Пути за пределы "эго" - Роджнр Уолш

Существует необходимость развития интегрирующих и преобразующих методов, адресованных различным аспектам человеческой природы: соматическому, аффективному, когнитивному, волевому и трансперсональному. Создание интегрирующей практики в современном мире подобно собиранию мозаики, картинки-головоломки, но только разрозненные детали собираются здесь со всего света. Сообщения о таком целостном подходе к человеку есть у греческих философов и их последователей времен Ренессанса. Мы находим идею целостности в дзен-буддизме и в йога-сутре Патанджали, где искатель духовности сначала обретает этическую добродетель, а затем дисциплинирует тело, жизненные энергии и ментальные процессы, прежде чем приступить к медитативной практике, ведущей к единению с Богом.

Опираясь на проверенные временем методы, подобные йоге, дзен-буддизму или иудейско-христианскому мистицизму, мы не должны ограничиваться достижениями прошлого. Сочетая персональные и трансперсональные измерения жизни, мы можем опереться на данные современной и трансперсональной психологии, такой, как психосинтез. Присоединив к этому методы и прозрения боевых единоборств и современных соматических и спортивных исследований, мы получим возможность строить преобразующие человека дисциплины, созвучные нашей эпохе.

Действительно, традиционные духовные программы, слепо перенесенные в нашу культуру, не передают подлинного духа обучения. В эпоху великих религиозных преобразований необходимы проницательность и мудрость, чтобы синтезировать лучшее из старого и нового и создать современную йогу.

Каждый метод и каждый учитель развивают одни добродетели, упуская из виду или подавляя другие. Например, аскетическая созерцательная практика обычно не принимает в расчет способность тела к трансформации, ценность межличностных отношений и потребность в индивидуализации и творчестве (которые нередко трактуются как самоутверждение «эго»). Трансформирующие терапии много теряют из-за односторонности, отражающей пристрастия их основателей. Например, гештальттерапия в значительной степени нацелена на открытость, честность, смелость и рискованность, но недооценивает эмпатию и доброту. Некоторые боевые искусства (такие, как айкидо), близкие к интегрирующей практике, наибольшее внимание уделяют физической и медитативной стороне, но упускают из виду межличностные отношения.

Трансформирующие практики могут разрушить нашу целостность, придавая особое значение одним добродетелям в ущерб другим. Вероучения также готовы поддерживать и поощрять одни аспекты реальности, игнорируя и подавляя другие. Если вы рассматриваете мир как майю, или иллюзию, вы можете стать совершенно чуждыми этому миру. Если вы оцениваете персональную интеграцию как высочайшую цель, которой стоит добиваться всеми силами, то вы можете подавить ваши способности к трансценденции. Вот почему я призываю к интегральным методам, которые поддерживают равновесие, собирают и выражают многогранность нашей природы.

Мы создаем такие практики путем осторожных личных экспериментов, руководствуясь мудростью прошлого, но вдохновляясь духом исследования. Вы можете попытаться соединить различные физические методы — боевые искусства, тай-чи, хатха-йогу, утренний бег или спорт — с любыми межличностными или трансперсональными методами, которые вы регулярно практикуете. Если вы ежедневно медитируете, предусмотрите какую-нибудь форму физических упражнений, которая укрепит вашу мускулатуру и нервную систему. Если вы занимаетесь психотерапией или психосинтезом, привнесите в вашу терапию соматический компонент, чтобы закрепить в своем теле интеллектуальные прозрения и высвобождение эмоций.

Наши метанормальные способности получат больше шансов для роста, если интегрирующие методы получат институциональную поддержку. Везде, где общественная жизнь включает преобразующий жизненный стиль (например, в хасидизме, где религиозные ритуалы охватывают все аспекты жизни), практика расширяется и углубляется. Мы должны создать социальные структуры, которые поддерживали бы нашу трансформативную практику. Если вы большей частью находитесь дома, создайте группу единомышленников, интересующихся практикой; в противном случае, даже при самых лучших намерениях, вы можете стать жертвой инерции ваших старых привычек. Мы необходимы друг другу для роста.

Развертывание колоссальных возможностей человека в глобальных масштабах — дело ненадежное; это может произойти, а может и не произойти, в зависимости от того, что мы выбираем по отношению к глобальному кризису.

Посмотрим, что стоит перед нами сегодня: эпидемия наркомании, волны насилия и преувеличенное потребление. Все это угрожает нашей внутренней жизни и мировой экологии. Мы можем сделать себе анестезию и сохранить привязанность к внешней деятельности, но можем направить свою энергию на интегрирующую практику, предоставляющую творческие альтернативы социальным и экологическим проблемам, с которыми мы сталкиваемся и дома, и на работе. Если мы сосредоточимся на внутреннем развитии и используем силу наших экстраординарных возможностей, то сможем научиться более гармоничной жизни на Земле, сберегая драгоценные мировые ресурсы и находя понимание и удовольствие во внутренне ориентированном, более сострадательном подходе к жизни.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОСНОВАНИЯ И ПРИЛОЖЕНИЯ

РАЗДЕЛ ВОСЬМОЙ

НАУКА, ТЕХНОЛОГИЯ И ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ

Чтобы получить представление о положении вещей, лучше всего сначала обратиться к современной науке. Но хуже всего этим и закончить... Наука господствует над современным разумом. Целиком и полностью — от предпосылок до выводов — современный разум управляется наукой. Власть эта еще сильнее оттого, что мы не осознаем ее силы.

Расцвет науки и технологии определил развитие культуры и истории на несколько столетий вперед. Чудеса технологии — от микрохирургии до космических кораблей — свидетельствуют об этом самым очевидным образом; вместе с тем наука и технология тонко, но при этом сильно и глубоко воздействуют на наше мышление. Все наши представления о себе, о природе сознания и реальности, о наших взаимоотношениях с миром и друг с другом подвержены многообразному влиянию науки.

Технологии, ценности, мировоззренческие установки, поощряемые наукой, во многих отношениях оказались чрезвычайно полезными, но одновременно породили проблемы, лежащие в основе современных культурных, мировых и религиозных кризисов. Опасные последствия передовых технологий вроде ядерного оружия очевидны, тогда как опасность, исходящая от некоторых научных ценностей и философий, менее заметна. Рассмотрим сциентизм и его философию логического позитивизма. Их суть состоит в том, что значимо только то знание, которое получено посредством наблюдения и измерения в рамках научных и технологических методов. В результате мы сильно ограничиваем представления о себе и своем мире, недооценивая или редуцируя к эпифеноменам биологического существования те измерения жизни, которые трудно уловить и выразить в научных понятиях. По определению Хьюстона Смита, высшие измерения — «ценности, жизненные смыслы, цели и качества — проскальзывают сквозь науку, как вода протекает сквозь рыбацкую сеть».

Нобелевский лауреат Альфред Норт Уайтхед отметил, что, кроме всего прочего, «такая позиция со стороны ученых является чистым блефом». В конце концов, если кто-нибудь утверждает, что только наука может предоставить значимые данные, это позволяет спросить: «Как вы это докажете научным образом?» Ответ: «Никак».

Однако, даже будучи блефом, эта позиция долгое время пользовалась успехом, сводя, по словам Уайтхеда, наше представление о природе до «тусклой, беззвучной, безвкусной и бесцветной картины только лишь беспорядочного движения материй, бесконечного и бессмысленного». В таком представлении не было места ни смыслу, ни цели, ни разуму, ни духу. В результате возникло то, что Льюис Мэмфорд назвал «дисквалифицированной вселенной», а социолог Макс Вебер — «расколдовыванием мира» («the disenchantment of the world»).

Конечно, люди тоже были развенчаны. Со времен философа XVII века Томаса Гоббса все больше распространялось понимание человека как усложненной машины. Различные варианты этой точки зрения в XX веке изображают нас, например, то «стимульно-реактивными машинами», как у бихевиористов, то «глупыми компьютерами», как у сторонников искуственного интеллекта, и даже, как это описывают социобиологи, «всего лишь средством ДНК для производства большего количества ДНК» или «машинами для выживания — автоматическими приборами, слепо запрограммированными для хранения индивидуальных молекул, именуемых генами». Нет необходимости говорить, что сходным образом принижался разум и среди социобиологов (например, он рассматривался как простой «эпифеномен нейронных механизмов мозга».