Этот путь для савана - Джеймс Чейз

Конрад проследил взглядом в том же направлении, в каком смотрел Форест, и тоже безразлично проводил фургон прачечной глазами, пока тот не скрылся за поворотом.

– Нам слишком долго не удавалось поймать Маурера, – сказал он. – Пока Маурер на свободе, нам придется держать Фрэнси здесь.

– Каждый корабль в море оповещен, – снова заговорил Форест. – В океане не так трудно спрятаться. Пол. Но рано или поздно ему придется куда-нибудь зайти за топливом и припасами, и тогда мы его накроем. – Он встал. – Ну, хорошо. Пол, давай осмотрим твои оборонительные редуты. Попробую найти в них дырку.

Конрад тоже поднялся и они вместе пошли в отель.

В начале седьмого коридоры, кухни и кладовые отеля “Океан” стали шумными от кипучей деятельности, так как персонал готовил обеды для более чем пятисот гостей.

Совсем непохожие на сверкающий роскошный ресторан, помещения для персонала были темными и серыми. Повара, красные и потные, проклинали длинный ряд корзин, привезенных из прачечной. Корзины стояли в проходе и пробираться между ними было очень неудобно.

Эти корзины не убирали с вечера до следующего утра, когда их должны были распаковать, рассортировать белье и отправить наверх.

Вито Феррари лежал, свернувшись, в одной из верхних корзин. Он слышал вокруг себя шум и наблюдал через дырочку в корзине снующий персонал.

Через полчаса основная работа переместится в кухни и ресторан. Тем временем он ждал. Ожидание для него не было испытанием. Терпение было важнейшим качеством для профессионального убийцы, и он обладал беспредельным терпением.

Он заплатил всего двадцать долларов за то, чтобы его тайно провезли в подвал отеля “Океан” в бельевой корзине. Человек, ведавший доставкой белья, проявил простодушие и поверил в историю Феррари относительно тайной любовной связи между ним и женой метрдотеля. Ему показалось забавным, что карлик может влюбиться до такой степени, чтобы платить деньги за возможность посмотреть на жену метрдотеля через дырочку в бельевой корзине.

Пронести Феррари в подвал в бельевой корзине было несложно. Он весил не более девяноста фунтов, а корзины иногда были значительно тяжелее.

Так Феррари ожидал в своей корзине, держа в руке часы. В десять минут восьмого хождение стало уменьшаться, В половине восьмого в длинном узком коридоре между кухней и кладовыми было тихо и пусто.

Феррари осторожно поднял крышку корзины, вглядываясь в слабо освещенный коридор. Он прислушался, затем выскользнул из корзины, прикрыл крышку и, держась поближе к более темной стене, бесшумно и быстро пошел по коридору до лифтов для персонала. Он добрался до конца коридора, выходящего в большое помещение, забитое ящиками с пивом.

Он услышал, как один лифт пришел в движение, и спрятался за ящиком.

Лифт остановился, и два официанта, маневрируя тележкой с подносами, вышли из него и пошли по коридору, оставив дверь лифта открытой.

Через несколько секунд Феррари был уже в лифте и нажал кнопку девятого этажа. Лифт мягко тронулся и быстро пошел вверх.

Он прислонился к стенке и ковырял в зубах деревянной щепочкой. Он был спокоен и невозмутим, как епископ на приеме.

Лифт остановился.

Феррари знал, что это был первый опасный момент. Если бы кто-нибудь оказался в коридоре, когда он открывал дверь лифта, его планы могли быть легко разрушены. Это был риск, на который можно было пойти. В любом плане, как бы тщательно он его ни разрабатывал, всегда было два – три опасных момента. Такой риск был приемлемым, так как до сих пор удача ему не изменяла. Он не видел причин, почему она покинет его на этот раз.

Поэтому он не колебался. Когда его рука нажимала на кнопку, открывавшую дверь, другая рука скользнула под пиджак и сжалась на рукоятке пистолета.

В коридоре было пусто.

Он покинул лифт, проскользнул через коридор и спрятался за занавеской, прикрывающей одно из окон, выходящих на море. Едва он туда встал, как услышал, что кто-то проходит, и улыбнулся. Все же удача не покинула его.

Он выглянул в щелочку и сам себе кивнул. Большой плотный мужчина, на котором как будто было написано “коп”, медленно прошел по коридору. Он прошел мимо того места, где спрятался Феррари, и скрылся за поворотом коридора.

Феррари немедленно покинул свое убежище и быстро прошел в противоположном направлении. Пройдя около пятидесяти ярдов, он снова нырнул за портьеру и остался там, прислушиваясь и наблюдая.

Вдруг в нескольких ярдах от него открылась дверь и появилась девушка. На ней было открытое платье с низким вырезом, и Феррари с интересом смотрел на ее кремовую шею и плечи. Она закрыла дверь, но оставила ключ в замке. Он наблюдал как она медленно прошла к лифту, и, что-то напевая, нажала кнопку.

Толстый полицейский прошел обратно по коридору. Он прикоснулся к шляпе, приветствуя девушку. Та ослепительно улыбнулась ему в ответ, и он пошел дальше, не оглядываясь.

Дверь лифта открылась, и девушка вошла в кабину.

Феррари ждал.

Через несколько минут полицейский вернулся. Он близко прошел от того места, где стоял Феррари, и снова исчез за поворотом коридора.

Феррари вышел из-за портьеры, подошел к двери комнаты, которую только что покинула девушка, тихонько открыл ее и заглянул.

В комнате было темно. Он вынул ключ, вошел в комнату, закрыл дверь и запер ее. Затем, зажег свет.

Постель была застлана и комната выглядела убранной. Феррари решил, что горничная уже была здесь, и что, если ему снова повезет, его не потревожат по меньшей мере в течение часа. Он выключил свет и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Окно выходило на бассейн и лужайки. Феррари были видны яркие огни, масса все еще купающихся и загорающих людей вокруг бассейна, снующих взад-вперед официантов в белых куртках, разносящих на подносах напитки.

Феррари знал, что комната Фрэнси находится в той части отеля, которая выходит к морю. Он знал также, что все окна на другом этаже той стороны отеля охраняются. Чтобы добраться до ее окна, ему нужно было залезть на крышу, перебраться через нее и затем спуститься с другой стороны.

Это должно быть опасное и трудное восхождение, одно из наиболее опасных его восхождений, но он был спокоен. Он долгое время изучал крышу через мощный бинокль и наметил для себя маршрут.

Он раздвинул занавески, сел на подоконник и посмотрел вниз. Было еще недостаточно темно, чтобы предпринимать попытку. Через полчаса темнота скроет его от любого, кому вздумается посмотреть на крышу.

Он сидел, глядя на освещенный бассейн, совершенно ни о чем не думая, расслабив мышцы. Стрелки на его часах медленно двигались. Небо постепенно темнело. В начале десятого он решил, что стало достаточно темно.

Он вынул из-под пиджака длинный моток шелковой веревки. Этой веревкой он несколько раз обвил свое тощее тело. На одном конце веревки был покрытый резиной крюк, а на другом – кольцо.

Он встал на внешний выступ окна и посмотрел вверх. Над ним был балкон одной из спален на десятом этаже. Он подбросил крюк, который зацепился за каменный выступ и удержался там.

Феррари поднялся по веревке без усилий. Он влез на балкон, заглянул через окно в пустую комнату и постоял некоторое время, наблюдая за людьми внизу, пока не убедился, что никто его не заметил.

Затем он взобрался на балюстраду балкона и посмотрел вверх на крышу, которая возвышалась над ним примерно футов на двадцать. Водосточный желоб проходил по всей длине крыши и он снова подбросил свой крюк. Он зацепился за желоб, и Феррари потянул, испытывая его прочность. Он не согнулся, но заскрипел под его сильными настойчивыми рывками, и без дальнейшей проволочки Феррари выбросил себя в пустоту и пополз вверх по веревке, пока его когтистые пальцы не уцепились за желоб.

Он подтянулся несколько выше желоба, сдвинул крюк и забросил одну ногу в желоб. Некоторое время он оставался в таком положении, сохраняя равновесие.

Перед ним была крутая крыша, далеко внизу сверкали огни прожекторов, голубая вода бассейна, непрерывно двигались автомобили, похожие отсюда на детские игрушки на зеленом ковре.

Феррари начал очень медленно наклоняться вперед, в то же время вытягивая другую ногу и подтягивая ее к желобу. Теперь он балансировал только на руках и небольшая ошибка могла оказаться фатальной. Он был совершенно спокоен, но сознавал опасность.

Когда он сказал Мауреру, что только один человек в мире может выполнить эту работу, он был вполне искренен. Этот момент балансирования оказался самым тяжелым в его жизни испытанием. Он не испугался, но подумал, что переоценил свои силы.

Он слегка наклонился вперед, затем начал подтягивать к себе лежащие в желобе ноги. Как только он начал сгибать ноги в коленях, он вдруг почувствовал, что теряет равновесие и на долю секунды центр его тяжести оказался сзади.

Его пальцы впились в холодный жестяной желоб, и он резко опустил голову на грудь. Благодаря этому центр тяжести снова слегка сместился вперед. Целую минуту он оставался недвижим. По его лицу тек пот, дыхание со свистом вырывалось из груди. Он был на волосок от смерти и это на мгновение его потрясло.