Муассанитовая вдова - Селина Катрин

Я набрал легкие воздуха, чтобы задать еще один вопрос, но захухря внезапно отозвалась сама:

– Мне просто надо время, Льерт. У меня никогда никого не было, кроме Мартина, а с его смерти прошло уже семь лет. Я забыла, как это… с кем-то встречаться.

Все мысли и зародившаяся злость на бывшего Селесты вмиг вылетели прочь из головы. С кем-то встречаться. Бескрайний космос… На такое и надеяться не мог.

Глава 20. Нескучный вечер

Селеста Гю-Эль

Сезон ветров набирал силу. Небо по утрам затягивало то рыжими, то пыльно-розовыми перистыми облаками с оттенками лилового и бирюзового. Природа Оенталя отличалась буйством красок, и первые месяцы меня это удивляло, сейчас же я почти не обращала внимания. Ковер цветущих растений постепенно блекнул, а небо будто впитывало краски земли, с каждым днем становясь все ярче.

Льерт вытеснил из моих мыслей все второстепенное. Я создавала десерты из местного растения, и они имели тот же неповторимый цвет, что и глаза Льерта – серые, с тонкими прожилками. Моим новым коронным блюдом стала запеченная утка с брусникой и веточками полыни. Терпкий травяной аромат этого горного кустарника преследовал меня повсюду и ассоциировался с крепким сильным телом мужчины, который жил у меня в доме. Я неоднократно говорила себе: «Хватит думать о Льерте, порадуй лучше себя». Шла на рынок, покупала новое платье, а придя домой, с удивлением понимала, что неосознанно выбрала тот оттенок карамели, что идеально гармонировал с выгоревшими прядями волос Льерта. Или же покупкой оказывался бронзовый топ – точь-в-точь как загорелая кожа на его мускулистых руках. Стоит ли говорить, что новые шелковые шторы, в которые я влюбилась с первого взгляда, оказались такого же глубокого цвета маренго с перламутровым узором, как радужки одного красавца?

Ко мне вернулось вдохновение, вновь захотелось творить, придумывать новые вкусовые сочетания и текстуры. Ризотто с киноа и тертым сыром, сделанным из молока местного рогатого скота. Кофе с апельсиновым соком на газированной воде из источников Оенталя. Воздушный мусс из диких ягод, которые мы вместе с Льертом собирали в ближайшем лесу. Ворох идей приходил в голову неожиданно, я только и успевала реализовывать хотя бы часть, а остальное записывала в электронный блокнот.

Сезон ветров приближался к календарной медиане. По вечерам над крылом санузла поскрипывала крыша. Ветер превратился в клыкастого хищника и пытался отодрать черепицу, но я знала, что дом отремонтирован качественно, и никакая непогода ему не страшна – летом Льерт лично обследовал крышу, стены и подвал. У соседей унесло кусок забора, но наш новый шквалистые порывы даже не прогнули. К счастью, в отличие от прошлого года, нашествия саранчи не было. На небе все чаще стали появляться плотные сизые, темно-синие и лиловые слоистые облака – смазанные, точно художник-импрессионист рисовал их торопливо, часто обмакивая кисточку в воду.

Мы с Льертом проводили все больше времени вместе. Смотреть на звездное небо уже не получалось – мешали облака, пригоняемые ветрами, зато теперь мужчина привычно брал спидер и катал меня по Оенталю. Вселенная, как много я не видела на этой планете! Бывали дни, когда Льерт просил собрать еду, складывал ее в контейнер под сиденье, после чего садился за управление, а я прижималась к нему сзади, и мы катались по окрестностям, возвращаясь затемно.

Помимо деревень, частных ферм и городов с замысловатой смесью архитектурных стилей на Оентале оказалось много красивых природных уголков – густых лесов, бескрайних полей и степей, озер… Привычных глазу белоснежных гор не было, зато была яркая до рези в глазах долина гейзеров. Я хотела спуститься и посмотреть поближе, но Льерт меня остановил со словами, что эти фиолетово-алые, изумрудно-лазурные и лимонно-желтые булькающие круги на самом деле – концентрированные растворы кислот.

В другой раз мы приехали на невысокий пик, и мне издалека продемонстрировали реку на холме неподалеку. Правильнее сказать, я подумала, что реку. Приглядевшись, поняла, что на самом деле это водопад. Мощный поток воздуха огибал холм и подхватывал воду, унося ее почти под горизонтальным углом. Стремительно летящая вода – такое я видела впервые. Было странно чувствовать себя крошечной песчинкой в этой огромной Вселенной. Льерт, почувствовав мое состояние, подошел сзади и молча обнял. Он вообще удивительно чутко и тонко меня понимал.

Когда начинала замерзать – накидывал свою куртку.

Когда сомневалась, вкусно ли получилось, – хвалил.

Когда невольно вспоминала о Мартине или Юдесе – отстранялся.

Льерт вел себя настолько предупредительно и в то же время корректно, что порой казалось, что сознание играет со мной злую шутку. Вдруг я одичала на Оентале и все это сплошная галлюцинация? Вдруг Льерт ненастоящий? Ведь не бывает же такого… Или бывает? Мысли и чувства завязывались в жесткий запутанный узел, который с каждым днем все сложнее развязать. Я же пообещала себе, что не будет в моей жизни мужчин. Никого, никогда. Не нужны они мне. А Льерт вообще-то был мужчиной. Особенно четко это понимала, когда мы мчались в ночи на спидере и я прижималась к его широкой спине, крепко обхватывала мощную талию и невольно под тканью нащупывала ладонями прокачанные до состояния стали мышцы. Когда утыкалась носом в его шею сзади, недалеко от собранных под резинку волос, и слышала будоражащий кровь исконно мужской терпко-горький аромат. Когда встречный порывистый ветер трепал и пытался снять нас со спидера, а Льерт играючи выкручивал руль и справлялся со стихией так, как я бы никогда не смогла.

Погода менялась. До сезона дождей оставался еще добрый месяц, но скорость и частота порывов ветра увеличивались, и мы все реже выезжали на природу. Небо окончательно впитало в себя краски земли, и разноцветные облака резко контрастировали с выцветшей травой и деревьями.

Как только пойдут первые кислотные дожди, мы запремся в доме и будем выходить на улицу лишь по крайней необходимости. Заработанных Льертом денег хватало с лихвой, чтобы спокойно пересидеть сезон, время от времени выбираясь за едой, но я на всякий случай заготовила и сложила в морозильные камеры собранные ягоды, грибы, очищенные коренья кистаса. Просила Льерта закупить кофейных зерен с избытком, когда прилетал очередной рейс с Федерации, а он приобрел еще и подходящие сиропы: банановый, фисташковый, кленовый, манговый и даже из цветов эдельвейса. Когда я разбирала сумку и на дне ее обнаружила последнюю находку, рука дрогнула. Эдельвейсы росли лишь на склонах муассанитовых гор на Цварге, значит, корабль посещал мою родную планету. Интересно, на Оентале сейчас есть цварги или это просто экспорт товара за границу Федерации?

Собственной еды на Оентале, как и на большинстве полуаграрных планет, всегда было достаточно. Другое дело, не многие местные умели сочетать вкусы и имели представление о том, что можно не только жарить в масле на сковороде, кипятить и мариновать, но еще и томить, запекать, тушить, гриллировать, пассировать и фламбировать, но это уже совсем другая история. Я не боялась сезона кислотных дождей с точки зрения того, что вновь случится какая-то бытовая неприятность, закончатся деньги или еда. Отнюдь. Я переживала, что, живя на такой небольшой территории – а по сравнению с особняком на берегу Ясного моря и личным двухэтажным пентхаусом дом на Оентале был просто крошечным! Один санузел, обеденный стол на кухне, а не в отдельной комнате, – мы с Льертом будем постоянно пересекаться и видеться.

С того вечера под звездами он ни разу не предпринял попыток поцеловать меня, но я ловила себя на том, что щеки