Невеста лорда Кэрью - Мэри Бэлоу

– Да, да, – прошептала Саманта, когда он снова положил руку на ее грудь. – Мне приятно, Хартли! – Его рука потянулась к другой груди.

Саманта впала в какой-то упоительный полусон. Она даже не обратила внимания, когда немного погодя он расстегнул пуговки на ее ночной рубашке, рука его скользнула внутрь и он стал ласкать ее обнаженные груди. Она не испытывала никакой растерянности.

– Восхитительно! – прошептал он, касаясь губами ее губ. – Они как шелк.

Она обратила больше внимания, когда он завернул до бедер подол ее ночной рубашки. Но как ни странно, ее это нисколько не испугало. Так, значит, час настал? Она была готова к тому, что должно свершиться. Но он повел себя совсем не так, как она ожидала. Кончики его пальцев заскользили по внутренней стороне одной ее ноги, а тыльной их стороной он поглаживал ее другую ногу. Это было изумительно приятно. Она чуть раздвинула ноги.

И тогда рука его двинулась вверх, и его пальцы стали касаться самых потаенных мест, разводя складки, легонько их поглаживая. Она лишь на какое-то мгновение напряглась, затем снова расслабилась. Он – ее муж, он имеет право. И к тому же это так приятно. Она никак этого не ожидала.

И вдруг снова напряглась, почувствовав излившуюся влагу.

– Все хорошо, – шепнул он ей на ухо. – Вы не должны пугаться. Это совершенно естественно – ваше тело готовится принять меня.

Об этом тетя Агги не предупреждала. Саманта успокоилась. Хотя, быть может, это не совсем то слово. Она что-то почувствовала. Желание? Она не намеревалась чувствовать желание или еще что-то, подразумевающее страсть. Ее тело приготовилось к принятию его тела, оно ждало его. Он хорошо все объяснил. Тело ее было готово.

И потому, когда он лег на нее и коленями еще больше раздвинул ей ноги, она с готовностью подчинилась. Дыхание ее участилось. Она уперлась обеими ладонями в матрас.

Он был над ней и медленно и твердо входил в нее.

Это было… да, это было самое удивительное ощущение из всех, которые она испытала за этот день. А быть может, за всю жизнь. Сколько глупостей наговорила ей тетя Агги! И не было никакой боли, если не считать того момента, когда ей показалось, что он не сможет войти в нее, и тут же почувствовала, что он пробился сквозь какую-то преграду, и поняла, что это и была потеря невинности. И больше никакой боли, она только почувствовала, как что-то движется, заполняя ее. «Он» оказался куда больше, чем она могла себе представить, и, когда вошел в нее весь, она подумала, что вот теперь она действительно вышла замуж, хотя и знала, что это еще далеко не конец.

– Я причинил вам боль? – Его теплое дыхание щекотало ей ухо.

– Нет, Хартли, нет. – Она обвила руками его талию. – Мне хорошо.

– Подтяните ноги, согните их в коленях – так вам будет удобнее, – сказал Хартли. – А потом, если захотите, закиньте их на мои ноги.

Потом. Надо потерпеть всего каких-то несколько секунд, пока он будет двигаться – это для женщины самое неприятное, предупреждала тетушка, и лучше всего задержать дыхание и медленно считать до десяти – ну и дальше, если понадобится. Правда, Дженни решительно опровергала ее.

Саманта, согнув в коленях ноги, положила их на его ноги.

Он начал двигаться. Очень медленно, вперед и назад, пока не установился какой-то ритм. Саманта чувствовала влагу, но уже поняла, что ему она облегчает движение, а движение вместо боли и неудобства приносит ей восхитительное удовольствие.

Это длилось долго. Когда он начал двигаться быстрее, она вспомнила о его совете и сплела над ним ноги. Правое бедро у него нисколько не слабее левого, непроизвольно отметила она, когда, сплетя ноги, задвигалась в том же ритме, что и он, и вся отдалась наслаждению. Саманта огорчилась, почувствовав, что сейчас это кончится. Ей хотелось, чтобы это длилось всю ночь. Но он на какое-то мгновение замедлился, потом его толчки проникли еще глубже в нее, он напрягся, а она крепко сцепила ноги над ним и сама толкала его все глубже и глубже и почувствовала, как напряглась сама.

А потом почувствовала, как внутрь ее хлынул горячий поток, и поняла, что это его семя изверглось в ее чрево. Он глубоко вздохнул где-то у ее щеки, и она удовлетворенно вздохнула в тот же момент. Теперь она действительно его жена. А какие чудесные ощущения она испытала! Она и представить себе не могла, что это такое наслаждение. Значит, это возможно, подумала она, быть любовниками, не испытывая друг к другу бурных, разрушительных страстей?

Только вот это теплое… слияние. В тот момент она почувствовала, что они – единое существо. Как точны слова свадебной службы: «…и единой плотью». Жаль только, что это кончилось и не повторится до следующего вечера! Ей не хотелось, чтобы он уходил от нее. Не хотелось остаться одной, хотя ее охватила усталость. Он лежал на ней теплый, расслабившийся, тяжелый. Пусть он так и спит, и она еще продлит эти удивительные ощущения свадебного дня.

Но сон его длился всего каких-то две-три минуты. Он встрепенулся, приподнялся на локтях и лег с ней рядом.

– Прошу прощения. Представляю, как вам было тяжело!

Но он не ушел, он лежал на боку, повернувшись к ней. Саманта повернула к нему лицо и улыбнулась. В спальне было темно, но она совершенно отчетливо видела его лицо. Он подвел руку ей под голову и улыбнулся в ответ.

– Это было…

– Я и не знала…

Они заговорили одновременно и остановились. Она хотела, чтобы все началось снова, и прижалась к нему.

– Я и представить себе не мог, что любовь может завладеть человеком с такой силой, – сказал он, – или что ты можешь быть любим с такой нежностью.

Любовь? Или он просто говорит о том, что с ними сейчас происходило?

– Я все еще не верю, что все это правда, – продолжал Хартли. Голос у него был сонный. – Что вы любите меня, Саманта. Я-то, конечно, влюбился в вас с первого взгляда, едва только вас увидел. Вы были так прелестны, словно лесная фея, которая вдруг вышла из лесной чащи. Вы тихо стояли на холме и смотрели на «Аббатство». А потом, когда я заговорил, так перепугались и вид у вас стал такой виноватый. Саманта, вы так красивы и привлекательны! Я ведь не мог не заметить, сколько у вас поклонников и с каким обожанием они на вас смотрят. Никогда не перестану удивляться, что из всех их вы выбрали меня.

Никогда не перестану благодарить судьбу. Я ведь такой заурядный.

– Вот уж…

Но Хартли приложил палец к ее губам.

– Я не напрашиваюсь на комплименты, – сказал он. – Я последовал за вами в Лондон, потому что Хаймур вдруг опустел и жизнь там превратилась для меня в сплошное страдание. Я подумал, что, если я увижу вас, пусть только один раз, и, может, даже поговорю с вами, боль в моем сердце хотя бы немного утихнет. Но когда лицо ваше озарилось радостью, когда вы поцеловали меня и сказали, что вы меня любите… Нет, я не в силах описать, что я почувствовал, любовь моя! Никакими словами не описать мое счастье!