Призраки в горах - Тимур Свиридов

3

Отерев рукавом пот с лица, Олег внимательно осмотрелся. Отделение он уже сориентировал, поставил ему задачу и теперь на несколько минут задумался, осматриваясь.

Снова рядом, метрах в трехстах, послышалась мерная пулеметная долбежка. Звук был незнакомый, бил не наш пулемет. Значит, душманы раньше добрались до окопа. И теперь пулемет мог каждую секунду унести человеческие жизни, жизни его товарищей.

Отсюда окоп не был виден. Судя по карте, он располагался чуть ниже, почти перед самым уступом. Значит, они не только в тылу у душманов, но и на возвышении. Сейчас хорошо бы без шума, не привлекая внимания всей банды, «сменить руководство» окопа.

Оглянувшись, он убедился еще в одной выгоде своей позиции – для бандитов, засевших в окопе, десантники были с солнечной стороны, а мощное афганское светило прямо-таки слепит глаза! Опустив взгляд, заметил внимательно повернувшихся к нему бойцов. По их лицам было понятно: ситуация ясна им полностью. Подозвав к себе Стефанакиса, Олег поставил перед ним задачу отойти чуть левее и с точки, откуда окоп хорошо просматривается, постараться ликвидировать как можно больше окопавшихся душманов. Поль кивнул, тонко улыбнувшись, в его черных глазах заплясали искорки:

– Сделаем в лучшем виде, товарищ сержант!

Бестужев дружески хлопнул его по плечу, отправляя вперед. Поль – снайпер, его бой позиционный, не всегда ему надо бежать в атаку, чаще прикрывать ее, давать расстояния для прицелов их автоматов.

Снова, выпуская затяжные очереди, застрочил вражеский пулемет.

– Проверьте, у всех запалы в гранатах вкручены? – Олег прошелся глазами по лицам Волкова, Студента, вдруг вспомнил, что расположившегося чуть ниже парня звать Александром Муравьевым, а те, что за ним, – безбровый Кудреватов и рослый широкоплечий молчун Шухавцов.

– Да, гранаты в готовности! – снова за всех ответил Курчиненко.

И Олег подумал, что, если бой окончится удачно, надо постараться вправить мозги самоуверенному Студенту.

– За мной!

Он ринулся вниз по небольшому склону, стараясь возможно скорее преодолеть лощинку. Росшие здесь кусты красного и желтого боярышника секли по лицам ветками. Конечно, для пулемета они сейчас были в «мертвой» зоне, но кто знает, нет ли поблизости еще одной душманской позиции? Вспомнилось, как не раз повторяли в «учебке», что прислушиваться да оглядываться на бегу в атаке – последнее дело. Главное – скорость. Олег бежал во всю прыть, на какую только был способен. Страх напороться на встречную пулю и надежда на счастливый исход, казалось, подталкивали в спину. Ни разу не усомнился, что его ребята следуют за ним – это само собой разумелось.

«Мертвая» зона оставалась тихой – значит, кроме пулеметного расчета, душманов рядом больше нет. Одолев намеченное расстояние, он ткнулся в подножие невысокого бугра. Оглянулся – ребята чуть поотстали, последовали его примеру, залегли, где придется. Прислушались: пулемет молчал, а стрельба внизу зазвучала с удвоенной силой.

Окоп был где-то недалеко, судя по карте, рядом с крупным деревом. И в самом деле, впереди над бугром возвышалась макушка большой арчи – отличный ориентир. Вдруг снова послышалась близкая пулеметная молотьба, но звук был глухой, как из-за угла. Пули остервенело засвистели над головами, срезая кривые ветки боярышника, усыпанные яркими точками плодов.

Отделение залегло – каждый бесшумно кидал вперед свое тело, выбирая укромное место. Стрельба оборвалась так же неожиданно, как и началась. Неужели их засекли? И почему прицел был взят так высоко? Может, душманы просто для острастки «прочищали» свой тыл? Ребята затаились, вжимаясь в землю и настороженно всматриваясь вперед. Прошла минута, вторая. Но пулемет молчал.

– Вперед! – Олег махнул рукой, встал и первым двинулся наверх.

Дерево приближалось, росло как будто из-под земли. И Бестужев с идущим рядом Волковым все больше и больше пригибались, маскируясь. Разбитый и рассевшийся по трещинам ствол, скрученный вокруг оси, внезапно изломанный и развалившийся на мощные сучья – арча была очень старой. Когда показались нижние ветви, ребята, не сговариваясь – автомат в левой, граната в правой руке – рванули вперед. «Ура!» не кричали. С той стороны тоже было тихо. Молчание пулемета казалось страшным – неужели очередь в упор?!

Олег швырнул гранату первым, увидел, как следом полетели еще две. Один за другим прозвучали взрывы. Через секунду они были у окопа и для острастки прострочили его вдоль суровыми нитками автоматных очередей. Возле пулеметного гнезда лицами вниз, без признаков жизни лежали два душмана. На грязных полосатых халатах тянулись рваные следы от осколков с белыми пучками вывороченной ваты и расплывающимися пятнами крови. Третий валялся в стороне, у корней арчи, задрав к небу густую черную бороду.

Бестужев почувствовал вдруг, как, сметая ощущения боевой решимости и страха, в нем поднимается приступ дурноты. Это он только что своей гранатой лишил жизни нескольких людей, проживших долгую жизнь, имевших жен и детей, строивших планы на будущее! Пытаясь защититься от этого жгучего голоса совести, Олег вспомнил простреленную спину Пикаржевского, пытаясь оправдать одну смерть другой, повторял себе, что это не люди, а звери, бандиты, подло напавшие на автоколонну, что это война, но что-то в нем глухо и упорно сопротивлялось всем этим доводам. Перед ним лежал убитый им человек – и это мучительно терзало его. Почувствовав противную дрожь в руках, Олег опустил автомат и рывком расстегнул воротник. На этом солнцепеке он уже был потным, как мышь.

– Молодец, Стефанакис! – послышался веселый голос Студента. – Можно сказать, зря гранаты бросали!

Как за спасительную нить Олег ухватился за слова Курчиненко, кляня себя за слабость и понимая всю свою психологическую неподготовленность к первому бою. Значит, это не он, а Поль! Дурнота моментально прошла. И в это время Бестужев заметил, как вдруг, шевельнувшись, открыл глаза тот душман, что лежал у корней дерева. Корчась от боли и срывая ногти, он пытался правой рукой расстегнуть кобуру из толстой рыжей кожи, висевшей на животе на широком армейском ремне.

– Шурави… Сволич!..

Олег смотрел в скуластое, смуглое до черноты лицо, в вытаращенные синеватые с красными прожилками белки глаз, в темных зрачках которых сквозил животный страх и злая звериная ненависть. Автомат был в его руках, но пальцы не слушались. Он знал, что надо как можно скорее нажать на курок, опередить душмана, который уже доставал из кобуры свой пистолет, дрожа от напряжения. Но Олег не мог себя пересилить, не мог заставить себя выстрелить в недобитого и потому более опасного врага. Это было выше его сил. Он стоял и безмолвно смотрел на душмана, цепенея словно в каком-то гипнозе. И в тот миг, когда душман уже выдернул пистолет, сбоку прозвучала короткая очередь.

– Чуть тебя не ухлопал, гад! – выкрикнул разгоряченный боем Анатолий. Он нагнулся, поднял пистолет, сунул себе в карман и тут же отшатнулся к стене окопа. – Граната!

Олег тоже увидел ее. Следуя за Анатолием, плюхнулся на дно окопа. Граната лежала около душмана, возле его ног у открытой коробки с пулеметной лентой. Граната наша, советская. Сейчас взорвется…

– Ложись! – в два голоса закричали Олег и Волков остальным ребятам. – Граната!

Все с быстротой молнии попадали на дно окопа, вырытого душманами в полный профиль. Томительно прошли положенные секунды, но взрыва не последовало. Студент осторожно поднял голову.

– Где граната? Дай пальну в нее!

– Отставить!

Олег поднялся, подошел к злополучной гранате. Поднял ее, повертел в руках.

– Она без запала!

– Без запала? – удивился Волков, вскакивая на ноги.

– Без запала? – Роман шагнул вперед. – Так то моя!

– Как твоя?

– Ну бросил ее сюда! Как каменюку, – пояснил быстро Курчиненко виновато-наглым тоном. – Потерял я запалы! Когда еще бежали… Не застегнул подсумок! Казни теперь меня!..

Бестужев взорвался. Студент, оказывается, еще и хорохорится.

– Да ты… Знаешь? Знаешь, что за это?! – поднес к его широкому лицу твердо сжатый кулак, и в этот момент послышалась новая волна перестрелки внизу. – Ладно, боец Курчиненко, договорим в расположении части! К бою! Рассредоточиться по окопу! Волков и Муравьев, к пулемету!

Солдаты отделения быстро заняли места. Олег устроился в стрелковой ячейке, утрамбованной чьими-то локтями и животом. Рядом лежала длинноствольная английская винтовка «Бур», квадратный мешок из грубой самотканой шерсти, доверху набитый патронами, и пять новеньких зеленых американских гранат. Судя по всему, «духи» устраивались здесь основательно. Поблизости Анатолий Волков быстро проверил пулемет, смахнул с него комья земли от разрыва гранаты, поправил ленту с патронами. Действовал он сноровисто, будто всю жизнь занимался пулеметами иностранного производства. Под ногами у него валялась расстрелянная лента, множество гильз, две ленты, еще не тронутые, лежали в открытых коробках. Тут же, у стены окопа, – три цинковых ящика с патронами.