Дэлл - Вероника Мелан

Я бодро ступила на снег, вынырнула из машины и с тем же, казалось, прилипшим навечно ненатуральным безмятежным выражением на лице огляделась вокруг.

Свежо, хорошо, почти тепло.

Скоро весна; ею уже неощутимо запахло в воздухе, хоть бока высоких сугробов еще не начинали проваливаться. Почти два часа дня; знакомый район, Нордейл, выданная Комиссией квартира, кое-как устоявшаяся за последние недели новая жизнь – все это совсем скоро снова изменится.

Господи, страшно-то как…

Лучше бы я попросила последнюю сигарету, нежели это, но негоже вести себя ветрено и изменять принятые решения.

Будто чувствуя мое настроение, Дэлл боком оперся о «Неофар», достал из кармана пачку сигарет и закурил. Какая расслабленная поза, благодушный медлительный вид – конечно, день рождения удался, ночь получилась волшебной, и вскоре желанный предмет будет возвращен. Зачем нервничать, куда торопиться? Серо-голубые глаза лучились довольством.

Я задумалась: что именно принесло ему, Дэллу, ощущение покоя? Наличие меня рядом или же что-то иное? Как прочитать чужой разум, как пробраться в потемки, именуемые чужой душой?

Какое-то время мы смотрели друг на друга. Он – мягко и ласково, я – с хитринкой, предчувствуя грядущую бурю эмоций. Готовил ли Дэлл прощальные слова и что планировал сказать, предполагал ли вновь уехать навсегда? Если так, то в этот раз наши планы кардинально различались.

– Тебе понравился вчерашний день?

Я оторвалась от созерцания окон собственной квартиры и улыбнулась.

– И вчерашний. И сегодняшний. Торт был великолепен, Пантеон – умопомрачителен, а ты… ты, надо признать, здорово смотришься в набедренной повязке.

Он хрипло рассмеялся. Стряхнул пепел, провел рукой по волосам и довольно блеснул глазами.

– Давно я не дрался на мечах. А ты, однако, знаешь, как получить от жизни удовольствие.

Я едва не хрюкнула.

Скоро проверим…

Очередная затяжка. Мимо прошла грузная дама, ведущая на поводке поджарого кобеля. Тот на секунду приостановился у выкрашенного серой краской уличного фонаря и с деловым видом помочился на пожелтевшее от схожих жестов четвероногих сородичей основание. Дама недовольно дернула за поводок, пес укоризненно взглянул на хозяйку, и процессия неторопливо, намеренно не обращая друга на друга внимание, направилась дальше.

– Какие планы на сегодня?

Что это, вопрос с намеком или же обычная вежливость? Наверное, второе.

– Грандиозные.

– Правда?

– Правдивее некуда.

– Что собираешься делать?

– Желаешь присоединиться?

– Не могу дать ответ, не зная, о чем идет речь.

Теперь глаза Дэлла сканировали меня с особой тщательностью. Так программа-защитник пытается предположить возможные пути проникновения в систему вируса. Атаки еще нет, но отсутствие эксплойтов не гарантировано, и поэтому лучше подготовиться заранее и на всякий случай перезарядить пушки.

Ну что ж… давай-давай…

Любопытно, что именно заставило его насторожиться? Не иначе мой зеркальный взгляд и отсутствие тоски в глазах. Ведь полагается же… платочки, там, бегущие в три ручья слезы и безмолвная мольба «не уходи».

Не в этот раз.

Через минуту затушенный окурок упал в ближайшую урну; нетерпеливо скрипнул под подошвами ботинок снег. Пора прощаться, вижу, не дура.

Рука нащупала в сумочке остывшую на холоде сталь; пальцы сомкнулись вокруг рукояти отчаянно сильно. Ну всё, пора.

Я улыбнулась. И хотя день не был морозным, мои щеки едва не треснули – карнавальная маска шута, а не лицо.

– Что ж, пора отдать тебе нож. – Знакомый предмет появился из недр сумки. – И поблагодарить тебя за чудесный день и за все то, что ты мне подарил. А это, поверь, больше, чем просто поход по магазинам или торт, – это внимание.

В груди, несмотря на опутавший страх, шевельнулось тепло. Дэлл терпеливо ждал продолжения.

– Но… прежде чем отдать тебе нож, я бы хотела озвучить еще одно желание, последнее.

В глазах мужчины на секунду мелькнула растерянность, после чего светлые брови подползли на миллиметр ближе к переносице, а в позе появилось напряжение.

– Говори.

Ответил нехотя, почти через силу.

Ну что же ты, Дэлл, расслабься, будет не больно.

Собралась с мыслями, медленно вдохнула и выговорила:

– Я бы хотела получить кольцо.

Новый всплеск замешательства и почти слышный скрип мозговых шестеренок: мол, какое такое кольцо?

– Твое кольцо, Дэлл. Сроком на месяц.

И только теперь на поверхность начали просачиваться эмоции, слишком сильные и внезапные, чтобы удержать их, успеть скрыть внутри: растерянность, удивление, медленное осознание, снова удивление, недоверие и, наконец, что-то похожее на гнев.

Что ж, ожидаемо.

Знаю, я перешла все границы дозволенного: еще ни одна женщина на Уровнях, наверное, не приказывала мужчине подобного – просто не имела права, потому что выбор всегда был дозволен Ему, а не Ей.

Но у меня в руке нож, и терять практически нечего. Если Дэлл сейчас уедет, то с ним ускользнет и последний шанс что-то наладить. Конечно, можно верить в чудо и ждать у моря погоды, вот только плавали, знаем. Корабли не всегда заходят к пустынным островам – иногда их маршруты пролегают далеко за пределами видимости того, кто ждет на берегу.

И даже я сочла бы свой поступок безумным, если бы не одно «но»: я любила. По-настоящему любила того, кто стоял напротив. Исчезни он вновь из моей жизни, и из нее уйдет что-то важное. Да, тормоз, да, идиот, но именно тот, кто мне нужен. Придется учить и использовать для этого любые возможности. Придется рисковать.

Глядя на сжавшиеся в линию губы и сузившиеся от негодования глаза, я быстро добавила:

– Тридцать дней я проживу с тобой, как твоя Женщина. С твоим кольцом на пальце, в твоем доме. Если по истечении этого срока мы решим, что такой расклад вещей нам не нравится, я верну твое кольцо и покину твою жизнь. Всё просто.

Дэлл молчал. Если бы можно было приоткрыть дверцу в его груди, я бы воочию увидела, как в нем клокочет ярость. Однако чтобы почувствовать ее, никакую дверцу открывать не требовалось: напрягшиеся челюсти и подрагивающие крылья носа отражали эмоции куда лучше слов.

– Просто… значит…

Он медленно прикрыл глаза и опустил голову – ни дать ни взять заарканенный жеребец, желающий подняться на дыбы и дать обидчику в лоб копытом, но осознающий, что не имеет права это сделать.

Прости… но так надо. Я должна была…

Тяжелый вдох и застывшее непроницаемой маской лицо. Клубы пара, вырывающиеся изо рта, и засунутые в карманы руки.

– Что-нибудь еще?

Тихий ровный голос температуры жидкого азота.

– Нет, это всё.

И я нарочито бодро, почти радостно, протянула законному владельцу нож – мол, держи, теперь это твое. Ведь правда было не больно?

Какое-то время Дэлл стоял без движения, застыл грозной статуей обиженного бога, а затем улыбнулся – и еще никогда в жизни я не видела на его лице настолько холодной улыбки, словно говорящей: «Ну что ж, хорошо, ты сама выбрала то, что выбрала, и теперь не пеняй… Поздно».

А дальше произошло то, что отпечаталось в моей памяти навсегда: Дэлл взял в руки нож – взял плавно и ласково, будто за секунду до этого и не злился вовсе (хотя я знала, что это не так), – подкинул его над головой, молниеносно выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил.

Барабанные перепонки дернулись от резкого звука, а взгляд застыл на падающих с неба – падающих странно медленно, то, вероятно, была игра оглушенного сознания – осколках знакомого лезвия. Того самого, с телефонным номером, теперь разлетевшегося вдребезги.

Дэлл не стал смотреть, как и куда они приземлятся, сухо заткнул пистолет обратно за пояс, шагнул к машине, открыл водительскую дверцу и гаркнул:

– Садись!

Непривычно жесткий тон приказа ударил словно пощечина – я непроизвольно вздрогнула.

Хотела? Получай.

И уже в «Неофаре», несущемся по улицам Нордейла назад к особняку, я подумала о том, не совершила ли ошибку, лишив мужчину законного выбора, по сути, привязав бывшего раба к себе еще на месяц.

Но эта мысль, противная, словно обрывок липкой пау тины, была с отвращением отброшена прочь.

Ведь всего лишь на месяц.

И кто не рискует, тот не пьет шампанское. Так?

Глава 5

Совершала ли я в жизни более безумный поступок, нежели этот? Казалось бы, не ограбила банк, не убила двадцать заложников, пытаясь вынести из хранилища золота и бриллиантов миллионов эдак на десять – ан нет, трясло так, будто я угнала самолет, приставила к виску пилота дуло пистолета и приказала лететь на райские острова.

Неужели это я, Меган, приказала мужчине стать моим сроком на тридцать дней? Куда подевались мозги, и откуда взялся принцип «играть – так на всё, ставить – так по-крупному, рисковать – так ва-банк»? Вот теперь и держись.

Ага, держись, если сможешь…