Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко

тебе как друг. Не потому что ты звезда и прочее. А просто потому что… Не знаю, чувство такое, будто ты мне брат, родной человек. Несмотря на то, что ты любишь только себя.

Морошко вышел. В наступившей тишине Максим снова почувствовал, что остался наедине с тем, кого перестает уважать, — с самим собой.

Он вспоминал слова Женьки, Марины, Даши, Вики, Светы… Пытался посмотреть на себя их глазами. И видел не того, кем, как ему казалось, являлся сам. И уж, конечно, не был он тем человеком, каким его видели подписчики в соцсетях и зрители «Сети лживых», «Дыхания смерти» или любой другой картины с его участием. Удивительное дело — каким разным можно быть для разных людей. Каким далеким от жизни бывает образ, созданный в кинокартине или в соцсетях.

Корольков подошел к бару на кухне. Уже от одного взгляда на алкоголь у него случился приступ тошноты. Тогда он переместился в спальню, достал запылившуюся гитару и, присев на кровать, принялся настраивать инструмент.

Спустя минуту его пальцы уже рождали новую красивую мелодию. Не для рейтингов и славы, а для терапии души. Его дырявой души.

Несколько проигрышей — и захотелось наложить на новую мелодию слова. Он не записывал, не подбирал рифму, просто пропевал все, что приходит на ум из самого сердца. В конце концов понял, что получается нечто годное и, включив диктофон на телефоне, сыграл и напел отрывок своей новой песни:

Если ад существует, то я бесконечно в нем.

Если ты мой Ангел — значит, ты сбилась с пути.

Не зови меня в рай либо просто забудь о нем,

Ведь мой ад я с собою в душе буду вечно нести.

Он перебирал струны, и минорная мелодия резонировала тому, что творилось в душе. Потом стало легче.

«Какое счастье, что есть музыка — только она и способна меня спасти», — подумал Макс. И чувство одиночества отпустило его. Несмотря на то, что он не мог бы вспомнить сейчас ни одного не обиженного на него человека.

Остаток дня он провел дома, ничего не делая, ни с кем не общаясь. Лишь изредка брал гитару и снова и снова напевал сочиненное четверостишие.

Утром следующего дня никто его не будил. Ни единого звонка, ни единого сообщения, и даже в дверь не ломились. Так что проснулся он ближе к обеду. Непривычное ощущение, но приятное.

Поджаривая яичницу на завтрак, Король вспоминал Вику и пытался понять, хочет ли продолжать с ней работать. Голос разума твердил, что лучшего директора и преданного партнера найти невозможно. Но что-то в душе противилось этому союзу.

Ему захотелось поговорить с Дашей. Но телефон снова сообщал: «Абонент не в сети», «Пользователь с таким именем не найден», «Сообщение не доставлено».

Немного подумав, зашел в запрещенную соцсеть и набрал в поисковике: @lika_kurnoss.

Там все было по-прежнему — 11 июня время застыло.

Вспомнив про прикрепленные (вечные) истории, он кликнул на кружок под шапкой профиля, который назывался «Скоро», и после этого слова шли эмодзи жениха и невесты.

Там было так много фотографий и видео со свадебными платьями, кольцами, подарками от Максима, рекламой салонов, что долистать до последней истории, казалось, невозможно. Поэтому Макс перешел в следующий кружок, названный емким «Разное». Там Лика хранила фотографии и видео, которые были ей дороги, не объединенные одной темой. Он листал истории, на каких-то останавливаясь, какие-то быстро перелистывая. Слезы снова предательски защипали щеки.

«А вот тут очень вкусная выпечка и кофе. — Палец Лики указывал на вывеску «Крендель». — Очень удобно: проснулся голодный, спустился, перебежал дорогу — и уже хрустишь круассанами».

«Моя ты неаккуратная девочка, — думал Максим, зажав пальцами экран, когда там появилось лицо Лики. — И зачем ты выставила эту рекомендацию, так легко показав всем, где живешь…»

Дальше Лика показывала подписчикам интерьер кондитерской. Те самые полки с выпечкой, стойка у французских окон, за которой сидела девушка в ярко-желтом худи. Когда она обернулась и на одну секунду в кадр попало ее лицо, Корольков вздрогнул.

— Даша?! — вскрикнул он.

Снова и снова он пытался рассмотреть лицо девушки. Качество кадра на видео оставляло желать лучшего. Но незнакомка была действительно похожа на Иволгину.

Это нужно было срочно с кем-то обсудить. Но с кем? Звонить Собакину? И что сказать ему?

Король снова зашел в приложение и, к огромнейшему своему удивлению, не смог найти аккаунта Лики. «Пользователь с таким именем не найден», — убеждало его приложение.

— Да что это за чертовщина, а? — в отчаянии кричал Максим, мечась по квартире.

Чтобы успокоиться, сел на диван в гостиной. Глубокий вдох — глубокий выдох. Один, два, три… десять. Снова попытался найти аккаунт Анжелы. Безрезультатно.

Ничего не понимая, он сидел посреди комнаты. Все это казалось сном, чьей-то шуткой. Или розыгрышем. Но тогда сейчас самое время его раскрыть — из шкафа должен выйти оператор с камерой, из прихожей — ведущие и другие организаторы шоу. Включая Лику. Живую и невредимую.

И это было бы самым лучшим исходом истории.

Но никто не выскочил ни из шкафа, ни с балкона, ни из входной двери. Все происходило в реальности.

Логичнее всего было бы найти Иволгину, просто сесть с ней и поговорить. Причастна ли сммщица к исчезновению аккаунта Лики, она на том видео или нет. А если она, то… что?

Корольков на удивление легко вспомнил адрес, который Даша засветила в своих вечных историях. Вызвал такси и отправился туда.

Вот ее дом. Серый, абсолютно ничем не примечательный, как огромное количество строений Москвы. Странно, что Иволгина, которая недешево берет за свои услуги, выбрала такой дом.

Корольков прошел вдоль подъездов, читая таблички с указанием номеров квартир на каждой. Вот он, третий подъезд. Немного помявшись, набрал на домофоне номер квартиры — 77.

«А что если она живет не одна? — пронеслось в голове у Максима. — С родителями или квартирантами. Или… с мужем… Что тогда?»

На домофонный звонок никто не отвечал. Тогда Корольков набрал 79-ю квартиру.

— Кто? — глухо спросил старческий голос.

— Скорая, соседям плохо, откройте…

Домофон запищал, и обманщик проник внутрь. Проскочив в подъезд, Максим вызвал лифт и сосчитал количество квартир на этаже. Добрался до 77-й, прислонил ухо к двери, прислушался. Кто-то в квартире слушал негромкую музыку.

Корольков собрался с мыслями и нажал на дверной звонок. Потом еще раз. И еще.

Дверь открылась. За ней стояла Даша, с красными глазами, серым лицом. Изможденная, словно постаревшая лет на десять.

— Даша… Прости, пожалуйста, что сорвался на тебя сегодня, — выпалил Макс.

Они постояли молча какое-то