Последний дозор - Сергей Лукьяненко

— Это потому, что вы к Европе ближе, — разъяснил Нодир. Узбекистан он явно не считал совсем уж не относящимся к Европе. — А у нас ничего, у нас когда мир — тогда можно и рядом жить.

— Угу. — Я помолчал. — Спасибо за разъяснения.

— Вы за стол садитесь, — дружелюбно сказала Валентина Ильинична. — Что ж вы, будто чужой, в уголке присели?

В общем-то сидел я как раз не в уголке. В уголке Тимур заканчивал накрывать стол. На яркой скатерти, мгновенно превратившей два офисных стола в один большой, обеденный, уже стояли тарелки с фруктами: ярко-красные и сочно-зеленые яблоки; черный, зеленый, желтый и красный виноград; огромные, с мелкую дыньку размером, гранаты; какая-то очень аппетитная колбаса домашнего вида; нарезанное ломтями мясо и горячие, не иначе как магией разогретые лепешки. Я вспомнил, как Гесер когда-то в нечастый миг ностальгии принялся расхваливать самаркандские лепешки — и какие они вкусные, и что по неделе не черствеют, только разогреть надо — и ешь их, ешь, остановиться не можешь… Тогда я принял его слова за обычные старческие воспоминания из разряда «деревья раньше были большие, а колбаса вкусная». Теперь же рот наполнился слюной, и я вдруг заподозрил, что Гесер не так уж и преувеличивал.

А еще на столе было две бутылки коньяка. Местного, что меня сразу напугало.

— Вы не обессудьте, что стол пустой, — сказал Нодир невозмутимо. — Сейчас наш младший приедет с базара, сядем нормально. А пока перекусим чуть-чуть.

Я понял, что от торжественного обеда с обилием спиртного мне никуда не деться. И заподозрил, что Алишера заставил увильнуть от немедленного визита к дозорным не только вполне понятный интерес к судьбе школьной подруги. Пускай уже много лет визит московского гостя не был здесь визитом вышестоящего начальства. Все равно Москва осталась для самаркандских дозорных очень и очень важным центром.

— Дело в том, что я приехал по просьбе Гесера… — сказал я.

И увидел по лицам, что мой статус с просто высокого взлетел до немыслимого. Куда-то в космос, куда Иным нет дороги.

— Гесер просил меня разыскать его друга, — продолжил я. — Он живет где-то в Узбекистане…

А вот теперь наступила неловкая пауза.

— Антон, речь идет о девоне? — спросила Валентина Ильинична. — Но он уехал в Москву… в девяносто восьмом. И там погиб. Мы считали, что Гесер об этом знает.

— Нет, нет, речь не о девоне! — запротестовал я. — Гесер просил меня разыскать Рустама.

Молодые узбеки переглянулись. Валентина Ильинична нахмурилась:

— Рустам… я что-то слышала… — Она заколебалась. — Но это… это очень старая история. Совсем давняя. Ей тысячи лет, Антон.

— Он не работает в Дозоре, — признал я. — И, конечно, у него другое имя. Думаю, он сменил много имен. Я знаю только, что он Высший Светлый маг.

Нодир пригладил жесткие черные волосы и твердо сказал:

— Это очень трудно, Антон-ака. У нас в Узбекистане есть один Высший маг. Он работает в Ташкенте. Но он молодой. Если старый и сильный маг хочет спрятаться — он всегда спрячется. Тут нужен не только сильный, чтобы его найти. Нужен мудрый. Надо самому Гесеру искать. Кечрасыз, Антон-ака. Мы тебе не сможем помочь.

— Можно спросить Афанди, — задумчиво сказала Валентина Ильинична. — Он слабый маг и не слишком… не слишком сообразительный. Но память у него хорошая, и на свете он живет уже триста лет…

— Афанди? — насторожился я.

— Это наш пятый сотрудник. — Валентина Ильинична чуть смутилась. — Ну, сами понимаете, седьмой уровень. Он… больше по хозяйству. Но вдруг поможет?

— Я почти в этом уверен. — Я кивнул, вспоминая слова Надюшки. — А где он?

— Должен скоро подойти.

Выхода не оставалось. Я кивнул и пошел к «пустому» столу.

Мурат приехал через полчаса, с полными сумками, часть содержимого которых тут же перекочевала на стол. Остальное Мурат отнес в маленькую кухню, примыкающую к основному помещению Дозора. Моих кулинарных познаний хватило на то, чтобы понять — сейчас будут готовить плов.

А пока мы пили коньяк, оказавшийся неожиданно приличным, и закусывали фруктами. Валентина Ильинична уступила вести беседу Нодиру. И я вежливо выслушивал историю узбекских Дозоров от древних мифических времен до Тамерлана и от Тамерлана — до наших дней. Врать не стану, Светлые тут не всегда жили с Темными душа в душу. Хватало событий мрачных, кровавых и ужасающих. Но у меня сложилось ощущение, что противоборство Дозоров в Узбекистане обострялось по каким-то совершенно неведомым мне законам. Люди могли воевать и убивать друг друга, а Дозоры соблюдали вежливый нейтралитет. Зато во времена Хрущева и первые годы брежневского правления Светлые и Темные били друг друга с немыслимым ожесточением. Именно в ту пору погибли три Высших мага — двое из Дневного и один из Ночного Дозоров. Выкосила война и ряды Иных первого-второго уровня.

Потом все стихло, будто «застой» восьмидесятых годов распространился даже на Иных. И отношения Темных и Светлых с тех пор пребывают в вялом противостоянии, скорее на уровне подначек и насмешек, чем серьезной неприязни.

— Алишеру это не нравилось, — заметил Тимур. — Он по-прежнему в Москве?

Я кивнул, обрадованный удачным поворотом разговора.

— Да. Он в нашем Дозоре.

— Как он поживает? — вежливо спросил Нодир. — Мы слышали, у него четвертый уровень?

— Практически третий, — сказал я. — Но он сам расскажет. Он тоже прилетел, но решил вначале зайти к знакомым.

Вот эта новость дозорных явно не обрадовала. И Тимур, и Нодир теперь выглядели не то чтобы огорченными, но смущенными. Валентина Ильинична покачала головой.

— Кажется, я вас расстроил? — поинтересовался я. Распитая вместе бутылка вынуждала к откровенности. — Объясните, в чем дело? Почему вы так относитесь к Алишеру? Из-за того, что его отец — девона?

Дозорные переглянулись.

— Дело не в том, кто его отец, — сказала Валентина Ильинична. — Он хороший мальчик, Алишер. Но он… очень резкий.

— Разве?

— Возможно, он изменился в Москве, — предположил Тимур. — Но Алишеру всегда хотелось воевать. Не в свое время он родился.

Я задумался. Конечно, в нашем Дозоре Алишер всегда предпочитал работать на улицах. Патрули, стычки, задержания — мало что обходилось без него…

— Ну… у нас это как-то более естественно, — сказал я. — Москва — большой город, жизнь напряженнее. Но Алишер очень скучает по родине.

— Нет, мы рады, конечно же! — спохватилась Валентина Ильинична. — Так давно Алишера не видели. Правда, мальчики?

«Мальчики» с наигранным энтузиазмом согласились. Даже Мурат отозвался с кухни, что очень скучает по Алишеру.