но потом за этим фасадом обнаруживался беспомощный и ранимый маленький мальчик, и у любой женщины тотчас же возникало желание любить и опекать его. И не только у женщины. Бедный Томми Ньютон тоже был влюблен в Тони. Зак же являлся полной противоположностью Остину — он не нуждался ни в чьей опеке, и все это сразу чувствовали.

Муж проигнорировал ее последние слова.

— Томми Ньютон, — с омерзением повторил он. — Ты хочешь сказать, что парень, который ставил твой последний фильм, был влюблен в Тони Остина? — Эмили кивнула, и Ричард задумчиво покачал головой. — В каком же дерьме тебе приходилось жить с самого раннего детства! Это же не люди, а какой-то паноптикум.

— Иногда они действительно далеки от совершенства, — рассмеялась Эмили, — но большую часть времени это просто трудяги, которые периодически собираются вместе и в течение четырех-пяти месяцев тяжело работают, а потом разъезжаются каждый в свою сторону, чтобы через какое-то время снова встретиться на съемках нового фильма.

— Наверное, ты права, — согласился Ричард, — потому что в сплошной грязи не смогло бы вырасти такое удивительно чистое, доброе и порядочное существо, как Эмили Макдэниелс. — Обняв жену, он снова вернулся к теме разговора:

— Меня только удивляет, что все эти истории с тобой. Тони, Дианой и Рейчел не выплыли наружу во время следствия и суда.

Эмили пожала плечами:

— Полиция не особенно усердствовала в поисках других подозреваемых. Понимаешь, они ведь знали, что это именно Зак подменил патроны в пистолете, из которого была убита Рейчел. Мы все это знали. Кроме того, накануне вечером он угрожал, что убьет ее, и имел для этого все основания. Только у него были мотивы для убийства, и только у него было достаточно решимости, чтобы его осуществить.

— Может быть, у него и было достаточно решимости, но вот мозгов ему явно не хватило, если после всего он надеялся выйти сухим из воды.

— Нет, мозги здесь совершенно ни при чем. Ты просто не знал его. Здесь дело совсем в другом. — Эмили немного помолчала, размышляя над тем, как бы получше объяснить мужу то, что она имеет в виду. Когда же она снова заговорила, в ее голосе звучало неприкрытое восхищение. — Зак был… как сила, которой невозможно противостоять. Как ветер, который дует одновременно со всех сторон. Он был как кристалл с множеством граней, и ты никогда не знал, какой именно из них он к тебе повернется в следующую минуту. Он мог быть очень добрым, остроумным, чутким, обходительным, галантным…

— Прямо не человек, а какое-то средоточие добродетелей…

— Но он мог также быть жестоким, грубым и совершенно бессердечным.

— В общем, сложная индивидуальность.