Дерзишь, темненькая моя?! (СИ) - Лунёва Мария

Дерзишь, темненькая моя?!

Мария Лунёва

Цикл: Ведьминский переполох — 3

Пролог

       Плохое утро! Плохой день! И одни хорошие похороны!

       Для меня, да и для остальных окружающих, они прекрасные! А вот для усопшего – печальные. Но его мнение тут больше, к счастью, никого не интересует. Умер и замечательно. Давно пора! Только жизнь всем травил.

       Нудный дождик тарабанил по крышке гроба моего отца. А я всё не могла дождаться момента, когда же смогу взять горсть земли и закинуть её в могилу. Мне очень хотелось это сделать. Я всматривалась в лица тех немногих, кто удостоился чести быть приглашённым на это распрекрасное мероприятие. Несколько женщин, пара мужчин, мачеха, её трижды клятый племянничек и я. И ни у кого не капельки скорби и печали утраты в глазах. Скорее нетерпение и лёгкое недовольство погодой.

       Все ждали только одного: когда же огласят завещание. При этом ещё и надеялись урвать хоть немного денег или ценных бумаг из моего наследства.

       Хотя зная батеньку и его нрав - никому тут ничего не светит. Даже у меня есть опасения некой прощальной подставы. Ну не может он отправиться в мир иной, не насолив мне на прощание.

       Изнывая от тоски, осмотрелась. В этой части нашего сада я практически никогда не бывала. Что же мне делать на кладбище-то?!

       Моему взору предстали громоздкие серые, мокрые от дождя, могильные плиты. Создавалось впечатление, что мои предки, хороня свою родню, придавливали их могилки мощными такими камешками, чтобы в случае чего те наверняка не выбрались. А для пущей надежности ещё и кованой оградой захоронение обносили. Ну, мало ли что, вдруг какой некромант позабавится, а тут уже и похороны отметили, и наследство разделили, и даже половину прогуляли.

       В нашем семействе всегда были очень «тёплые» родственные отношения.

       Усмехнувшись, я окинула взглядом последних из некогда большого и процветающего рода. Моя мачеха переминалась с ноги на ногу. Эделия соф Клюемо была готова выхватить лопату из рук скучающего наёмного рабочего и сама прикопать покойного мужа, чтобы быстрее убраться отсюда и не мокнуть под дождём

       Ещё бы! Наверняка она на прическу половину утра потратила.

       Светлые длинные локоны, изящно собранные в объёмный пучок и прикрытые чёрной сеточкой, смотрелись просто шикарно. Ещё молодая женщина морщила нос, стараясь не наступать в лужи. Её серые глаза посылали гневные искры в сторону жреца. Но тот ни на что не обращая внимания, выкладывался по полной, как говорится, работал на всю уплаченную сумму, не халтуря.

       Вздохнув, Эделия одёрнула промокший подол коричневого платья, утёрла несуществующие слезинки с глаз и смиренно продолжила взирать на закрытый сколоченный из дорогой древесины гроб.

       Правила приличия никто не отменял!

       Поэтому приходилось стоять и слушать заунывное песнопение жреца.

       Вздохнула и я. Рядом с будущей могилой отца располагалось захоронение моей мамы. За тяжёлой кованой оградой выглядывал низкий белоснежный камень, на котором изящно было выбито её имя - Сарта соф Алия - соф Клюемо.

       И более ничего!

       На голой земле не видно было и намёка на то, что хоть кто-нибудь приносил сюда цветы. На мгновение мне стало стыдно. Но это несвойственное мне чувство быстро исчезло. Не носила, и носить не собираюсь. Хотя можно сказать прислуге, чтобы воткнули сюда какой-нибудь куст так обожаемых мамой роз.

       Почувствовав, как намокли ноги, я поняла, что предел моей скорби настал. Потому как туфельки мои были новенькими и совсем нерассчитаны на такую сырость. Нужно было их спасать. И очень срочно! Вторых таких в столичных магазинах можно уже и не сыскать.

       Картинно разревевшись, я бросилась в сторону дома. Пусть окружающие думают, что единственная дочь убита горем, а мне банально надоело мёрзнуть и портить любимые ценные вещи. Да и вообще, здоровье дороже приличий. Ещё не хватало, не начав учиться в Академии Магии и Ведьмовства, подхватить болезнь и слечь.

       Нет уж, у меня большие планы на учёбу!

       Пробежав по тропинке в скверике, ведущей от семейного кладбища к особняку, взлетела на крыльцо. Отдышавшись, стёрла с лица напускные слезы и вошла в дом. По гостиной носилась малочисленная нанятая прислуга и готовилась к поминальному обеду. На меня никто не пожелал обращать внимание. Ну, всё верно: платит же за всё вдовушка.

       Ухмыльнувшись, я прошла в кабинет, оставляя на полу грязные следы от обуви. Ничего приберут. Добравшись до громоздкого кожаного дивана с высоченной спинкой, уселась в него, закинув ноги, не снимая туфелек. Был бы жив папенька, вот бы разозлился. Крик поднял бы на весь дом.

       Расхохотавшись, я и вовсе улеглась и подняла ноги, уперевшись ими в подлокотник.

       — Ну, давай, старый хрыч, — громко произнесла я, — читай мне нотации и обзови ничтожеством. Ну…

       Тишина. Как замечательно

       На больших деревянных стеллажах, упирающихся в потолок стояли любимые отцовские книги, которых я добровольно никогда – в отличие от мачехиного племянничка – не читала. Как же раздражало это батеньку! Порою в наказание он усаживал меня на этот самый диван, вручал толстенную книгу и заставлял читать вслух. И я читала, правда, практически никогда не понимая смысл произнесённого. Ума не хватало на философские книги, а детских сказок и романтического чтива тут никогда не водилось.

       Засмеявшись, я поняла, что свободна от этих «литературных вечеров» со мной в главной роли. Больше никто не заставит меня читать то, что мне не интересно. Не унизит, заставляя пересказывать и объяснять смысл прочитанного. Я свободна от вечного гнёта отца.

       — Веселишься?! — услышав голос соф Фуки, я мысленно сморщилась. — Завещание ещё не оглашено. Не рановато ли ты свою грязь об хозяйский диван вытираешь?

       Повернувшись на голос, я смерила презрительным взглядом мачехиного родственника.

       — Твоё дело какое? — огрызнулась я. — Не тебе же он достанется. Ты всего лишь прикормыш.

       Нагло прошагав в комнату, Раос схватил меня за щиколотку и дёрнул так, что я скатилась с дивана на пол и оказалась у его ног.

       — Вот здесь тебе и место, дешёвка, — рыкнул он сверху. — Ты станешь моей женой, и я получу титул и земли, а ты, если конечно будешь хорошо себя вести, останешься в живых.

       Натурально зарычав, я схватила этого гада за ноги и повалила на пол.

       Раос соф Фуки с самого раннего детства вызывал у меня лишь чувство омерзения и ненависть. Мы часто дрались и плевались друг в друга оскорблениями. Но если в детстве я была сильнее своего сверстника, то сейчас, повзрослев, Раос с лёгкостью отшвырнул меня в сторону и подскочил. Когда же он успел так вымахать?! Растянув тонкие губы в приторно сладкой улыбочке, этот отцовский прикормыш пригладил разметавшиеся в нашей потасовке светлые локоны. Он был очень похож внешностью на свою тётю. Высокий, стройный, с тонкими чертами лица. Выряди в платье – и от барышни не отличишь.

       — Аристократкой себя мнишь, а ведёшь себя как дама бордельная, — высокомерно произнёс он, поправляя чёрный сюртук.

       — А тебе-то откуда знать, как себя подобные дамы ведут? Ты же у нас неровно в сторону мужиков дышишь, — надавила я на самую болезненную мозоль родственничку и жениху по совместительству. — Ну как? Ответил наш конюх на твои томные вздохи? Или не срослось?

       Я гадко рассмеялась, глядя, как лицо бледного хлыща покраснело от неконтролируемой ярости. Ага, задела таки за живое.

       — Ах ты, тварь такая, — подскочив ко мне, Раос больно схватил за шею. — Ты не переживай, Рояна, на тебя у меня сил хватит. А нет, так заведу любовника и пущу в нашу семейную постель. Любовь втроём у нас будет.