Родственный обман - Плотникова Эльвира

– Мы подождем, – ответил Мартин.

Эмилия осмелилась посмотреть на него. Строгий и неприступный, как скала. Снова нацепил свою любимую маску. Она прикрыла глаза и отвернулась. Мистика! Почему рядом с Мартином она превращается в плаксивую робкую девочку, которая ждет внимания и заботы? И неужели ему трудно подарить ей хотя бы один теплый взгляд?

Ждать было невыносимо тяжело. Эмилия пыталась успокоиться, уговаривала себя, что скоро все будет позади. Но напряжение лишь возрастало. Наконец, подтверждение было получено, Мартин поставил свою подпись под протоколом, и их отпустили.

В мраморном зале было пусто. Эмилия сникла. И что ей теперь делать? Где Даниэль? Обращаться к Мартину с просьбами не хотелось. Впрочем, и он не горел желанием ей помогать.

– Спасибо, – бросил он нехотя. – И прощай.

Прощай? Он бросит ее здесь одну, в незнакомом месте?

Бросил. Не переместился, но ушел, пересекая зал четким ровным шагом. Эмилия растерянно смотрела ему вслед, а когда он скрылся за дальней дверью, обессиленно опустилась на каменную скамейку под пальмой в кадке.

И что теперь делать? Куда идти? Она сгорбилась и закрыла лицо руками. Почему? Почему снова все кувырком? Почему с Мартином так сложно?

– Ты домой собираешься или так и будешь тут сидеть?

Голос прозвучал рядом, и от неожиданности она вздрогнула. Мартин все же вернулся. Она медленно подняла на него взгляд. Пожалуй, отправиться домой – самое лучшее решение. И больше не тешить себя иллюзиями любви.

– Нет, – произнесла она вслух. – Нам надо поговорить.

– Вот дома и поговорим, – мрачно сказал Мартин, подхватывая Эмилию со скамейки.

Глава 22

«Дом, милый дом»

Мартин уже и не помнил, когда в последний раз пребывал в такой растерянности, что терял голову. Или он от любви стал таким глупым? Определенно, это из-за появления Эмилии он ведет себя как мальчишка. Как он мог бросить ее одну в зале ожидания? Почему злился, когда хотелось заключить жену в объятия и не отпускать – никуда и никогда?

Даниэль снова вмешался и разрушил все его планы. Как обычно, из благих побуждений. Кому, как не Даниэлю, знать, насколько опасным может быть ментальное сканирование. Вот и притащил Эмилию, лишь бы избавить брата от неприятной процедуры.

Мартин хотел сам вернуться за женой. Тогда, в загородном доме, ему казалось – все правильно. Если Эмилия никогда не будет счастлива рядом с ним, она должна быть свободна. В тот момент он не думал о том, что нужно доверять женщине, которую любишь. А потом, когда пришло понимание, изменились обстоятельства.

Он легко мог ее вернуть: достаточно было рассказать об обвинении или о чудовище. Но он хотел, чтобы Эмилия оставалась рядом не из жалости или сострадания, а по любви. Поэтому и решился на ментальное сканирование. Он хотел, чтобы Эмилия поняла – он просит прощения не ради выгоды, а потому что искренне ее любит.

Даниэль все испортил. Именно от этой мысли Мартин и бесился в кабинете у следователя. А еще боялся, как последний трус, что, как только дело будет закрыто, Эмилия вернется в свой мир. Она даже переодеваться не стала! Значит, не рассчитывала остаться.

И сбежал, чтобы только не чувствовать, как Даниэль перемещает Эмилию.

А за дверью опомнился и ужаснулся тому, что натворил.

Эмилия сидела на скамье, закрыв лицо руками. Какой же он идиот! Напугал девочку и бросил совсем одну. К счастью, она не плакала и даже хотела поговорить.

Мартин забыл, что в спальне поселилось чудовище. Ло и при Эмилии часто тут бывал, а в ее отсутствие и вовсе не желал уходить. Он часами лежал в своей корзинке, выползая, только чтобы попить. Ел неохотно, играть и гулять отказывался наотрез. Мисс Уорнер объяснила, что он тоскует без «мамы», то есть без Эмилии. Привязанность оказалась слишком сильной. Мартину было жаль чудовище. Он часто держал его на руках, поглаживая по мягкой шерстке, уговаривал потерпеть и обещал вернуть Эмилию, как только с него снимут все обвинения. Чудовище прижималось и смотрело такими доверчивыми глазами, что Мартин верил – оно все понимает и ждет.

Вот и сейчас дракоша лежал на кровати, с грустной мордочкой, вытянув шею и поджав лапки. Он всегда ложился на ту половину, где спала Эмилия, словно там остался ее запах. Мартину и самому порой казалось, что в спальне витает аромат жасмина и ландыша.

И, конечно же, Эмилия первым делом заметила чудовище.

– Ло! – позвала она.

Чудовище встрепенулось… и чуть не опрокинуло Эмилию. Ло радостно пищал, подпрыгивал, вертелся, пытался укусить. Как будто хотел сказать: «Как ты могла меня бросить?» А когда Эмилия взяла его на руки, лизал ее в щеки, ласкался и урчал от удовольствия, ведь его гладили, чесали за ушком и целовали. А еще Эмилия смеялась – чисто и искренне.

Мартин отчаянно завидовал. Маленький глупый зверек оказался умнее его. Надо было радоваться возвращению жены, а не придумывать невесть что.

Он видел – Эмилия не забыла про разговор. Но чудовище отчаянно протестовало, как только она пыталась его отпустить.

– Боится, что ты снова исчезнешь…

Мартин сам удивился, как горько прозвучала эта фраза. Эмилия повернулась к нему, чуть склонила голову набок.

– А ты? Ты этого хочешь?

– Никогда не хотел.

– Не хоте-е-ел? – насмешливо переспросила Эмилия. – А кто меня выгнал?

– Я ошибся, Эми. Думал, поступаю правильно. Когда ты говорила с сестрой, я увидел совершенно другую тебя. И понял, ты никогда не будешь счастлива рядом со мной. Отпустить – единственное, что я мог сделать.

– Неправда. Еще ты мог спросить, чего хочу я.

– Я знал, что ты ответишь.

Эмилия все же посадила Ло на пол.

– Я никуда не денусь, малыш, – утешила она обиженного дракошу, и тот словно понял и поверил – потопал к мисочке, чтобы подкрепиться.

А Эмилия снова повернулась к Мартину.

– «Я», «я», «я», – передразнила она, сморщив нос. – «Я думал», «я понял», «я знал». Мартин! Ты себя слышишь? И где во всем этом я? Где мои чувства, мои желания? Как ты мог знать, что я отвечу? А если знал, то почему выгнал?

– Эми… – Мартин подошел ближе и взял Эмилию за руку. Осторожно погладил пальцы, поцеловал ладонь. – Ты добрая и порядочная, Эми. Я не хотел, чтобы ты была рядом из чувства долга или из сострадания. Я ошибся, прости меня. Ты должна была решать сама.

Эмилия не пыталась отнять руку, позволяя Мартину ласкать пальцы. И глаза у нее посветлели, перестали напоминать грозовые тучи. В них проступила знакомая зелень, словно подсвеченная изнутри солнышком.

– Рада… что ты это сказал, – выдохнула она. На ее губах заиграла улыбка. – Я принимаю твои извинения.

Первый поцелуй был похож на поцелуй неопытных юнцов: робкий и несмелый. Мартин все еще боялся – Эмилия оттолкнет, посмеется, попросит перенести ее в родной мир. Но она сладко провела языком по верхней губе и томно мазнула взглядом из-под полуопущенных век. Тогда Мартин прижал ее к себе и стал целовать неистово, страстно, теряя голову от родного запаха, от жара обнаженной кожи.

– Уи-и-и! – возмущенно заверещал насытившийся дракоша, требуя внимания.

– Чудовище… – выдохнул Мартин, неохотно отпуская Эмилию.

– Еще какое, – засмеялась она, наклоняясь, чтобы погладить Ло.

Дракоша тут же развалился на полу, подставляя животик для ласки.

– Я ревную, – шутливо заявил Мартин. – Чудовище пользуется запрещенными приемами, я тоже так хочу.

– Тебе животик почесать? – скептически спросила Эмилия.

– Почему бы нет?

Она фыркнула, но ответить не успела. В дверь постучали.

– Мартюша, сынок, ты вернулся? – послышался голос леди Айрин. – Все в порядке?

Эмилия прыснула, живо вспомнив, как матушка Мартина явилась к ним наутро после свадьбы.

– Переживает… – шепотом пояснил муж.

Эмилия согласно кивнула. Мол, иди, успокаивай, я не против.

– Да, мама, заходи, – громко сказал Мартин. – Все в порядке.