Последний дозор - Сергей Лукьяненко

«Мальчики» с наигранным энтузиазмом согласились. Даже Мурат отозвался с кухни, что очень скучает по Алишеру.

— А скоро подойдет Афанди? — спросил я, уводя разговор с неловкой темы.

— И впрямь, — забеспокоилась Валентина Ильинична. — Уже третий час…

— Так он давно пришел, — снова откликнулся с кухни Мурат. — Ходит по двору с метлой, я его в окно вижу. Наверное, решил, что его попросят плов готовить…

Нодир быстро прошел к двери, позвал:

— Афанди! Что ты делаешь?

— Двор мету, — с достоинством отозвался пятый сотрудник самаркандского Дозора. Судя по голосу, он не только родился триста лет назад, но и телом был немолод.

Нодир повернулся, виновато развел руками. Снова позвал:

— Афанди, заходи, у нас гость!

— Знаю, что гость. Потому и мету!

— Афанди, но гость уже в доме! Зачем же ты убираешь на улице?

— Э, Нодир! Не учи меня, как принимать гостей! Когда гость еще на улице — все убирают в доме. А если гость в доме — то надо прибирать на улице!

— Как хочешь, Афанди! — посмеиваясь, сказал Нодир. — Тебе виднее, конечно. А мы пока будем кушать виноград и пить коньяк.

— Постой, Нодир! — встревоженно отозвался Афанди. — Неуважением к гостю будет не покушать с ним за одним столом!

Через мгновение Афанди уже стоял в дверях. Выглядел он донельзя нелепо. На ногах — расшнурованные кроссовки, из одежды — подпоясанные советским солдатским ремнем синие джинсы и белая нейлоновая рубаха с разномастными пуговицами. Нейлон — материал прочный. Рубашке было, пожалуй, лет двадцать или тридцать. Сам Афанди оказался гладко выбритым (впрочем, судя по клочкам газетной бумаги, которыми были залеплены порезы на подбородке, это стоило ему немалого труда) и плешивым стариком лет шестидесяти. Окинув одобрительным взглядом стол, Афанди прислонил к косяку длинную метлу и бойко подскочил ко мне.

— Здравствуй, уважаемый! Да будет твоя Сила прибывать, будто пыл юнца, раздевающего женщину! Да достигнет она второго уровня и даже первого!

— Афанди, наш гость — Высший маг, — заметила Валентина Ильинична. — Зачем желаешь ему второго уровня?

— Молчи, женщина! — отпуская мою руку и усаживаясь за стол, произнес Афанди. — Неужели ты не видишь, как споро исполнилось мое пожелание и даже было превзойдено?

Дозорные засмеялись. Впрочем, совершенно не обидно. Афанди — я просканировал его ауру и понял, что старик находится на самом низком уровне Силы, — был в самаркандском Дозоре за шута. Но за любимого шута, которому и любую глупость простят и которого в обиду никому не дадут.

— Спасибо на добром слове, отец, — сказал я. — И впрямь — твои пожелания сбываются быстро.

Старик закивал, с удовольствием забрасывая в рот половинку персика. Зубы у него были отличные — если за внешностью он не следил, то такому важному органу явно придавал большое значение.

— Тут одни молокососы, — пробормотал он. — Уверен, они даже не смогли принять тебя как следует. Как тебя зовут, добрый человек?

— Антон.

— Меня зови Афанди. Это значит — мудрец, — старик обвел дозорных строгим взглядом. — Если бы не моя мудрость, давно бы уже силы Тьмы, да засохнут они в корчах и сгорят они в аду, выпили их маленькие сладкие мозги и сжевали большие жилистые печенки!

Нодир с Тимуром захохотали.

— Почему печенки жилистые, я понял, — разливая коньяк, произнес Нодир. — А почему мозги сладкие?

— Да потому, что мудрость горька, а глупость и неведение — сладки! — опрокидывая вслед за персиком бокал коньяка, произнес Афанди. — Эй! Эй, глупец, что ты делаешь!

— Что? — Тимур, собиравшийся закусить коньяк виноградом, вопросительно посмотрел на Афанди.

— Нельзя закусывать коньяк виноградом!

— Почему?

— Это то же самое, что варить козленка в молоке его матери!

— Афанди, только евреи не варят козленка в молоке!

— А ты варишь?

— Нет, — растерялся Тимур. — Зачем его в молоке-то…

— Вот и коньяк виноградом не закусывай!

— Афанди, я только три минуты знаком с вами, но уже вкусил столько мудрости, что буду переваривать ее целый месяц. — Я встрял в разговор, привлекая к себе внимание старика. — Мудрый Гесер послал меня в Самарканд. Он просил разыскать своего старого друга, которого когда-то звали Рустам. Не знаете ли вы Рустама?

— Конечно же, знаю, — кивнул Афанди. — А кто такой Гесер?

— Афанди! — Валентина Ильинична всплеснула руками. — Ну не может быть, чтобы ты не слыхал про Великого Гесера!

— Гесер… — задумчиво сказал старик. — Гесер, Гесер… Это не тот Светлый маг, что работал в Бинкенте золотарем?

— Афанди! Как ты можешь путать Великого Гесера с каким-то золотарем! — Валентина Ильинична была шокирована.

— Ах, Гэсэр! — Афанди закивал. — Да, да, да! Ольджибай, победитель Сотона, Лубсана и Гуркара. Кто же не знает старика Гэсэра?

— А кто знает старика Рустама? — вновь встрял я, прежде чем Афанди погрузился в перечисление славных деяний Гесера.

— Я, — гордо сказал Афанди.

— Только, пожалуйста, не преувеличивай, Афанди, — попросил Тимур. — Нашему гостю очень нужно встретиться с Рустамом.

— Это трудно. — Внезапно с Афанди слетело все шутовство. — Рустам ушел от людей. Десять лет назад его видели в Самарканде. Но с тех пор никто не говорил с Рустамом, никто…

— Откуда вы знаете про Рустама, Афанди? — не выдержал я. Если бы не слова дочки, я бы уже уверился, что хвастливый старик просто морочит мне голову.

— Давно это было. — Афанди вздохнул. — Жил в Самарканде старик, совсем глупый, вот как эти молокососы. Шел он по городу и плакал, потому что нечего ему было есть. И вдруг навстречу вышел могучий батыр, чьи глаза сияли, а лоб был высок и мудр. Он посмотрел на старика и сказал: «Дедушка, зачем ты грустишь? Неужели ты не знаешь, какая в тебе скрыта сила? Ты же Бошкача! Иной!» Батыр коснулся старика рукой — и тот обрел силу и мудрость. А батыр сказал: «Знай, что сам Великий Рустам стал твоим учителем». Вот такая приключилась со мной история двести пятьдесят лет назад!

Судя по всему, дозорных этот рассказ поразил не меньше, чем меня. В дверях кухни застыл Мурат, Тимур расплескал коньяк, который принялся доливать в бокалы.

— Афанди, тебя инициировал Рустам? — спросила Валентина Ильинична.

— Я все рассказал, мудрому достаточно, — забирая у Тимура бокал, ответил Афанди. — А глупому хоть сто раз перескажи — ничего не поймет.

— Почему же ты эту историю не рассказывал раньше? — спросил Тимур.

— Повода не было.

— Афанди, ученик всегда может позвать своего учителя, — сказал я.