Стоянка поезда – двадцать минут. Роман - Юрий Мартыненко

Разрабатывая тему диплома, Вилли часто упоминал Байкал, называя его то природной кладовой, то пресноводной чашей России. Если в ближайшее столетие человечество не изобретёт способ масштабного воспроизводства пресной воды, одним из немногих спасительных источников станет Байкал. Жаль, что озеро теряет драгоценную воду, уносимую рекой Ангарой. Чтобы эти потери были менее ощутимы, может быть, русским стоило подумать и организовать производство по выпуску байкальской воды в пластиковых бутылках? В голове Вилли уже и бренд возник: «Экологическая чистота и свежесть природной воды, прозрачность бриллианта и отличные вкусовые качества из глубин древнейшего на планете озера Байкал!»

Ведь додумались до целлюлозно-бумажного комбината?.. Выбросы с завода загрязняют уникальное озеро с конца 50-х годов. Ежегодно завод сбрасывал в Байкал несколько десятков миллионов кубометров плохо очищенных сточных вод.

«Что касается розлива байкальской воды в бутылки, то, в конце-концов, может наступить время, когда до этого додумается южный сосед России — предприимчивый Китай и вполне успешно займётся этим делом…» — делал свои предположения Вилли, работая над дипломом, тема которого хоть и ополитизирована, но вполне актуальна. Социально-экономический факультет, на котором пятый год обучался молодой человек, обязывал мыслить и рассуждать экономическими категориями.

Своими мыслями Вилли часто делился с Генрихом. Того же эти размышления как-то натолкнули на вопрос: неужели в будущем земляне будут воевать за пресную воду? Генрих вспомнил об электричестве, которое экономил на своей вилле в своё время дядя Ройзен. Кстати, его швейные предприятия, как объекты «стратегического» значения, были разбомблены англичанами. Дядя доживал свой век в ФРГ, а Генрих с женой жил в ГДР. Распада СССР дядя Ройзен не застал. Интересно, как бы он это воспринял? Он не был нацистом, он был промышленником, создавая своё швейное производство, начав с нуля, если не считать пары-тройки старых швейных машинок, в которых, по его словам, постоянно западали или ломались иголки. Машинки приходилось чинить своими руками, чтобы сэкономить лишнюю марку при тусклом освещении стеариновой свечи. Сломанные же иглы не починишь, их приходилось закупать по недешёвым ценам. Здесь-то и пригождались сэкономленные на ремонте машинок деньги…

Что бы сказал о распаде, безусловно, великой и могучей, под красным знаменем, страны дядя Ройзен, теперь уж и не узнать. Он с уважением говорил о стремительном прорыве в прогрессе, который коммунисты смогли сделать через полтора десятка лет после страшной и разрушительной войны, запустив человека в космос.

Генрих не мог понять смысл распада Советского Союза. Германия объединяется, а что творят русские? Стране надо было лечить насморк, а ей отрубили голову… Хотели покончить с направляющей и руководящей ролью КПСС? Но с этой целью идти на развал такого мощного государства? А как же пример соседнего с Россией Китая? Компартия плюс плановая экономика, плюс частная собственность — этакий, казалось бы, гибрид? Но какие плоды он приносит? Китай движется вперёд семимильными шагами, стремительными темпами развивая экономику.

«Взглянуть бы на Китай этак лет через двадцать, какого же уровня он достигнет уже в самом начале следующего столетия и тысячелетия?» — заинтересованно размышлял Генрих…

Если прибегнуть к истории в читальном зале окружной библиотеки, Киевская Русь, объединение княжеств, укрупнение территории Петром Великим — многое значило для мощного в будущем Российского государства. Особенно периода 1885–1900 и вплоть до 1913 года.

А ещё немалое недоумение вызывало американизирование русского общества. Невооружённым взглядом было видно, как русские хотят, точнее, захотели жить «по-американски». Ещё со времен «хиппи» и так называемых фарцовщиков. Теперь, однако, в России слово «доллар» стало звучать чаще, чем рубль. А сколько заимствованных слов входит в обиход их речи? Русские что? Стремятся стать колонией США? А желание уехать туда на постоянное место жительства? Советского Союза теперь нет, есть Россия, компартии тоже нет, есть демократы и множество побочных партий разного толка. Живи и радуйся. Главный редактор журнала «Огонёк» Коротич, посвятивший много публикаций, которые способствовали расколу Союза. Где он теперь? Кажется, тоже в Штатах.

В Штатах смешаны все нации. Из коренных там только индейцы. Удивительно, но факт. С уходом коммунистов и приходом демократов, так называемые «новые русские» устремились в эту разноцветную пресловутую Америку, о которой в своё время ещё русский поэт Сергей Есенин говорил, что там кроме фокстрота ничего нет. Только жрут и пьют, и опять фокстрот, и в страшной моде господин доллар.

«Летят туда со всего белого света, как мухи на дерьмо…», — так, чисто по-русски, считал Генрих. Кстати, в последнее время он стал ловить себя на мысли, что часто вспоминает русских, русское, Россию.

«С чем это связано?» — спрашивал Генрих самого себя и сразу не мог найти ответ. Спустя время он вновь возвращался к этому вопросу и в конце концов начал приходить к выводу, что свою роль играют опять же общечеловеческие начала. Будучи молодым, ему довелось побывать на просторах этой великой страны, как бы то ни было, участвуя в походе вермахта на восток. По прошествии лет можно по-разному анализировать прожитое.

Почему-то вспомнилось Рождество, которое довелось встретить на фронте единственный раз, в 41-м. Отмечали в землянке при минус восемнадцать градусов. На фронте было затишье. Сумели раздобыть ёлку и пару свечей. Прикупили в местном военторге шнапса, шоколада и сигарет. К Новому году рождественской идиллии пришёл конец. Советы развернули наступление по всему фронту. Беспрерывно велись тяжёлые оборонительные бои с советскими танками, артиллерией и подразделениями «катюш». Командование требовало постоянной надёжной связи, связисты валились с ног от усталости. Ситуация на фронте с каждым днём становилась всё более угрожающей.

19

Поездка через всю территорию России на фирменном поезде «Россия» не показалась Вилли утомительной. Всё прошло без эксцессов, за которые особенно переживал при сборах к предстоящему путешествию дядя Генрих. Памятный случай произошёл после озера Байкал, когда довелось в пути познакомиться с простодушными русскими мужиками. Они возвращались домой после заработков на золотых приисках. Естественно, расслабились, что, вероятно, у русских в лучших добрых традициях, потому что ничего худого при знакомстве с попутчиками не произошло. И это хорошо, хотя осадок оставался после знакомства с ещё одним попутчиком, вернее, попутчицей — крашеной девушкой. Тем не менее, тот эпизод занял своё место в копилке экзотических ощущений, что имеет определённый смысл для общего впечатления от многодневной поездки по маршруту Москва-Владивосток. Итак, самый восточный уголок России на материке. Конечная станция Дальневосточной железной дороги. Далее, более восточная территория за Татарским проливом — остров Сахалин, о котором замечательно написал в своё время изумительный русский писатель — классик — Антон Павлович Чехов. Так рассуждал Вилли, сойдя с поезда на Владивостокском перроне. До назначенной встречи с Густавом оставалось ещё около полутора