Тюдоры. «Золотой век» - Борис Тененбаум

После чего она упала в обморок.

Ну, что сказать? Поведение Елизаветы было очень необычным для нее, но, в общем, довольно понятным. Мария Стюарт в отсутствие детей у самой королевы Елизаветы была ее законной наследницей, поскольку относилась к числу потомков Маргариты Тюдор, старшей сестры отца Езлизаветы, короля Генриха. Она к тому же была рождена в законном браке, успела побывать на троне Франции, и хотя и отреклась от шотландского престола, в случае смерти Елизаветы права Марии Стюарт на ее трон были бы неоспоримы. А то, что она в данный момент находилась как бы в заключении, опасности не снимало. В конце концов, сама Елизавета жила под подозрением в покушении на престол своей сестры, Марии Тюдор, – и сумела пережить ее.

А поскольку в письмах к Норфолку Мария Стюарт писала, что будет жить вместе с ним и умрет вместе с ним, а к подписи добавила «…верна вам до самой смерти…»[39] – то сильные чувства королевы Елизаветы I довольно понятны. И тем не менее, несмотря ни на что, она не казнила герцога Норфолка.

Ему отрубили голову только в 1572 году, после того как он оказался замешан в заговоре Ридольфи.

V

Роберто Ридольфи был банкир, родом из Флоренции, и по делам частенько бывал в Англии. Следить за ним начали довольно давно – секретной службе сэра Уильяма Сесила он попался на глаза, по-видимому, не позднее 1566 года. Дело тут в том, что по долгу службы сэр Уильям был обязан знать очень многое, к тому же он и сам был человеком любопытным и имел, в частности, некий список. Входили туда люди, посещающие послов Испании и Франции, – и, как оказалось, Ридольфи посещал их обоих. В Италии были наведены справки – и выяснилось, что в папской канцелярии он тоже показывался. Конечно, коммерция – поле широкое, мало ли кому с кем приходится встречаться по делам чисто коммерческим, но на всякий случай сэр Уильям велел за Ридольфи последить. И не напрасно – выяснилось, что через него английским католикам переводятся кое-какие деньги.

Выяснилось, что в число знакомых флорентийского банкира входят и епископ Росс, посол королевы шотландской, Марии Стюарт, в Англии (в ту пору она все еще пребывала в Шотландии), и герцог Норфолк.

7 октября 1568 года Ридольфи был тайно арестован и доставлен для допросов в дом Фрэнсиса Уолсингема – его как раз и назначили, говоря современным языком, курировать это дело. Сэр Фрэнсис был человек примечательный – он в молодые годы успел поучиться и в Кембридже, и в университете в Падуе, многое знал и умел, был хорошо знаком с сэром Николасом Трокмортоном и через него и попал на государственную службу – тот рекомендовал его Уильяму Сесилу.

Фрэнсис Уолсингем оказался превосходным дознавателем – Ридольфи начал «…сотрудничать со следствием…» буквально через несколько дней. Протоколы допросов шли лично Елизавете и доставлялись ей прямо в оригинале, на том языке, на котором они велись, – то есть на итальянском. Королева, надо сказать, не всему поверила – к некоторым показаниям Ридольфи она отнеслась со здоровым скептицизмом.

Однако, как бы то ни было, арестованного флорентийца в ноябре 1568 года освободили – сначала под залог в тысячу фунтов стерлингов, а потом и вовсе без всяких залогов.

Скорее всего его, что называется, перевербовали.

Во всяком случае, после освобождения он не попытался бежать из Англии, а, напротив, остался в Лондоне. Уолсингем получил повышение – его заслуги были оценены, он получил дипломатический пост в Париже, Норфолка в августе 1570 года из Тауэра выпустили и поместили под домашний арест – а буквально через пару дней к нему в гости пожаловал его старый знакомый, Роберто Ридольфи. Он сообщил герцогу, что королева Мария пылает к нему любовью и что Норфолку нужно только написать герцогу Альбе письмо с просьбой о помощи – и все будет прекрасно.

Надо сказать, что герцог Норфолк выставил Ридольфи из дома и никаких писем писать не стал – видимо, пребывание в Тауэре положительно повлияло на его способность к суждению.

Ридольфи в марте уехал в Нидерланды, в Брюссель.

Никаких препятствий английские власти ему не чинили – зато в начале апреля 1571 года в Дувре изловили некоего Чарльза Бейли, который был на службе у Марии Стюарт еще с 1564 года. При нем был целый пакет с письмами, в том числе имелось и два письма от Ридольфи. Чарльза Бейли пытали излюбленным в то время в Англии способом – растяжкой на дыбе, – и он рассказал все, что ведал. Из его показаний вытекало, что существует обширный заговор, имеющий целью убийство королевы Елизаветы и замену ее на троне ее наследницей, Марией Стюарт, которая немедленно вступит в брак с герцогом Норфолком для того, чтобы привязать к себе английскую знать и сделать свое правление более приемлемым для Англии.

Сам Норфолк должен был возглавить восстание английских католиков, а в помощь ему герцог Альба должен был высадить несколько тысяч человек из состава своей армии в Нидерландах. Информация об этих планах поступила и из Парижа, от сэра Фрэнсиса Уолсингема, причем очень детальная, с точным указанием денежных поручений, отправленных через Ридольфи герцогу Альбе из Мадрида и Рима. Просто напрашивается мысль, что сведения Уолсингем получил из первых рук.

Ну, например, от самого Ридольфи?

Интересно, что герцог Альба, действительно получивший «…письма Норфолка…» из Англии, отнесся ко всему этому делу с недоверием, а Ридольфи посчитал попугаем, который «…твердит то, чему его научили…». Ему и письма-то показались фальшивкой. Скорее всего он не ошибался – секретная служба сэра Уильяма Сесила превосходно изготовляла весьма достоверные подделки…

В общем, 7 сентября 1571 года Норфолк снова оказался в Тауэре. Он писал оттуда Елизавете самые покаянные письма и уверял ее, что никогда не хотел ничего, кроме спокойной жизни. Это не помогло – суд приговорил его к смертной казни за измену. Королева довольно долго колебалась, что вошло у нее в обыкновение и приводило в отчаяние всех ее советников, но в конце концов все же отдала приказ о приведении приговора в исполнение. И в 1572 году Томас Говард, 4-й герцог Норфолк, потерял на эшафоте голову. Он был единственным человеком в Англии, который все еще носил герцогский титул.

В царстование Елизаветы I герцоги перевелись и высшим титулом стал графский – исключения она не сделала даже для лорда Роберта Дадли. Он так и остался графом Лестером.

A Ридольфи в Англию уже не вернулся. Он в полном благополучии прожил еще сорок лет и мирно скончался в своей постели.

Глава 24

Хроника царствования Карла IX

I

18 августа 1572 года королева Елизавета приняла у себя в своей резиденции в Уорвике французского посла Фенелона – у них был долгий разговор. И предмет переговоров был таков, что чувствительнее и не придумаешь – речь шла о возможном заключении брака между королевой и герцогом Эркюлем-Франсуа де Алансоном, младшим братом короля Франции, Карла IX. Тут надо было учесть множество факторов. Например, существовал план французского вторжения в Нидерланды – в поддержку гёзов и Вильгельма Оранского. Идея заключалась в том, что новым государем Нидерландов станет герцог де Алансон – считалось, что он расположен к протестантам и поэтому станет для своих новых подданных приемлемой кандидатурой в правители. А для того, чтобы такого рода союз между Францией и новым режимом в Нидерландах не тревожил Англию, предлагалось поженить герцога де Алансона и Елизавету Английскую, создав таким образом трехсторонний союз против Испании.

План пользовался полной поддержкой сэра Уильяма Сесила. Собственно, теперь его следовало называть уже не сэром Уильямом, а лордом Берли – благодарная королева Елизавета дала ему титул барона Берли, по имени его поместья, и тем самым сделала своего первого министра пэром Англии. Так вот, лорд Берли всей душой стоял за брак своей государыни с герцогом де Алансоном, и не столько даже из внешнеполитических соображений, сколько из-за того, что тем самым мог бы решиться наконец проклятый вопрос о престонаследии. В конце концов, королева была еще не так стара, чтобы не иметь возможности родить детей: ей было 39 лет.

А то, что ее предполагаемому супругу недавно исполнилось 18 и лицо его было попорчено оспой, – это все было не столь важно. Интересно, что и королева не отказывалась рассмотреть вопрос о браке с таким вроде бы неподходящим женихом. Правда, послу Фенелону она сказала, что ей все-таки хотелось бы посмотреть на своего будущего мужа, прежде чем согласиться отдать ему свою руку. И даже снизошла до обьяснений, добавив, что «…хотя браки между государями и заключаются из политических соображений, но не следует все-таки считать таким уж неблагоразумным ее желание поглядеть на самого жениха, а не на посылаемые ей его портреты…».

Лорд Берли был очень разочарован – он хорошо знал свою августейшую повелительницу и считал, что она опять, как и всегда, уклоняется от определенного ответа и норовит только потянуть время. В письме, датированным 22 августа 1572 года и адресованном адмиралу Колиньи, главе французских протестантов, лорд Берли написал следующее: