Слеза дьявола - Джеффри Дивер

Рядом с ним расположился Лен Харди, а Сид Арделл втиснул свое тело в джинсах 44-го размера в одну из кабинок у стенки. Психолог из Джорджтаунского университета до сих пор не прибыл.

— Это видео из театра Мейсона, — сказал Геллер, не отрываясь от работы.

— Нашли что-нибудь полезное для нас? — спросила Лукас.

— Ничего, — пробормотал в ответ молодой агент. — По крайней мере пока. Вот как это выглядит на полный экран в режиме реального времени.

Он нажал пару клавиш, и изображение сжалось так, что стало возможным хоть что-то на нем рассмотреть. Это был плохо освещенный интерьер зрительного зала, причем детали оказались не фокусе и сильно размытыми. Люди бежали или метались в поисках укрытия.

— Когда Диггер начал стрелять, один из туристов в зале включил камеру, — пояснил Сид.

Геллер еще поколдовал с клавиатурой, и картинка стала чуть более четкой. Потом он поставил запись на паузу.

— Вот, посмотрите, — вмешался Кейдж, ткнув пальцем в монитор. — Неужели это он?

— Да, он, — ответил Геллер и снова запустил воспроизведение, но теперь замедленное.

Паркер практически ничего не мог толком разглядеть. Мало того что в зале было слишком темно, камера во время съемки еще и непрерывно дергалась, потому что «оператор» и сам в первую очередь думал, где ему спрятаться. По мере того как кадры сменяли друг друга, едва заметная вспышка выстрела чуть высветила неясное пятно, которое, как считал Геллер, и было изображением Диггера.

— Так даже страшнее, — заметил Харди. — Видеть происходящее, но ничего не понимать.

Паркер мысленно с ним согласился. Лукас, склонившись как можно ближе, пристально вглядывалась в монитор.

— А вот, пожалуй, самый четкий из кадров. — Геллер вновь нажал на паузу.

Изображение застыло, но при попытке увеличения снова начинало распадаться на пиксели, теряя остатки резкости. Скоро картинка превратилась в мешанину светлых и темных квадратиков. — Я пробовал выделить и увеличить его лицо. Процентов на девяносто уверен, что он белый, но это все, что можно пока определить.

Паркеру вдруг что-то бросилось в глаза.

— Верните изображение к норме, — попросил он, — и прокрутите обратно, только очень медленно.

Геллер нажал на кнопки клавиатуры. Картинка приобрела нормальный вид, и кадры стали возникать на экране в обратном порядке.

— Стоп! — скомандовал Паркер.

Смутное пятно было фигурой Диггера от пояса и выше.

— Взгляните на это.

— На что именно? — спросила Лукас.

— Я ничего не замечаю, — признался Харди, щурясь.

Паркер постучал пальцем по точке на мониторе. В самом центре того, что было, вероятно, грудью Диггера, можно было различить группу ярких пикселей, окруженную более темными в форме буквы «V».

— Это просто отражение, — сказала Лукас, с каждой минутой делавшаяся все более раздраженной и нетерпеливой, и посмотрела на часы.

— Да, но от чего отразился свет? — упорствовал Паркер.

Какое-то время они все смотрели на пятно. Потом Геллер издал возглас:

— Ха! — и его миловидное лицо озарила улыбка. — Думаю, я понял, что это такое.

— Что же, Тоби?

— Вы хороший католик, Паркер?

— Нет, это не про меня. — Его растили в пресвитерианской вере, но сам он всем религиям предпочитал теологию из «Звездных войн».

— Я окончил школу ордена иезуитов, — сказал Харди, — если это чем-то может нам помочь.

Но Геллера на самом деле мало интересовало вероисповедание коллег. Он откатился в кресле на колесиках чуть в сторону.

— Давайте попробуем так, — сказал он, открывая один из ящиков и доставая небольшую цифровую видеокамеру. Подключив ее к компьютеру, он передал камеру Паркеру. Потом сложил листок бумаги в форме буквы «Х», расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке и приложил бумажную фигуру к груди. — Снимайте меня, — сказал он. — Это просто. Нажмите вот эту кнопку.

Паркер сделал то, о чем его попросили, а потом вернул камеру Геллеру. Тот вернулся к компьютеру, и через мгновение темноватое изображение молодого агента появилось на мониторе.

— Красавчик, — пошутил он, а потом стал работать с клавиатурой, держа отливавшую на экране серебром бумажку в самом центре. Затем резко увеличил изображение. Его лицо растворилось, но сочетание пикселей на экране в точности повторяло то, что они видели в кадре с Диггером.

— Единственное отличие, — указал Геллер, — состоит в том, что у него отсвет желтоватый. А это значит, что наш подопечный носит золотое распятие.

— Добавьте это к словесному портрету стрелка и немедленно распространите информацию, — приказала Лукас. — Да, еще укажите, что теперь точно установлена принадлежность преступника к белой расе.

Кейдж тут же связался по радио с Джерри Бейкером и сообщил ему новые данные для передачи агентам, по-прежнему опрашивавшим местное население.

У них появилась первая особая примета Диггера — золотой крест.

Он религиозен?

Или носит его как талисман?

Или просто сорвал с шеи одной из жертв в качестве трофея?

Телефон Кейджа зазвонил. Он выслушал сообщение. Дал отбой. Пожал плечами, заметно разочарованный.

— Это был мой приятель из Федерального авиационного агентства. Они проверили все фирмы, где можно нанять вертолет. Человек, подходящий под описание, действительно заказал такую машину через компанию в Клинтоне, штат Мэриленд. Назвался Гилбертом Джонсом.

— Джонсом? — саркастически переспросил Сид. — Да уж, чертовски редкая фамилия!

— Расплатился наличными, — продолжал Кейдж. — Пилот должен был взять на борт какой-то груз в Фэрфаксе, а потом предстоял еще часовой перелет, но Джонс не указал, куда именно. Должен был созвониться с пилотом и дать окончательные инструкции в половине одиннадцатого сегодня утром. Но так и не позвонил. Мы проверили летчика — он вне подозрений.

— Джонс дал ему свой адрес или номер телефона?

Пожав плечами, Кейдж ответил:

— Дать-то он их дал. Но все оказалось фальшивкой.

Дверь трейлера открылась, и мужчина в куртке с надписью «ФБР» приветствовал Лукас.

— Привет, Стив! — отозвалась она.

— Агент Лукас, я доставил к вам доктора Эванса из Джорджтауна.

Это был тот самый психолог.

— Добрый всем вечер. Я — Джон Эванс, — представился вновь прибывший, который оказался намного ниже ростом, чем предполагал его мужественный басовитый голос. В его темной шевелюре местами поблескивала седина, лицо украшала аккуратная бородка. Паркеру он сразу понравился. Его улыбка была так же легка, как старые мокасины на ногах или мятый серый свитер. При себе у него оказался не дипломат, а видавший виды тяжелый рюкзак. Востроглазый, он успел бросить оценивающий взгляд на каждого внутри трейлера, еще не успев до конца в него забраться.

— Спасибо, что согласились приехать, — обратилась к нему Лукас. — Знакомьтесь. Агент Кейдж, агент Геллер. Там — в углу — агент Арделл. Это детектив Харди. А моя фамилия — Лукас.

Потом она бросила вопросительный взгляд на Паркера, который жестом дал понять, что не возражает против использования своего подлинного имени.

— Кроме того, с нами сегодня Паркер Кинкейд — эксперт по документам, который прежде работал в штате Бюро. Но он здесь неофициально, и у меня большая просьба нигде не упоминать о его участии в этой операции.

— Я все понимаю, — сказал Эванс. — Мне самому часто приходится работать в условиях полной анонимности. Хотел завести личный сайт в Интернете, но решил не привлекать к себе внимания всяких отморозков.

Он нашел для себя место и уселся.

— Из новостей мне известно о стрельбе в театре Мейсона. Что же это творится в нашем городе?

Кейдж кратко посвятил его в подробности двух массовых убийств, рассказал о смерти главного преступника, записке с требованием выкупа и о стрелке.

Эванс вгляделся в снимок погибшего.

— Значит, сейчас ваша главная задача состоит в том, чтобы понять, где сообщник нанесет следующий удар?

— Да, это так, — ответила Лукас. — Дайте нам эту информацию хотя бы за пятнадцать минут до назначенного времени, и мы успеем перебросить туда опергруппу, которая нейтрализует его. Нам нужно лишь ненамного опередить его.

— Вы слышали эту кличку раньше — Диггер? — спросил Паркер.

— У меня скопился немалый архив по преступникам и преступным группам. Узнав о том, что случилось, я в нем покопался. В 1950-е годы в Калифорнии были убиты четверо иммигрантов. Кличка преступника — Грейвдиггер.[4] Но его самого прикончили в тюрьме через несколько месяцев после того, как он попал за решетку. Колония строгого режима в Обиспо. Он не был членом секты или чего-то подобного. Кроме того, до сих пор существует группировка Диггеров в Сан-Франциско, но эти никогда не занимались ничем серьезнее мелких краж, в основном — из магазинов. Была еще банда байкеров в Скоттсдейле. Тоже Грейвдиггеры. Эти оказались замешаны в нескольких вооруженных налетах, но банда распалась еще в семидесятые, и с тех пор ни об одном из ее членов ничего не слышно.