Дерзишь, темненькая моя?! (СИ) - Лунёва Мария

И в этот момент я, наконец, поняла, что меня так настораживало и смущало в поведении родственницы девушек

— Вы ее прокляли, их прокляли, так ведь? — вырвалось у меня, — только темная ведьма сразу же распознает себе подобную. Вы поэтому взъелись на меня, боялись, что я выдам природу вашей силы.

— Что? — Амелия с недоумением взглянула на меня, — бабушка не темная!

В ответ я лишь криво усмехнулась.

— Я их действительно прокляла, — глухо призналась женщина. — Я в один миг потеряла Карала и Сильвию, так и не подержала на руках Далилу. И вдруг их всех не стало. Я не контролировала себя. И когда я попросила лишь о том, чтобы внучка пожила немного у меня, ведь, Амелия, ты последнее, что у меня осталось, - мне грубо отказали. Я не сдержалась. Моя вина - я прокляла.

Женщина сгорбилась и,кажется, за эту минуту постарела лет на десять. Она не плакала, не пыталась выдавить из окружающих жалость, а казалась обреченной. И самое жуткое, что она смирилась с этим фактом.

— Но ты никогда не говорила, что темная, я даже не знала, — Амелия от шока хлопала глазами, — ты же растила меня и постоянно твердила, что я должна соответствовать своей ведьминской природе, а сама все эти годы прятала свою суть, зачем?

— Чтобы скрыть свой позор, девочка.

— Какой позор? — Амелия снова подскочила и заметалась по комнате, ее муж смотрел на женщину с таким равнодушием и пренебрежением, что казалось, он сейчас достанет платок и брезгливо начнет вытирать руки.

— Темные ведьмы в нашем роду никогда не рождались, мы этим славимся.

Глава 15 (Часть 3)

— Простите, а мы - это кто? — перебила ее Малика. — Я вижу только вас, себя и Амелию. Лично я ничем не славлюсь, ну разве что пироги хорошие пеку, у Амелии тоже слава сомнительная, так сказать, она только пакостить по высшему уровню умеет. А что, в нашем роду еще кто-то остался, кому не все равно темная вы или светлая. Ваши дети погибли от того, что вы видели только себя и эту самую родовую славу, я выросла в стенах приюта, потому как вы вынудили мою маму бежать из дому, не позволили ей жить своей жизнью. Ваш сын наверняка спился потому, как не вытерпел величия и сияния славы вашего рода. И сейчас вы продолжаете совершать одни и те же ошибки. Опомнитесь, нет больше никакого рода. Есть только вы, я и Амелия. Есть семья, членом которой вы можете стать.

Темная окинула нас тяжелым взглядом. А же внимательно вглядывалась в нее ведьминским взглядом, пытаясь понять, насколько она сильна. Особой силы не обнаружила. Даже странно, она вообще ведьмой была слабенькой на чистокровную не тянула.

— Вы дочь простолюдина, у ведуна не может родиться столь слабая ведьма, мать, по всей видимости, зная, что зачала от любовника, впала в депрессию, или помог ей супруг, признавший, что придется растить чужое чадо. Готова поспорить, в вас с детства вдалбливали всю эту чушь про позор и мерзость темных. А потом вы отыгрались на своих детях.

Ведьма глянула на меня возмущенно, но видимо, крыть ей было нечем.

— Да, ты права, ведьмочка, я не дочь своего отца. Мама умерла после родов, вся история мне неизвестна. Но любила она другого,правда быть с ним не могла. Я родилась темной, и мой отец воспитывал меня в строгости и всячески скрывал мой позор.

— Вы хотите сказать - свой позор, если родители натворили дел, ребенок не виноват, — возразила я.

— Виноват, такое дитя словно вечное напоминание. Я никогда не хотела причинять боль или зло своим близким. Я любила и мужа, хоть наш брак и был договорным. Я души не чаяла в своих детях. Я стремилась дать им лучшее. Боялась, что они совершат ошибки, хотела, чтобы жили в роскоши. Я виновата перед ними. И мне уже не услышать их слова о прощении.

— Печально, — шепнула я, — не хотела бы я оказаться на вашем месте. Но у вас еще есть шанс на семью. Только опять не испортите все и не прокляните.

Хозяйка дома лишь печально улыбнулась. Жалко ее стало. Я-то знаю, так тяжело порою удержать свою силу и не наслать на того, кто бесит до зубного скрежета, проклятье. Как хочется, порою плюнув на всю предосторожность и собственную совесть такого нажелать на чужую голову. Да только нельзя. Вырвавшееся в гневе слово может оборвать чью—то жизнь и, остыв и успокоившись, человека уже не вернешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Малика незаметно переглядывалась с Амелией. Сестры. Это же надо изводить друг друга три курса. Измываться и строить пакости— и вдруг сестры. Теперь у Малики есть настоящая сестра, которая займет мое место. В душе поднимались злость и обида. Я не желала ни с кем делить подругу. Но и встать между ними я себе позволить не могла. Это слишком эгоистично.

Зюзя снова дернулся, но я поймала его и усадила на место.

Молчание становилось тягостным. Появилось желание выйти погулять. Но я продолжала упорно сидеть на месте.

— Бабушка, а ты ничего больше не забыла рассказать? — тихо спросила Амелия, — например, зачем увезла меня и спрятала? Давай, раз уж у нас такой день откровений получился, то разберемся до конца.

Все снова с интересом глянули на пожилую ведьму.

— Я хотела воспитать тебя сама, — выдохнула она, — хотела все исправить. Считала, что у тебя должен быть выбор. Это неправильно связать брачные узоры ребенку.

— Это было мое право, — возмутился Рэиф, — вы пробрались в мой дом, когда я хоронил отца, и отобрали у меня невесту, будущую жену.

— Какая невеста, мальчик, ей же только четыре годика исполнилось. Ты сам был ребенком. Ты мог вырасти и встретить другую. Да и никто не гарантировал, что ваша детская невинная привязанность перерастет из братской любви во что-то большее. Сколько таких случаев было. Это неправильно и жестоко по отношению к моей внучке.

— Вы ошиблись, госпожа соф Туэр, я все равно ее нашел. Я мог бы воспитать ее, и не было бы всех этих бесед сейчас.

— Воспитать, — женщина подалась вперед, — сколько лет тебе было, Рэиф соф Валлари? Пятнадцать! Ученик школы при Академии Боевого Искусства. Ты жил в общежитии, никакого дохода, что ты вообще знал о воспитании? Амелия не игрушка, ты хоть знаешь, что это такое когда ребенок болеет, когда жар, кашель, насморк. Это бессонные ночи у постели. А косички, платьица, ты и в этом знаток? А когда бы она созрела, как девушка, чтобы ты ей рассказал?

— Я бы справился, — рыкнул мужчина.

— Вот когда у тебя своя дочь появится, я спрошу, кому бы ты ее отдал: бабушке или прыщавому юнцу. А пока это бессмысленный разговор. Я дала вам шанс - отправила Амелию в эту академию. Что же рада, что ваши чувства оказались истинными.

— Ты знала? — удивилась Амелия.

— Конечно, знала, девочка. Брачные узоры с твоих рук не исчезали, а это означало только одно - он ищет и ждет тебя. Я решила, что если уж вам судьба, то узнаете друг друга мгновенно. Но три года прошло, а ты так и не поняла кто он. Я уже успокоилась, как вдруг. Я не одобряю твой союз с магом. Я хотела бы видеть в качестве своего зятя ведуна.

— Да, пожалуйста, любуйтесь, — Рэиф некультурно ткнул пальцем в Жеана, — чистокровный ведун, хоть портрет его закажите.

Жеан хмыкнул, но промолчал.

— Да, я рада, что вторая моя девочка оказалась куда смышленее и правильно выбрала мужчину.

— По правде сказать, я за ней по лесу гонялся, и тот факт, что я ведун, краше в ее глазах меня не делал, — признался беловолосый мужчина.

— Я могу принять то, что вы прокляли необдуманно моего отца, я способен понять, что вы чувствовали в тот момент. Простить не обещаю, но понять способен. Но что вы отняли у меня Амелию и обрекли на одиночество - это я вам буду помнить всегда. Лишний раз в свой дом я вас не приглашу, но запретить Амелии видеться с вами не могу. Это жестоко по отношению к ней. Какой бы старой каргой в моих глазах вы не выглядели, вы ее бабушка, и мне придется с этим считаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я расплылась в улыбке. Как он мило по ней прошелся.

Малика молчала, вообще казалось, что она просто не знает, что говорить и как на все реагировать.