Плоть (СИ) - Лаймон Ричард Карл

Возможно, я не доставлю тебе этого письма. Может быть, я его сожгу, не знаю.

Я скучаю по тебе, Элисон. Я хочу, чтобы я мог снова все исправить, чтобы я мог повернуть время вспять на полдень четверга, когда я начал вести себя так глупо и отвратительно. Но жизнь так не устроена. Нельзя просто заставить плохие вещи исчезнуть, независимо от того, как сильно ты этого хочешь. (Ну вот, я так расстроен, что закончил предложение предлогом - теперь я знаю, что сожгу его.)

Я люблю тебя.

Я надеюсь, что ты не презираешь меня.

Я страдаю без тебя, но это все моя вина, и я знаю, что заслуживаю страдания.

Если это конец, то, наверное, так оно и должно быть.

Живи счастливо, Элисон.

Со всей моей любовью, Эван.

Разум Элисон охватило оцепенение. Она сложила письмо, сунула его в конверт и взяла вазу с нарциссами. Внесла их в дом, задом закрыв дверь.

- В чем дело? - воскликнула Хелен.

Элисон покачала головой. Она не отважилась заговорить, ее голос дрогнул бы, и, возможно, она разразилась бы слезами.

- Ну, все правильно, цветы. Я же говорила тебе, что он одумается.

Она поднялась по лестнице в свою комнату, поставила вазу на комод и села на кровать. Она вытащила страницы из конверта и перечитала их снова.

Он описывал свои сон. Это было похоже на сон. Она с трудом могла поверить, что он написал письмо такого содержания. В нем была тоска, отчаяние. Даже намек на угрозу самоубийства в ссылке на "Гамлета", от которой он поспешил отказаться, но которая, тем не менее, там осталась.

Элисон сказала себе, что должна быть в восторге. Разве не этого она хотела: чтобы он раскаивался и умолял ее вернуться к нему? Но восторг ее не посетил. Письмо было почти тревожным. Неужели она так много значила для него?

Хотела ли она настолько много для него значить?

Он казался почти одержимым.

Элисон, откинувшись назад, легла на кровать, прижав письмо к животу, и уставилась в потолок. Она сбросила одну из своих босоножек, услышала, как та шлепнулась на пол, затем скинула другую. Она почувствовала себя измученной, как будто только что вернулась с долгой прогулки. Она глубоко вдохнула. Ее легкие, казалось, дрожали, когда она выдыхала.

Ты ведь хотела, чтобы он вернулся, не так ли? Что ж, он твой. Если он тебе нужен.

Ты должна на это отреагировать.

Как-то.

Эван, наверное, сидит в своей квартире, смотрит на телефон, ждет, гадая, посмеялась ли ты, прочитав его письмо, или заплакала. И - очень возможно - думает, что был дураком, открывшись таким образом.

Жестоко заставлять его ждать.

Я должна немедленно спуститься вниз и позвонить ему. Или пойти к нему домой. Пусть это будет похоже на его мечтательный сон. Не говорить ничего, когда он откроет дверь, просто поцеловать его.

Не надо для него все так упрощать.

Может быть, я вообще не хочу к нему возвращаться.

Что же мне делать? Может быть, притвориться, что я не получала цветы и письмо, вести себя так, будто ничего не было.

Элисон лежала и размышляла. Она чувствовала себя ошеломленной, растерянной, полной надежд, но и немного напуганной.

Она прикрыла лицо подушкой. Темнота была хороша. Мягкая подушка была приятной.

Позже, - подумала она. - Я предприму что-нибудь позже.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Роланд был в недоумении. Он снимал наручники, прежде чем столкнуть ее вниз по лестнице в подвал, и не надевал их снова, потому что она уже не могла оказать сопротивление, и ему нужны были свободные руки. Так почему же теперь, когда он закончил, он снова оказался прикованным к ней наручниками? В этом не было никакого смысла.

Он знал, что больше не надевал наручников.

Неужели OHA это сделала? Нет. Эй, эй. Она ведь мертва.

Тогда как?

Он почувствовал укол страха.

Порывшись в кармане, где хранился ключ, он смутно гадал, почему он вообще был в одежде. Разве он не оставлял ее наверху?

Ключа не оказалось.

Не волнуйся, ты его найдешь. Ты должен его найти.

Борясь с паникой, он обыскал все карманы. Ключ пропал.

Со мной такого не может быть, - подумал он.

К счастью, он включил верхнее освещение, прежде чем последовать за Селией в подвал. Лампочка отбрасывала лишь тусклое желтоватое свечение, но этого должно было хватить. Встав на колени, он осмотрел бетонный пол. Все вокруг него было залито кровью. Может быть, ключ находится под слоем крови? Он начал свободной рукой шарить сквозь влажный слой.

Краем глаза ему показалось, что Селия улыбается.

Нет.

Он посмотрел прямо на нее. Она была скальпирована, череп проломлен (а мозг отсутствовал, не забывай об этом), глаза закрыты, лицо превратилось в кровавую маску, и она ухмылялась.

Ее веки поползли вверх.

- Ты мертва! - завопил он.

У нее отвисла челюсть. Ее язык высунулся. На кончике языка лежал ключ от наручников.

Он потянулся за ним.

Зубы Селии сомкнулись на его пальцах. Вскрикнув от боли, он отдернул руку. Из обрубков трех откушенных пальцев брызнула кровь.

Он с ужасом посмотрел, как она пережевывает его пальцы.

Подвал внезапно погрузился во тьму.

Он услышал, как скрипнула лестница.

- Кто здесь? - крикнул он.

Ответа не последовало, но Роланд знал, кто это был. Он все понял. Он начал хныкать.

- Оставьте меня в покое! - воскликнул он. - Убирайтесь!

Насмешливо напевая, голос во тьме скандировал:

- Я та-а-ак не думаю-ю-ю.

Голос Даны.

- Ты-ы-ы сейча-а-ас умрешь, - присоединился Джейсон.

Голоса доносились с верхних ступенек подвальной лестницы, но что-то схватило Роланда за футболку (рука Селии?) и потянуло его. Он повалился вперед. На нее. Ее ноги сомкнулись вокруг него. Ее руки (почему они больше не были прикованы к нему наручниками?) схватили его за волосы и заставили опуститься лицом вниз. Вниз, к ее лицу. Она прижала его губы к своим и фыркнула. В рот Роланда хлынуло месиво из раздробленных костей его наполовину пережеванных пальцев.

Он начал задыхаться...

И проснулся, хватая ртом воздух. Какое-то мгновение он продолжал думать, что находится во сне.

Но лампочка все еще горела под потолком подвала. Он лежал не на теле Селии, а на бетонном полу возле нее. Он поспешно поднял руки. Хотя они обе сильно дрожали, ни одна из них не была закована в наручники, и все пальцы были на месте.

Он бросил взгляд в сторону подвальной лестницы. Там никого не было. Конечно же, нет.

Просто кошмар.

Когда Роланд сел, его голая спина отлипла от пола.

Он огляделся и поднял нож, но наручников не увидел. Потом он вспомнил, что оставил их наверху вместе с одеждой.

Он застонал, с трудом поднимаясь на ноги. Его тело было напряженным и холодным. Мышцы болели. Это было безумием - позволить себе уснуть здесь, внизу. Что, если он проспал всю ночь?

Однако он был уверен, что проспал всего час или два. У него еще будет достаточно времени, чтобы улизнуть под покровом темноты.

Он поднялся по лестнице в подвал так быстро, как только позволяли его затекшие мышцы, и открыл дверь. От яркого дневного света у него защипало глаза. Он съежился, закрыв лицо руками. Испытывая тошноту, он "увидел", как съеживается и рассыпается в прах, словно вампир. Ему хотелось отвернуться от света, броситься вниз, в уютную темноту подвала.

Но тепло было приятным. Он стоял, сгорбившись, в дверном проеме, и холод, казалось, покидал его тело. По мере того как холод отступал, уходила и паника.

Большой пиздец, - сказал он себе. - Но это еще не конец света.

Надо воспринимать это как вызов.

Именно так.