Свидетель смерти - Робертс Нора

Перед ними лежали материалы двадцатичетырех­летней давности, но они имели весьма серьезный ха­рактер и наводили на не менее серьезные размышле­ния, давая повод для весьма важных предположений.

– Итак, наш лощеный Кеннет потратил немало времени и денег на некоего Ричарда Драко?

– Действительно, много времени, – вставила Пибоди. – Он выбил ему два зуба, расквасил нос, рассек до крови бровь и попытался разнести всю квартиру, прежде чем полицейские выломали дверь, ворвались в помещение и вытащили его на улицу.

– В протоколе говорится, что в результате получен­ных увечий Драко не мог работать в течение трех не­дель, переживая эмоциональный стресс и испытывая физические страдания. А вот это мне лично нравится больше всего: он, оказывается, «понес значительные материальные потери». Уголовное и гражданское дела были возбуждены против некоего Стайлса, который то­гда носил свою первую фамилию, данную ему при рож­дении – Стиппл. Как выяснилось, он поменял ее сразу после окончания суда.

Ева стала прокручивать в голове все полученные сведения. Стайлс замял это дело, заплатив Драко. И, очевидно, за молчание потерпевшего было заплачено гораздо больше пяти миллионов долларов, указанных в решении суда, раз газетам не удалось пронюхать об этом.

«Драко мог вытащить этот материал из прошлого в любой момент, – размышляла Ева. – Он продолжал держать его как топор над головой Стайлса, а для имид­жа последнего это могло сыграть роковую роль. – Она покачала головой. – Как-то я не заметила, чтобы Стайлс слишком беспокоился о том, что такой скандал может выплыть наружу. Он ведь теперь знаменитость и может все перевернуть в свою пользу: „Ах, эти шалости бурной молодости“. Или что-то в этом роде. Так что, может быть, он и не боялся Драко. А значит, все не так просто».

Она включила переговорное устройство.

– Макнаб, продолжай поиски материалов в компьютере. Если ты найдешь еще что-нибудь интересное – сразу связывайся со мной или Фини. Я буду в Управле­нии полиции. Фини? Приготовь для нас любую свобод­ную комнату для допросов.

– Ты собираешься его вызвать в полицию? – спро­сил Фини.

– Да. Посмотрим, как он будет выступать на моей площадке. Пибоди, свяжись с Кеннетом Стайлсом, ска­жи, чтобы он прибыл на допрос в смокинге. Я буду ждать тебя внизу.

Макнаб смотрел, как Пибоди набирает номер на те­лефонном аппарате.

– Эй, погоди минуту!

Немного поколебавшись, она бросила через плечо:

– Ян, я сейчас очень занята.

– Да-да…

Он схватил руку Пибоди и начал перебирать ее паль­цы, но она раздраженно вырвала руку и дала ему легкую затрещину.

– Прекрати сейчас же! Разве ты не видишь? Я рабо­таю!

– В этой чертовой форме ты можешь думать только о работе. Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы сего­дня вечером прошвырнуться куда-нибудь?

– Полагаю, я могла бы зайти к тебе после рабо­ты, – сказала Пибоди, и Макнаб с грустью убедился, что общение с ним у нее ассоциируется исключительно с сексуальными играми.

Он уже почти согласился с этим предложением – чего еще ждать от холодной полицейской дамы, к тому же застегнутой на все пуговицы в прямом и переносном смысле слова. Однако Рорк не говорил, что они не мо­гут заняться сексом после выхода в свет.

– Да нет, я имел в виду, что мы могли бы сходить куда-нибудь.

– Сейчас слишком холодно, чтобы заниматься сек­сом на улице.

Макнаб открыл было рот, но тут же закрыл его, представив себе голую Пибоди в сумерках на лужайке Центрального парка. Если их не освистают, не поколо­тят и не убьют, это будет прекрасно.

– Ты о чем-нибудь, кроме секса, думаешь вообще? Не то чтобы я был против него, но мы могли бы сначала пойти в какой-нибудь клуб послушать музыку. Я заеду за тобой в восемь часов.

– Заедешь за мной? Ты заедешь за МНОЙ? – Она ошарашенно уставилась на него, будто у Яна выросло на лбу третье ухо.

– Тебе ведь хватит времени, чтобы привести себя в порядок после работы?

– Пибоди! Шевели задницей!

– Тебе лучше идти, – Макнаб улыбнулся, услышав рокот раздраженного голоса Евы, – Я позвоню тебе позже.

И, возбужденный собственным воображением, он впился долгим нежным поцелуем в ее губы. Пибоди с чмокающим звуком оторвалась от него и бросилась вниз по лестнице.

ГЛАВА 13

Ева налила себе чашку кофе и тут обнаружила, что ей придется спуститься в 6ap, так как неизвестный воришка конфет опять совершил опустошительный налет на ее запасы. «Как только немного освобожусь, обяза­тельно устрою этому негодяю ловушку, – решила она. – Но это потом, а сейчас меня волнуют совсем другие проблемы».

Выйдя в коридор, она увидела Фини, и они вместе отправились в тот отсек, где располагались комнаты для допросов.

– Этот парень любит заранее выучить роль на­изусть, – начала Ева. – Но я не собираюсь давать ему возможность загодя вжиться в образ. Ему надо навязать нашу волю, а значит, будем проводить допрос в быстром темпе.

– На этот раз я хочу быть «плохим полицейским».

– Фини, ты… – Она остановилась и принюха­лась. – Чем это пахнет?

Фини пожал плечами:

– Я ничего не чувствую. Я сказал, что хочу быть «плохим полицейским».

Он произнес это с такой злостью, что Ева искренне удивилась: Фини был одним из добрейших людей, ко­торых она когда-либо встречала.

– Ну что ж, хорошо. Я начну крайне вежливо и об­ходительно, а потом вместе будем на него давить. Если он… – Ева опять принюхалась, втягивая носом воздух, как ищейка, с которыми работали полицейские сосед­него отдела. – Чем-то пахнет. Не пойму чем, но, по-моему, какой-то зеленью. Похоже на салат.

– Слушай, давай сосредоточимся на работе, ладно? Этот парень прошел огонь и воду, у него есть характер. Давай подумаем, чем мы сможем его пронять, чтобы расколоть.

– Прекрасно, давай подумаем. – Она опять приню­халась, вытянув шею к Фини. – Так это же от тебя так гнусно воняет!

– Заткнись, Даллас!

Увидев, как шея ее собеседника наливается кровью, Ева удивилась еще больше.

– Фини, почему от тебя пахнет каким-то салатом с приправами?

– Ты замолчишь, наконец, бога ради?! – Он вни­мательно огляделся вокруг, убедился, что рядом с ними никого нет, и понизил голос почти до шепота: – Видишь ли, жена подарила мне эту штуку на юбилей нашей свадьбы.

– Ты хочешь сказать, что душишься лимонно-чесночно-луковой заправкой для салата?

– Это не заправка для салата, а одеколон!

– Не знаю. Во всяком случае, пахнешь ты, как блю­до, готовое к употреблению.

У него изо рта вырвалось нечто среднее между сви­стом и шипением.

– Слушай, кончай, а? Я не мог сегодня утром выйти из дома, не подушившись этой дрянью. Иначе бы она смертельно обиделась, просто оскорбилась бы в своих лучших чувствах. Ведь она хотела сделать мне прият­ное… Черт побери, прошло уже несколько часов, а этот запах все не исчезает! Я целый день хожу пешком по лестницам вверх и вниз, не рискуя войти в лифт. У меня уже почти сил не осталось, а этот чертов запах все не проходит!

– Да, ты серьезно влип, Фини. А может быть, ска­жешь ей, что хочешь приберечь его для самых торжест­венных случаев?

– И ты полагаешь, что она на это попадется? Дал­лас, ты совсем не знаешь женщин!

– Наверное, ты прав.

Они повернули за угол и увидели около одной из комнат для допросов Пибоди, разговаривающую с дру­гим полицейским в форме. Ева узнала этого высокого молодого парня и кивнула ему, когда он обернулся. Увидев ее, он тут же покраснел до кончиков волос.

– Привет, Трухарт! Как дела?

– Все в порядке, лейтенант. Подозреваемый ждет в комнате.

– Свидетель, – поправила его Ева. – На этом этапе расследования мы не можем пока называть его «подозреваемый». У нас нет достаточных улик и доказательств. – Она отчетливо почувствовала исходящий от него запах новичка, так же как и запах одеколона Фини. – Просил ли свидетель вызвать адвоката? Может быть, он требовал, чтобы ему предъявили доказательства?