Как вы мне все надоели!.. - Далия Трускиновская

– Тебя тем венцом короновали, – напомнила Анна.

– И напрасно.

Скинул король с головы Ангеррана шляпу, надел венец.

– Храни его, как только можешь, – велел. – Теперь, если я умру, ты королем останешься. И вот мое наставление – люби! Люби эту землю, люби этих людей, которые на ней трудятся, люби свою жену и ваших детей. Вообще всех детей люби и знай, что все дети королевства – твои. Сделай так, чтобы они эту твою любовь чувствовали. И передаю я тебе боевой клич королевский – все, кто любит меня, за мной!

– Все, кто любит меня, за мной! – повторил Ангерран.

– Теперь я, – сказала королева. – Вот святое знамя – орифламма. Владей ею, сколько можешь. Она не раз бойцов собирала, может, и теперь совершится чудо? Может, соберет она тебе бойцов?

И достала из-под плаща обмотанную вокруг бедер орифламму. Развернула. Принц к ней зубами прикоснулся, опять свернул, только потуже, и спрятал на груди.

Но я успела разглядеть золотые цветы и успела сосчитать углы. Их оказалось семь.

– Больше передать ничего не можем, потому что не осталось больше ничего. Но и это – немало для мужчины и короля.

Вот как сказал король Шарль. И вот что означают эти слова в песне, которую Амора на эшафоте пела, – королевский боевой клич. Самый радостный, какой только можно придумать. Вот что Равноправная Дума всеми силами истребить хочет – радость...

– Ну, тут ты, пожалуй, неправа, – возразил Жилло. – Дума, конечно, дурака валяет, но сперва задумано было неплохо, чтобы бедных не стало, чтобы все хорошее поровну... Когда всем вокруг тебя хорошо – разве это не радость?

– Когда всем вокруг тебя одинаково – это не радость! – воскликнула Неда. – И для того, чтобы бедных не стало, они задумали не бедным дать возможность разбогатеть, а попросту богатых истребить. Чтобы человеку не с кем свое убожество сравнивать было. И то же самое – насчет души. Не всем богатство духа дать, это в их положении опасно, а богатых духом истребить. Как сорняк! Ну, ладно, горячусь я, а время идет. Слушай дальше!

Постоял принц Ангерран, а теперь уже, можно сказать, молодой король в венце и тихо так его снял, за пазуху спрятал. Потом король прочих детей благословил.

И подошел он к королеве. Взял ее за плечи, в глаза посмотрел.

– Люблю я тебя, – сказал. – Ты любовь моя, ты счастье мое...

– Люблю тебя... – повторила королева.

Сел король Шарль на коня, принц со слугами тоже – в седло, Альбин своего конька привел. И поскакали к дальнему рыбачьему поселку. Что с ними потом было – точно не знаю. Может, в шторм попали, а может, с фрегата пушечным ядром достало. Потому что больше о короле слышно не было, и о принце тоже. Если бы король где-то на чужбине оказался – он бы дал о себе знать! Но и слухов даже не было...

Помахали королева Анна и тетя Лора тому, кого любили, и повернулись друг к дружке.

– Пойдем мы, – сказала королева. – Незачем тебя под мужний гнев подводить. Тебе все-таки с ним жить и младших растить.

– Да, все вместе и пойдем, – ответила тетя Лора. – Придумала я кое-что. Мы с тобой уже старухи, причем старухи приметные. Ни тебе, ни мне не уцелеть. Это Шарль напрасно надеется. Но детей спасти можно. Пошли!

Я за ними увязалась, помогала Дезире нести маленькую Амору. Младшего мальчика, Стефана, по очереди несли королева Анна и тетя Лора. Старший, Леон, шел сам и прямо засыпал на ходу. Шли мы через дюны, и даже не тропинкой шли, а как бы наугад – в песке вязли по щиколотку. Вниз по дюне еще ничего, а вверх – хоть за кусты цепляйся. Потом возле старого маяка свернули и пошли сосновым лесом. Это было уже полегче.

Шли чуть не до рассвета. Забрались в такую чащобу, что и тропы нет так, полоса прошлогодней хвои между островками черничника. А сквозь малинник как знаешь, так и ломись. Тетя Лора все-таки жена коменданта гавани, плавала немного, знала звездное небо. Как-то она соображала, куда нам двигаться. И вывела к такой развалюхе – медведь на зиму себе поаккуратнее берлогу ладит.

– Пришли, – сказала. – Когда старого Алькуина из поселка за колдовство прогнали, он сюда перебрался. Но ты, королева, не бойся, колдун он добрый. У меня после Рауля детей долго не было, к нему сходила, пошептал над водой, напоил – Анна родилась, тезка твоя. Жаль, меня не было, когда его домишко жечь собрались, мы с мужем в Кульдиг ездили на юбилей Равноправной Думы. Я бы его отстояла.

– Но ты ведь и потом к нему ходила, – заметила королева.

– Пришлось, за приворотным зельем. Мой-то на старости лет совсем сдурел – два месяца у мельничихи прожил! Днем – в гавани, вечером – дома, приличие соблюдает, весь дом заснет, а он – шасть на мельницу. Однако удержала, отвадила... Алькуин! Это я, Лора, комендантская жена! Впусти, Алькуин, это Лора!

Дверь колдун изнутри, судя по шуму, выкорчеванным пнем подпер. Оказалось – от медведя. Медведь к нему в гости повадился. Конечно, у него были такие заклинания, чтобы дикого зверя отгонять. Но спросонья как-то не до заклинаний, он и решил, что пень надежнее.

Вышел старик бородатый, одетый довольно благопристойно для леса – в почти чистый кафтан, даже не в постолы, а в старые туфли на босу ногу, на плечах клетчатая накидка, словно у богатой деревенской хозяйки. Я тогда еще не знала, что подальше от моря мужчины тоже такие накидки носили в холод, а ночью они были вместо одеял. Я же в гавани росла, там моряки нарядные плащи носили, а рыбаки в ближнем и дальнем поселках – серые и черные, чтобы грязь не была видна.

– Ну, здравствуй, комендантша, – говорит. – Смотри, и племянницу привела! Здравствуй и ты, Неда.

Посмотрел он на королеву, посмотрел на ее детей.

– Этих, пожалуй, впервые вижу...

Вгляделся, насколько позволяла сальная свеча.

– Лора, ты сама-то знаешь, кого привела? – спрашивает. – Тебе жить, что ли, надоело? У меня от драгунского палаша лекарства нету!

– Потому и привела, что знаю, – отвечает моя тетя. – Надобно им помочь, Алькуин. Я тебе, между прочим, всегда помогала.

– И я тебе, – буркнул он. – Ну, что же ты предлагаешь? Пташками их обернуть? Не умею, а жаль. Здесь поселить? Глупенькая же ты тогда, Лора. Неужели ты думаешь, что их и тут не отыщут?

– Всех вместе отыщут. А если они разойдутся кто куда – так поодиночке трудно их найти будет. Малышей я по рыбацким семьям раздам. Старшую у себя спрячу. Вот с королевой труднее будет...

– Выдадут себя дети, – возразил старик. – Это же хоть и королевские дети, но малыши несмышленые. Им сколько не повторяй, что нужно хранить тайну, проболтаются, и как раз кому не надо! Даже и не словесно проболтаются...

– Ну, значит, ты и сам понял, что от тебя требуется, – обрадовалась тетя Лора. – Сильное, сильнейшее заклятие! Королевские дети должны начисто забыть, кто они такие! Стать, как все! То, что родители им передали, забыть напрочь! И вообще чем больше забудут – тем лучше. Только это их и спасет.

– Ты права, комендантша, – согласился колдун. – Только составить такое заклятье мудрено. Никогда мне это делать не доводилось. Ты же знаешь, я все больше с готовеньким работаю... Даже если составлю – откуда мне знать, сработает оно или не сработает? Может, оно с ограниченным временем действия окажется? На два месяца, скажем? А потом они все вспомнят?

– Хоть так... – вздохнула королева. – Хоть одного спасти...

И тихонько заплакала.

– Не плачь, – сказала ей тетя Лора. – Ты когда за него замуж шла, знала, что – обреченный. Знала, что в конце концов до него доберутся и уничтожат. Я вот хоть и любила, а замуж – не рискнула. И до меня у него подружка была – тоже смелости не хватило, хоть и родила ему дочку. У тебя же хватило отваги! Так что вытри глаза и возьми себя в руки.

– Я же совсем девочкой была, – прошептала королева. – Что я понимала? Ты же знаешь, как семнадцатилетние девчонки влюбляются? Сразу – и навсегда...

– Сидите здесь, вот, на бревнышке, – приказал колдун. – Я пойду, посмотрю в своих книгах, что тут можно сделать. А ты, комендантша, слушай чутко! Вас уже ищут, и сдается мне, что пойдут по следу с собаками. Услышишь собачий лай – пусть все в разные стороны разбегаются. Может, кто-то один уцелеет. Ждите... попробую помочь...

Взял свечу и ушел в развалюху. Поставил свечу на окошко, я заглянула снаружи – действительно, в толстенной книжище копается. Тетя меня от окна оттащила и шлепнула хорошенько.

Сели мы ждать. Молчали. Дети на земле свернулись и заснули, прикрытые плащом королевы. Дезире то встанет, пройдется, то сядет, прижмется к матери. Не по себе ей, здорово не по себе. Так сразу забыть, что она королевская дочь!

Наконец вышел старик.

– Разводите костер! – велел. – Есть одно подходящее заклинание, я к нему еще кое-чего добавлю, правда, супротивного заклинания пока нет. Жив буду – найду. Комендантша, неси из моего дворца треножник и горшок, который совсем новый. Дети, собирайте хворост.