Портфолио мадам Смерти - Маргарита Малинина

— Нет. Это странно, но кровью вообще не пахнет. Я ж говорю, пахнет, когда ветер дует, а дует он оттуда. — Она показала на комнату Большой Ноги, как я в шутку называла нашего индейца, и снова вернулась к грустным размышлениям о своих друзьях. Где же Женька? Что с ним? И где Па-ша? Что с ними обоими? Живы они или мертвы?..

У меня на глаза вновь навернулись слезы.

Скоро индеец превратится не пойми во что. Он уже пахнет. А потом и Кеша… Нет. Нет, я не допущу!

— Нет! — вскочила я.

— Что с тобой?

Дальше за свои действия я уже не отвечала. Потому рассказ буду вести от третьего лица. Она, эта Юля Образцова, в которую что-то вселилось, подошла к полке, где был оставлен снимок, взяла рядом отдыхавший фломастер и закрасила глаза Иннокентию. Затем она заявила своей подруге Кате, что будет хоронить (!) его, чтобы он не протух, потому что Александров заслуживает самой лучшей участи. И даже если ее подруга Катя ей не поможет, Юля сделает это самостоятельно. После этого кто-то, в меня вселившийся и выдающий себя за меня, достал из ящика большой половник за неимением лопаты, прошелся до своей комнаты, снял покрывало с постели, чтобы завернуть в него тело темнокожего друга, и отправился прямиком в комнату убитого.

Катька, зачарованная происходящим, нашла-таки в себе мужество не перечить этому существу, вселившемуся в ее подругу, и заявила, что поможет. В результате возле роковой двери они оказались обе. Обе же ее и раскрыли. И обе же в один и тот же миг увидели залитый кровью пол, на котором не было мертвого тела.

После того запоминающегося открытия я поняла, что я — это я, и стану теперь говорить о себе от первого лица.

— Подруга, да у тебя связь с космосом открылась, — сказала мне Катя. — А все плакала, интуиции у меня нет, интуиции нет…

— У меня ее и нет. Я действительно вознамерилась похоронить его. И не успела… Его унесло это чудовище, которое забрало Фелю, Фалю, Пашу и Женю. Оно теперь будет творить с ним что-то… Делать из него восковые фигуры или я не знаю что… Разрубит на куски и замаринует на зиму, а потом будет кушать на Новый год! — У меня предательски затрясся подбородок. Нет, не плакать, не плакать…

— Успокойся! — дернула меня Любимова за рукав. — Его унесли Лера и Света. Потому что больше некому. И долго двух кумушек нет как раз в связи с этим, они сейчас относят труп туда, где прячут все остальные.

— Катя, это не могли быть они! Дом был заперт! А ключ у тебя!

На что Катерина молча ткнула в открытое окно.

Я вспомнила габариты Александрова и оглядела раму.

— Нет, — покачала я головой, — это слишком неудобно. Кеша был высокий и тяжелый. Как его можно вынести в окно?

— Можно, Юля, — возразила мне подруга. — Потому я и уверена, что они действуют сообща. Одна не могла, а обе — очень даже. — Я отрицательно покачала головой, потому она предложила: — Давай поищем какие-нибудь следы.

— Я не пойду туда!

— Надо. Юль, соберись.

Но я категорически отказалась. Любимова одна ступила на окровавленный пол, глядя под ноги, прошла чуть вперед, к тому месту, где лежал Кеша, затем аккуратно присела, как это любил делать Жека.

— Ну что там? — спросила я с порога.

— Ничего не понимаю, — покачала она головой. — Вот след от тела, да и то какой-то нечеткий. А дальше все смешано. Они, наверно, тащили его за ноги. А перекинув через окно на улицу, тщательно размазывали свои следы.

— Думаешь?

— А что, времени у них было предостаточно.

— Но они же шли к домам! Ты же сама видела!

— Да. А я говорила тебе, для чего это. Чтобы сбить нас с толку. Поняв, что мы отправились на задание, они тут же повернули назад.

— Но… что делать? И как это проверить?

— Проверить можно. Раз до людей они так и не дошли, значит, станут рассказывать, что никто им не открыл, а они, бедняжки, простояли битый час перед каждой дверью, потом ходили по второму разу, третьему… Но по-прежнему без толку. Это будет нам сигналом. Только я не понимаю, к чему все это. Зачем нужно прятать тела? И почему не все?

— Точно ли не все?

Катя удивленно взметнула брови, затем начала подниматься на ноги, но поскользнулась, в последний момент успев ухватиться рукой за стену. Потом выпрямилась и пошла ко мне.

— О боже! — увидела я ее ладонь. — Кровь! — Катя повернула ладонь внутренней стороной к лицу и скуксилась. — Не трогай меня! — отскочила я. — Не дотрагивайся до меня! На тебе его кровь!

— Да я и не собиралась! Ты совсем уже! — покрутила она измазанным в крови Александрова пальцем у виска.

— Туда! Немедленно! — указала я на раковину.

— Хорошо, — послушалась она и отправилась мыть руки. Я же не стала дожидаться окончания экзекуции и в одиночку отправилась проверять догадку. Отодвинула старую, прогнившую обувную полку, толкнула дверь и вошла.

…Распятый на железных прутьях, последний в своем роде индеец смотрел прямо на меня остекленелыми глазами. Выражение застывшего лица мне померещилось коварным. Казалось, он улыбается. Мертвый, он все же смеялся надо мной, над живой бледнолицей женщиной, которая сама еще не поняла, куда попала. Его злорадствующая улыбка обещала мне все круги ада в самом скором времени. И его это невыносимо радовало.

Я поднесла сложенные щепоткой пальцы ко лбу, чтобы перекреститься, но не смогла это сделать пред его наблюдающим ликом. Ладонь так и повисла в воздухе.

— А вот и наш дорогой друг! — бодренько поприветствовала Орлиного Глаза Катюха за моей спиной. — Смотри, никуда он не делся! Фу, ну и вонь…

Она помахала руками возле носа, а я, не отрывая взора от глаз индейца, толкнула подругу.

— Катя, ты видишь? Ты видишь?

— Что? Что я должна видеть?

— Он… Он улыбается!

— Какой мерзкий запах! Сладкий до рвоты… Чего говоришь? Кто улыбается? О чем ты?

— Как ты не видишь?! Он… Он потешается над нами! Он рад, что успел умереть раньше! И он знает, что нам предстоит что-то такое… Что-то ужасное! Я чувствую это!

— Так, подруга. Завязывай с пьянкой! И вообще слабонервным запрещается лицезреть такие веселые картинки, у тебя может крыша поехать. Пошли отсюда.

Ох, Катя, по-моему, она уже поехала… Но я не стала этого говорить и позволила вывести себя из комнаты.

— Ну что, проверяем водителя? — спросила она. — Или с тебя уже хватит?

Конечно, мне не хотелось, но что делать.

— Проверяем, — тихо ответила я, опустив глаза.

— Тогда пошли.

Вообще-то в ту минуту необъяснимый приступ радости, охвативший мою подругу, когда она обнаружила, что тело индейца нам подарили, показался мне гораздо более подозрительным, чем то, что происходило со мной. Это у кого еще из нас крыша поехала, спрашивается.

Не успели мы выйти из дома и убедиться издалека, что труп продолжает наличествовать на грязной от вечных дождей земле, как к тому же месту подошли две оставшиеся от нашей группы персоны. Их лица были печальными, что меня тоже заставило погрустнеть. Значит, миссия не была выполнена. Плохо. Плохо смертельно.

Подойдя, девчонки, как и ожидалось, отрицательно покачали головами.

— Никакого толка, — пояснила Лера. — Какой чудной народ! Нам открыли только в двух квартирах, в одной из которых не было телефона. В другой старик позволил позвонить, но я не уверена, что аппарат был исправен. Вроде гудки идут, стало быть, линию починили, так? — Мы безмолвно пожали плечами. — Но на том конце никто не взял трубку! Это в полиции! Я позвонила в гостиницу, и там тоже не ответили! Вот так мы и упражнялись целый час, но ничего не добились.

— Наверно, телефон просто не работал, — поделилась «гениальными» соображениями Света.

Мы с Катей обменялись многозначительными взглядами. Версия, изложенная моей самой близкой подругой, почти совпадала с той, что рассказала Валерия. Это сигнал? Хм, полагаю, что да.

Любимова скрестила на груди руки, словно гибэдэдэшник, собирающийся сделать недобросовестному водителю втык за превышение скорости, а после поиметь от него как можно больше денег, и выдала:

— У нас тоже новость. С дворцом ничего нового, зато новое — в нашем доме. Новая загадочная пропажа.

— То есть? — не поняла Светлана.

— Продукты пропали? — сделала предположение Малинова.

— Нет. Продукты — это само собой, об этом я уже и не говорю. У нас пропал труп нашего темнокожего баскетболиста.

Мы внимательно следили за реакцией.

— Как?! — хором воскликнули они, точно заранее готовились. Или не готовились? Ведь любой бы на их месте спросил бы именно «как». Или не любой? Поди разбери.

— А вот так. Труп исчез. Был он — и нет его.

Девчонки резко сорвались с места (нам сначала показалось, что они хотят сбежать, оттого мы последовали за ними) и вбежали в дом, а остановились возле распахнутой двери в комнату покойного Кеши, будто не верили нам и хотели удостовериться. А может, и вправду не верили.