Джулия. Сияние жизни - Ева Модиньяни

– Вероника, не приставай к папе, – одернула дочку Дорина, – дай ему спокойно пообедать.

– Папа, можно мне еще немного грибов? – задала следующий вопрос Вероника, которая в тех редких случаях, когда отец с ними обедал, считала его главным за столом.

– Все-таки странно, что похитители так долго не подают о себе знать, – задумчиво сказала Заира. – После того как они выставили свое первое требование, прошло уже много времени.

– Да, это очень настораживает, – согласилась Дорина, – хотя всякое бывает. Иногда преступники держат свою жертву месяцами, а то и годами.

Обе вопросительно посмотрели на Франко, ожидая, что он скажет, но тот невозмутимо продолжал есть, словно не заметил направленных на него взглядов.

– Тебе тоже положить? – обратился он к Вьоланте.

Протягивая отцу тарелку, Вьоланте неожиданно сказала:

– Какой бардак! Правда, папа?

– Ты слышишь, как выражаются твои дочери? – обрадовавшись, что можно сменить тему, обратилась к Франко Дорина.

– Что ты имела в виду? – спросил Вассалли девочку, не обратив внимания на выпад своей бывшей жены.

– Разве ты сам не говорил, что это не дом, а бардак?

Франко вспомнил вдруг, как во время бурной сцены с Дориной употребил однажды это слово. Значит, дочка, которой было в ту пору лет пять, слышала их разговор и запомнила его.

Франко тогда вернулся из деловой поездки раньше времени. Девочек дома не было, они гуляли с няней. Зайдя в ванную комнату, он увидел купающихся вместе Заиру и Дорину. Две красивые обнаженные женщины – зрелище приятное для глаз мужчины, но только не для мужа одной из них.

– Прошу прощения, – вежливо улыбнувшись, сказал Франко и медленно закрыл дверь ванной комнаты.

Не задерживаясь ни на минуту, он покинул квартиру и уехал к матери, где провел бессонную ночь, размышляя о своем браке, который дал трещину уже давно, сразу после рождения дочек. Дорина постоянно уклонялась от выполнения своих супружеских обязанностей, придумывая разные отговорки.

В воскресенье утром Франко вернулся, чтобы забрать свои вещи – больше он не собирался здесь оставаться.

– Я даже рада, что ты наконец все знаешь, – сказала ему Дорина. – Это упрощает дело.

– Не ожидал, что ты изменяешь мне с женщиной, – холодно ответил ей Франко.

– Она дает мне то, на что не способен ни один мужчина, – попыталась объяснить Дорина.

– Почему ты в этом так уверена?

– Я уже больше года посещаю психоаналитика, ты даже и не догадывался об этом. Он помог мне разобраться в себе.

– Это он тебе посоветовал спать с так называемой маркизой, которая старше тебя на двадцать лет?

– Я лесбиянка, и с Заирой мне хорошо. А ты, Франко, лучше разберись в своих отношениях с матерью. Мне кажется, тебе тоже не мешает обратиться к специалисту.

– Но эта законодательница мод потаскуха и извращенка, на ней пробы негде ставить! – срываясь на крик, воскликнул Франко.

– Ты лучше посмотри на себя! Разве ты нормальный? Спишь с женщинами, а во сне шепчешь имя своей матери!

Франко не сдержался и ударил жену по лицу.

– Вон отсюда! – крикнула ему Дорина, распахивая дверь. – Собирай свои манатки и выметайся из дома.

– Я затем и пришел, чтобы забрать вещи. Только не называй этот бардак домом.

Дорина, отстояв перед мужем свое право на любовь к женщине, почувствовала облегчение. Франко покинул дом с тяжелым чувством, боясь признаться даже себе, что в упреках жены есть доля правды.

Теперь ясно, что маленькая Вьоланте слышала их бурный разговор в спальне.

– Мало ли что я говорил, – ласково обратился он к дочери, – не надо придавать этому значения.

– А вот мама говорит, – вступила в разговор Вероника, – что ты влюблен в бабушку.

За столом воцарилось напряженное молчание.

– Сама подумай, разве сын может быть влюблен в свою мать? – после небольшой паузы спросил Франко.

– Дочери могут быть влюблены в отца, – уверенно заметила Вьоланте. – Мы с Вероникой в тебя влюблены, потому что ты очень красивый и сильный. Но бабушка старая и немного не в себе, по-моему, в нее нельзя влюбиться.

– Вы путаете любовь и влюбленность, это совершенно разные вещи, – как можно спокойнее объяснил Франко.

– Когда я вырасту, то выйду за тебя замуж, – заявила Вьоланте. – Вероника тоже хочет за тебя выйти.

– Когда вы вырастете, я стану стареньким и глупеньким, как бабушка.

Девочки прыснули со смеху, а Франко, бросив на Дорину выразительный взгляд, заметил:

– Надо думать, что говорить в присутствии детей.

Не желая больше участвовать в семейном обеде, он поднялся из-за стола и, сославшись на срочные дела, ушел.

Дома его ждал запечатанный конверт с адресом, но без марок. Франко его распечатал. Внутри не оказалось ничего, однако смысл этого бессловесного послания ему был ясен.

Франко сунул конверт в карман и снова вышел на улицу. На углу виа Монте ди Пьета он зашел в табачную лавку, опустил в автомат монету в двести лир и набрал номер.

– Пришло второе письмо, – сказал он в трубку. – Я еду. Надеюсь, скоро все закончится.

Глава 42

С двенадцати до двух в занятиях школы верховой езды наступал перерыв: за два часа нужно было накормить лошадей и поесть самим. О послеобеденном отдыхе не могло быть и речи. Со дня на день должна была ожеребиться Гортензия; ветеринар сказал, что ждать осталось дня два. Заехав в «Фонтекьяру», он осмотрел кобылу и велел немедленно его известить, как только начнутся роды.

– Звоните в любое время дня и ночи, я сразу же приеду, – сказал он на прощание.

Марчелло и Теа направились в дом, чтобы перекусить на скорую руку.

– Где твоя мать? – спросил Марчелло, не видя Марты на ее привычном месте около телефона.

– Может быть, уже отчалила, – предположила Теа.

– Еще не отчалила, но собираюсь сделать это, – услышали молодые люди голос Марты, которая в эту минуту спускалась с лестницы.

– Это шутка, мама, – смутившись, сказала Теа.

– А я, напротив, говорю серьезно. Марчелло, – характерным командным тоном обратилась она к графу, – поднимись за моим чемоданом! А ты, дорогая, вызови мне такси.

Молодые люди, незаметно перемигнувшись, бросились выполнять распоряжение Марты.

– Покидаешь нас насовсем? – с плохо скрытой надеждой спросила Теа, подходя к телефону.

– Нет, на время, – ответила Марта. – Мне надо слетать в Нью-Йорк.

– Значит, мы не успеем соскучиться по твоей фантастической стряпне?

– Имей в виду, о моих кулинарных способностях знаете только вы, я никогда и никому не готовила, – рассмеялась Марта.

– Мы очень тронуты, – вступил в разговор Марчелло, спускаясь с лестницы с тяжеленным чемоданом.