2. Идеальное Дело - Роман (Крысь) Хаер

— Сказал, — многозначительно заявила оркитянка, и показала пальчиком на круг. Я тяжело вздохнул и пошел в центр зала. За мной двигался сосредоточенный и серьезный орк.

Грю оказался неплохим борцом. Поначалу я даже попался на одну его уловку, что-то среднее между подножкой и подсечкой — оказался на земле, хотя через долю секунды кувырком ушел от пытавшегося поймать меня орка и уже стоял на ногах. Но потом дала знать о себе школа сэнсэя Андрея. Грю летал и падал. Потом вставал и снова пускался в недолгий полет. Надо отдать ему должное — падать орк умел очень неплохо. После очередного падения орк встал, сложил руки на груди и поклонился мне. Я поклонился ему в ответ.

— Не надо бороться с ним, сестренка, — улыбнулся Грю, когда вышел из круга.

— Это мы поглядим, — сжав губы, заявила Джина, посмотрела на меня и показала пальчиком на арену.

— Аккуратнее с ней, пожалуйста, — шепнул мне Грю, когда я понуро проходил мимо него. Я кивнул головой и встал в центр.

Дина встала напротив меня, потом резко схватила за руку и попыталась провести бросок через бедро. Вас когда-нибудь пробовала бросать через бедро красивая девушка? Скажу вам по секрету — ощущения неописуемые…

Впрочем, я что-то опять отвлекся. Бросить я себя, естественно, не дал, но и контрприем проводить не стал, просто обойдя препятствие. Так я и бегал по всему кругу от оркитянки, которая сначала думала об обороне, а потом плюнула на все и просто гонялась за мной по всей арене, в надежде поймать меня и что-нибудь сделать. За нашими маневрами все наблюдали поначалу с искренним интересом. Первым не выдержал Грю.

— Вы когда набегаетесь, меня не будите, — сказал орк, зевнул и ушел в свою комнату.

Мы с Джиной продолжали носиться по арене. Следующими не выдержали гоблины. Они переглянулись и тихонько покинули спортзал. Дольше всех держалась оркитянка Лина. Но и ей это под конец надоело, она зевнула, потом посмотрела на наши маневры, и тихонько (по стеночке) прокралась в сторону двери, за которой совсем недавно скрылся брат Джины. Моя оркитянка запыхалась, но не сдавалась. Всю ночь скакать по арене мне не хотелось, поэтому я поймал ее за руку и аккуратной подсечкой уложил на пол, придержав девушку, чтобы не ушиблась. Джина оказалась цепкой (как обезьянка) и вцепилась в рукав, так что я был вынужден упасть рядом, чтобы не порвать одежду. Девушка ловко перевернулась и залезла на меня. Сев мне на живот, Джина схватила мои руки своими пальчиками и прижала к земле над головой. Ее губы оказались в трех сантиметрах от моих глаз.

— Ты проиграл, — тяжело дыша, сказала прекрасная оркитянка.

— Сдаюсь, — прошептал я, после чего ее губы впились в мои.

На земляном полу (который явно был обработан магией Тверди, так как он совершенно не пачкался) в центре спортзала лежал джисталкер. На нем сидела верхом прекрасная оркитянка и целовала его. Джисталкер млел от наслаждения, и при этом чувствовал себя ужасно неловко — очень мешали клыки.

Работа 12. Прощальная

Полный улет!

Проснулся я один в своем номере. Небо за окном начинало светлеть, и подушка пахла Джиной. Рядом пристроился нахальный Рыжик, упираясь мягкими лапами мне в спину. Улыбнувшись, я вспомнил, как мы с прекрасной оркитянкой тихонько вошли в номер и обнаружили на единственной большой кровати вольготно развалившегося котяру. Сразу за этим последовало шоу под названием «Изгнание Кота». Я носился по всему номеру, кидаясь в Рыжика подушкой, ловкая рыжая бестия дразнила меня, уворачиваясь от мягкого метательного снаряда и прыгая по стенам, а Джина смеялась над нами, вытирая слезы. Под конец Рыжик сжалился, пожелал мне удачи (вот негодяй) и выпрыгнул в окно. После этого на меня прыгнула оркитянка. О, Джина! Руки твои, бедра твои… Что-то я не о том опять.

Резко вскочив с кровати, я почувствовал, как зашумело в голове. Выпито вчера было немало, так что неудивительно. Пришлось выполнить полный разминочный комплекс, после этого выпить около литра воды. Стало немного легче. В углу стояла небольшая бадья с холодной водой, и я помылся, после чего вытерся небольшим полотенцем, висевшем рядом. Одевшись и взяв мешок с вещами, я пошел к выходу из номера. Рыжик до последнего момента валялся на кровати, но как только я подошел к двери, невероятным образом оказался рядом и тут же потребовал его покормить. Есть мне тоже почему-то хотелось жутко, так что мы с Котом спустились в зал таверны в полной гармонии.

Как только мы сели за столик к нам тут же подскочил хозяин заведения (тролль в кожаном переднике, ужасно похожий на вчерашнего ушлого официанта) с кружкой пива в руке.

— Угощение от заведения, в честь вчерашнего рыболовного рекорда! — провозгласил тролль на всю таверну.

В огромном зале таверны народа почти не было, и я приветливо махнул рукой всего двум компаниям, поздравившим меня подъемом кружек с янтарным пивом. После этого заказал завтрак и через пару минут вгрызался в аппетитный бифштекс с кровью. Рыжик в это время под столом уплетал огромную рыбину. После завтрака самочувствие стало просто великолепным, я вышел из таверны и отправился на поиски моего гоблина-компаньона.

Хоб находился в том же здании-кассе, где я вчера с ним познакомился. Когда я вошел гоблин оторвался от писанины, подмигнул мне и сказал:

— Неплохо вчера повеселились!

— Точно, — согласился я. — А вы куда пропали?

— Еще скажи, что вы без нас скучали, — съехидничал гоблин.

— Главное — что вы там с Лией не скучали, — парировал я, и мы с Хобом обменялись ехидными улыбочками.

— Видел, как дирижабли садятся? — ловко сменил гоблин тему разговора.

— Нет, не доводилось, — признался я.

— Через десять-пятнадцать минут прибытие. Сходи, посмотри, — предложил гоблин. — Я как раз к тому времени все тут допишу и провожу тебя.

— Договорились, — согласился я, и оставил гоблина в одиночку заниматься служебными обязанностями.

Выйдя из здания-кассы, я направился к дирижабельной башне. Подойдя к ней, я обнаружил с западной стороны башни вход, у которого лениво дежурил стражник-огр. Предъявив билеты, я вошел в большую дверь и увидел витую лестницу, идущую вдоль стены башни. Задрав голову, я посмотрел вверх. Длинна лестницы произвела на меня впечатление, я тяжело вздохнул и начал подъем. Рыжик пошел рядом со мной, и через минуту стал недоверчиво жаться к стене. Я шел по ступенькам, делая виток за витком, а лестница никак не кончалась. Когда я поднялся на ровную площадку, предназначенную для посадки дирижаблей, у меня немного кружилась голова, и вернулось состояние легкого похмелья. Впрочем, когда я оказался на обдуваемой всеми ветрами вершине башни, похмелье мгновенно выветрилось. Залюбовавшись прекрасным видом на озеро, открывающимся с высоты, я застыл в восхищении, забыв обо всем на свете.