(не) истинная. Полюбить вновь - Екатерина Евгеньева

тем, что сейчас творилось в её душе. Собравшись с силами, она продолжила говорить, но уже без былой злости в голосе, лишь запинаясь и делая перерывы между словами. — Он тогда ещё сказал, что не даст второе девчачье имя сыну, как сделала мать одного его знакомого. Ему приходилось всю жизнь представляться изменённым и заплатить уйму денег, чтобы его исправили хотя бы в реестре всех родов.

— И как же звали его знакомого? — Лайонель всем нутром почувствовал, что это как раз та самая информация, что они искали. Возможно, именно этого пазла им и не хватало для общей картины.

— Вам тоже кажется это странным? Называть ребёнка в честь покойной бабушки? — Валериан теперь будто бы была не с ними, сидела тихо и посмеивалась, размазывая вечерний макияж по лицу.

— Это весьма странно, графиня. — Виктор понял, что графиня как никогда близка к нервному срыву, который может помешать им узнать всё до конца. — Если вы скажете имя нам, то мы сможем посмеяться вместе с вами. Ну же, вы назовете его?

— Люсия! Вы представляете, мальчика называть Люсия? — Теперь она смеялась без остановки, выливая на окружающих всё напряжение, скопившееся в ней за несколько прошедших месяцев.

Лайонель кивнул другу, чтобы тот тихонько, не отвлекая графиню, вышел с ним в коридор. Поставив полог тишины и активировав призму искривления воздуха, чтобы никто не смог прочитать их разговор даже по губам, Виктор обратился к Лайонелю:

— Ты понял, о ком она говорила? Признаюсь, не слышал о нем, хотя если они исправили книги ещё давно, то сейчас будет сложно отыскать тот самый род. Реестры ведь просто переписываются, никто не проверяет подлинность исходника, считается, что всё верно.

— Мне кажется, я знаю, о ком она говорит. Но тогда, если я прав, надо будет как-то перепроверить информацию, что записана в самой родовой книге.

— А для этого надо попасть в замок, но так, чтобы тебя не заметили. А после последних событий везде поставили маг защиту, чтобы проходить могли только жители замка.

— Да, задачку нам задали. Придётся поработать руками и снова притвориться разнорабочим. Тем более если это тот, о ком он думает.

— И кто у тебя на примете?

— Первый советник отца, друг нашего деда. Герцог Эдмунд Саффолкский.

— Тогда его величество пока не должен об этом знать. Он не сможет сидеть сложа руки.

— Ты прав, Виктор. Знаем только мы.

— И графиня. Но думаю, я смогу подправить ей память, изменяя некоторые события.

— Да, это именно то, о чём я хотел тебя попросить. — Лайонель знал, что он может положиться на друга — тот понимал его просьбы без слов и никогда не осуждал за них. — И помни, нашего с ней разговора не было. С чаепития она уехала сразу домой. А ещё лучше, внуши ей идею повидаться с двоюродной тёткой. Несколько лет назад ходили слухи, что она воспитывает её сына от какого-то вельможи, что был до герцога. Пришло время его повидать.

Отдав последние указания насчёт будущего графини, он отправился в подвал, где хранился магический слепок карты мира с указанием всех имен как ныне живущих, так и почивших драконов. Он должен был проверить, была ли у советника тётушка Люсия. А затем, если теория подтвердится, стоит обдумать план, как же попасть в святую святых главного подозреваемого.

Глава 21

Лайонель

Лайонель стоял перед запертой дверью, не решаясь постучать. Это простое действие должно разделить его жизнь на «до» и «после». Когда он в последний раз приходил в кабинет отца, ничем хорошим это не кончилось. Он с трудом дал разрешение на допрос герцога Андорского и других, боясь волнений, что могут за этим последовать:

— Править — это не значит делить мир на черное и белое, сын. Милостью богов нам дана возможность управлять, но силы для этого нам дают другие. — Король как обычно с царственной осанкой сидел в своём кресле у рабочего стола.

— Я понимаю, что наше положение сейчас довольно шатко.

— Оно всегда шатко. Есть лишь краткий миг затишья, но перерыв даётся для того, чтобы каждый мог накопить силы для следующего рывка.

— И ты ещё удивлялся, почему я отказался от права на трон. — Лайонель сидел напротив отца и смотрел на синяки на руках, оставшиеся после стычки с Дереком.

— Ты молод. А молодости простительны вера в мир во всём мире и надежда на лучшее. — Король свысока смотрел на второго сына, словно пытаясь надавить на него своей силой, хотя не мог сделать этого уже очень и очень давно.

— А что есть в старости? Желание угодить вельможам, что держат тебя на троне?

— Желание жить и видеть, как мои внуки будут расти.

— А будут ли они? — Лайонель привстал и приблизился к отцу, смотря ему прямо в глаза.

— Аудиенция окончена. Вы свободны, герцог. — Махнув рукой, король открыл дверь, обозначая этим, что настаивать на продолжении разговора будет себе дороже.

А теперь Лайонелю предстояло снова вступить в схватку с отцом, правящим не одно десятилетие. Его боязнь потерять трон и остаться без всего привела к тому, что в последнее время, судя по донесениям дознавателей, некоторые старые дома объединились и с молчаливого согласия правящего рода творили свои бесчинства. Насколько об этом был осведомлён отец, он не знал. Но если брать во внимание, что главным в итоге оказался первый советник короля, то часть информации от него утаивалась. А слушать лживые речи министров проще, чем довериться сыновьям. Собравшись с духом, Лайонель всё же постучал и, дождавшись разрешения, прошёл в полутёмный рабочий кабинет своего отца.

— Ваше величество. — Поклон со всеми почестями, которые в последнее время так полюбил король.

— С чем пожаловал? — Карл II нехотя оторвался от письма, которое не успел закончить до прихода сына, и с недовольством посмотрел на вошедшего.

— Я хочу, чтобы ты знал, это решение далось мне нелегко, но я делаю это для спасения всех нас. И тебя в том числе, отец.

— О чём ты? — впервые с того момента, как в его кабинет зашли,