Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика

В голове гудело от рассеянных обрывочных мыслей. Джулия пыталась понять, что нужно делать, куда бежать, кого звать, но не могла сосредоточиться на простых вещах от звона в ушах, от бешеной пульсации собственного сердца. Ее всю пробирало морозцем, лихорадило. Совсем как там, внизу, но многократно сильнее, почти трясло.

Она подняла голову, крикнула в отчаянии:

— Дженарро! Дженарро!

Но ответом было лишь эхо, разносившееся под подвальными сводами, мечущееся промеж колонн. И гулкая звенящая склепная тишина.

— Дже… — но Джулия тут же осеклась, пораженная невозможной мыслью.

Дженарро… Единственный, кого Фацио держал при себе. Вероятно, единственный, кто имел право спуститься в этот подвал. Джулия видела их поединки — рука Дженарро никогда бы не дрогнула… Она вновь попыталась подняться и отчаянно зарыдала от собственного бессилия — ноги будто вросли в эти проклятые камни. Ее словно приковали у распростертого тела. Еще никогда, никогда она не чувствовала себя настолько беспомощной, настолько слабой и никчемной. Джулия даже не понимала, жив ли Фацио. И если жизнь еще теплилась в нем, она преступно теряла из-за этой странной немощности драгоценные минуты.

Джулия сжала зубы, снова попыталась подняться. Колени на мгновение даже оторвались от пола, но она тут же рухнула на камни, чувствуя, как в ногах от удара разливается тупая боль. Словно резко дернули за невидимую веревку… Явно что-то было не так. Джулия оперлась на руки, намереваясь отползти на четвереньках, но и это не вышло. Казалось, к ногам приковали неподъемные каторжные гири. Она не могла отойти от Фацио.

От ужаса звенело в ушах. Но что теперь? Если Фацио еще каким-то чудом был жив — он погибнет без помощи. По ее вине… Джулия хотела хоть немного успокоиться: шумно и глубоко дышала через рот, с усилием выдыхала, стараясь сосредоточиться на этом действии. Коснулась вены на его шее, в надежде обнаружить все еще бьющуюся жизнь. Но пальцы ничего не ощущали, ни малейшей пульсации. Джулия надавила чуть сильнее, но это был жест отчаяния. Глаза застило и жгло от слез. Она коснулась другой рукой выбритой смуглой щеки, еще обнадеживающе теплой, провела по губам. Они все еще были мягкими, живыми. Она бы хотела, чтобы они снова коснулись ее губ. Хотя бы однажды… Она еще сильнее прижала пальцы к вене на шее:

— Пожалуйста, не умирай! Не умирай!

Все было бесполезно. Единственное, что она могла — молиться. Но заученные слова будто ускользали, рассыпались. Молитва здесь не поможет. Ничего не поможет… Джулия вновь в отчаянии попыталась подняться, снова с рыданиями рухнула на камень. Сейчас этот жест дался еще тяжелее. Она и без того ослабла от проделанного путешествия, но сейчас будто слабела с каждой минутой еще и еще, словно силы утекали из нее. Что бы это ни было — эта неведомая сила не оставляла Фацио ни единого шанса. Она обрекала его.

Джулия вновь нервно замотала головой, набрала в грудь побольше воздуха:

— На помощь! Помогите! Помогите! Сеньор умирает! Все сюда!

Она кричала, пока не засаднило горло. Долго, так громко, как только могла. Глохла от раскатов эха собственного голоса. Но кто там услышит? Разве что редкие слуги, иногда заходящие на половину Фацио. Дженарро, который мог быть причастен? Если это не камердинер — то кто еще? Чего ждать от такого? Недаром Альба сторонится его, как чумы! Но неужели Фацио так в нем ошибся?

Джулия вновь посмотрела в недвижимое лицо, коснулась окровавленной рубашки. Казалось, ткань напиталась еще больше, а это могло значить, что сердце все еще разгоняло кровь. Из-под ворота виднелся глубокий, ровный, как стрела порез, который заканчивался у самой ключицы. Чуть ниже — край еще одной раны. Сколько на нем ран? Джулия тянула вниз мокрую рубашку за ворот, но вдруг будто опомнилась. Выпростала ее из кожаных штанов и задрала, обнажая твердый живот с полоской темных волос. Фацио был буквально исполосован очень длинными ровными ранами. Весь: от пояса до шеи… но… Джулия расправила на его груди мокрую от крови ткань — его рубашка была совершенно цела. Ни единой прорехи, оставленной острием клинка.

Джулия прощупала тесемки и пряжки на куртке — все было завязано и затянуто так, как нужно. Аккуратно, крепко и явно не в спешке. Полотно рубашки виднелось в разрезах рукавов, пенилось манжетами. Что же это получается? Дженарро сначала зачем-то раздел своего господина, нанес эти ужасные раны, а потом снова… одел? Зачем? Следы преступления так не скрыть. Все это представлялось безмерно глупым… или странным. Да и не было похоже, что одевали уже недвижимое тело. Джулия снова расправляла рубашку на груди, полагая, что в крови не заметила дыр, но ткань была совершенно цела. Как можно нанести такие раны, не повредив одежды? Впрочем, какая разница, если Фацио умирал, а Джулия не могла ничем ему помочь?

Безвольные ноги застыли от холода камней. На плечи будто давила неподъемная ноша. Джулия не понимала, сколько времени прошло, казалось, она сидела в этом подземелье вечность и с каждой минутой слабела. Что это за силы? Чей умысел? Казалось, еще немного, и она будет лежать рядом со своим женихом бездыханной. И они будут как несчастные влюбленные из старинных легенд. Только в этой легенде невозможно никакой любви.

Джулия вновь тронула смуглую щеку — она все еще была теплой. Необыкновенное красивое лицо, которое, казалось, теперь принадлежало прекрасной статуе. Только сейчас Джулия и могла без стеснения смотреть в это лицо. Густые изогнутые ресницы чертили под глазами длинные тени, которые, казалось, дрогнули. Насмешка огня в фонаре… И вновь стало невыносимо. Джулия опять разрыдалась, уткнувшись в ладони. Она уже не понимала, что чувствовала. Просто было так больно, что сердце рвалось на части.

Вдруг она охнула, содрогнулась всем телом, ощущая на запястье железную хватку. В ужасе отстранилась и увидела полыхающие гневом черные глаза:

— Что ты здесь делаешь?

И отлегло от сердца, будто оно стало легким облачком — жив!

Глава 43

Фацио выглядел безумным. Он не мог поднять корпус, лишь оторвал от пола затылок. Но его рука явно не принадлежала умирающему. Казалось, еще немного, и кость попросту треснет под железными пальцами.

— Что ты здесь делаешь? — шелестящий звук с трудом сорвался с его губ.

Джулия не знала, что ответить. Она ясно понимала, что пробралась туда, куда ей ходить было запрещено. Но объясняться было слишком долго. Явно не теперь. Она лишь качала головой, с удивлением чувствуя, что угроза в тоне Фацио не слишком пугала — внутри все ликовало от того, что он очнулся — это было чудом. Пусть бранится.

Фацио не дождался ответа. Тяжело опустил голову на пол, разжал хватку, будто опомнился. Его пальцы скользнули по руке Джулии, задержались на кисти. Горячие. Раскаленные. Должно быть, у него начинался жар. Он прикрыл лихорадочно горящие глаза, раненая грудь тяжело вздымалась. Джулия, наконец, опомнилась:

— Нужно позвать Мерригара! Я сейчас! Потерпите немного!

Она подскочила в порыве радостного забытья, и с удивлением обнаружила, что смогла беспрепятственно подняться на ноги. Больше ничего не держало… кроме руки Фацио, вцепившейся в подол.

— Никакого Мерригара!

Он рывком потянул, и Джулия снова опустилась на колени.

— Почему? Он же дворцовый лекарь.

Фацио сцепил зубы, процедил:

— Никакого Мерригара. Никого! Ты слышишь меня?

Джулия лишь кивала, но совсем ничего не понимала. Фацио вновь прикрыл глаза, тяжело вздохнул. Она склонилась над ним, инстинктивно касаясь щеки:

— Но вы ранены, сеньор. Серьезно ранены. Кто вам поможет? Вас нужно перенести в покои, обработать раны. Вы простынете на этих камнях.

Он снова нашарил ее руку, сжал:

— Ты поможешь. Раз уж… — он вновь тяжело, шумно выдохнул, скривившись от боли, — ты здесь. Может… так надо.

Джулия опешила, подалась назад:

— Но я не…