Курс гражданского права. Тома I-III - Константин Победоносцев

Земля сдана в аренду трем лицам; хозяин взыскивал деньги безразлично со всех, так как в договоре части их не разделены. Суд положил взыскать безразлично, но Сенат рассудил, что солидарность в договоре не предполагается, а должна быть выговорена (Касс. 1874 г. N 306).

Решением 2 Деп. Сен. 1874 г. признано, что заемное обязательство, данное Соломоновой вместе с мужем, не было явлено ею самою у маклера и не было ею передано кредитору, что требуется 2036 ст. 1 ч. X т. Поэтому в отношении к ней оно должно быть признано несостоявшимся и необязательным. На это решение жаловался кредитор, объясняя, что как заемное письмо выдано от 2 лиц, то достаточно, когда один из них, муж Соломонов, предъявил акт у нотариуса: он должен в сем случае считаться нераздельно представителем другого соучастника и ответствовать с ним нераздельно. Жалоба эта оставлена без уважения (1 Об. Соб. 8 окт. 1876 г.).

Совокупный вексель, хотя и утратил силу вексельного права, не теряет свойства солидарной ответственности (Касс. 1874 г. N 767).

По разуму 566 и 634 ст. Уст. Торг. изд. 1857 (соответств. ст.55 и 92 Уст. Вексельн. изд. 1893 г.) бланковая надпись одного из многих совместных надписателей векселя обязывает его к платежу всей суммы, как бы выданный от него особый вексель (Касс. 1876 г. N 492).

При совокупном в договоре участии с одной стороны нескольких лиц каждому из них не воспрещается начинать иск о нарушении договора, без уполномочия от соучастников; но кто не принимал участия в иске, тот не может воспользоваться и решением (Касс. 1870 г. N 166).

Дело шло о возвращении озера, бывшего в нераздельном содержании нескольких лиц-товарищей. Суд, рассматривая апелляцию одного из них и усматривая нераздельность интересов всех товарищей, отменил решение низшей инстанции не только в отношении к апеллятору, но и ко всем товарищам. Суд, по рассуждению Сената, вправе был признать, что отмена решения в отношении одного товарища не имела бы никаких для него последствий и что, оставаясь в силе по отношению к другим соучастникам общего права, решение продолжало бы стеснять его право: (Касс. 1875 г. N 306).

По делу товарищества Колоднянского сахарного завода Сенат признал, что нарушение членами правления компании общей их обязанности неправильным распоряжением или упущением должно влечь, по смыслу 2181 ст. Зак. Гражд., и общую, солидарную их ответственность (Касс. реш. 1886 г. N 24).

Когда главных виновников преступления нет в виду, то убытки от прест. разлагаются непосредственно на второстепенных участников (Касс. 1873 г. N 1086).

Правило 648 ст. о распределении ответственности за убыток от проступка распространено Сенатом (Касс. 1875 г. N 647) на исполнение гражданского решения о взыскании с крестьянского общества за потраву скотом. Позволительно усомниться в верности этого распространения: проступок предполагает непременно личную ответственность за личное действие, что несовместно с понятием об обществе, которое не является на суд и не подлежит вменению проступка.

Солидарность членов крестьянского семейства в платеже мирских и казенных повинностей (188 ст. Общ. Пол. крест.) не простирается на частные взыскания (Касс. 1874 г. N 838).

Глава четвертая. Происхождение и совершение обязательств

§ 13. Происхождение обязательств. — Заключение договора. — Единство воли. — Различие между реальными консенсуальными договорами. — Утверждение последующим действием. — Предварительные переговоры или степени соглашения. — Договоры между отсутствующими

По происхождению обязательства можно разделить на возникающие из взаимного соглашения, вследствие договора, и возникающие из свободного одностороннего действия воли, по закону. Первым принадлежит главное место в учении об обязательствах. Договор — самый обыкновенный способ происхождения обязательств.

Заключение договора бывает результатом предварительного переговора, обсуждения, за которым, наконец, следует соглашение воли; на это приготовление к полному соглашению воли, единому и всестороннему, требуется некоторое время. От первой мысли о договоре до окончательного заключения его соглашение может быть хотя еще не решительное, но довольно близкое к окончательному решению, так что иногда можно принять такой момент за окончательный. Недоумение по этому предмету может быть особенно значительно там, где нет особой специальной формы для договора, ибо форма служит верным признаком совершившегося соглашения. Только тогда, когда соглашение это удостоверено, договор может быть назван совершенным. Поэтому определение минуты совершившегося соглашения особенно важно для договоров неформальных.

Надлежит обратить внимание на следующее различие, известное в римск. праве. В одних договорах для решительного их совершения нужно только полное соглашение воли во всех существенных статьях, выраженное либо в известной принятой форме (письмо, объявление перед судом, перед свидетелями), либо в форме произвольной. Это — консенсуальные договоры (наем, поставка, доверенность и пр.). Другие договоры для совершения своего требуют, чтобы совершилось действие, принадлежащее к сущности договора; только в том случае, когда это действие совершилось с одной стороны, возникает обязанность соответствующего воздействия с другой стороны. Стало быть, здесь обязательство возникает не просто из соглашения двух воль, но еще из действия, следующего за этим соглашением. Это — так называемые реальные договоры. Римские виды их: mutuum, commodatum, depositum, pignus, т. е. заем, ссуда, поклажа, заклад. Здесь договор не совершен, если не совершилось действие; напр., как представить себе заем, если должник не получил денег взаймы, ссуду, если не передана вещь, поклажу, залог, без соответственного действия? Здесь, во всяком случае, предполагается совершившимся действие, т. е. передача, и в некоторых случаях самый договор считается недействительным, если обязанное лицо докажет, что вовсе не совершилось действие другой стороны, из коего возникает его обязанность (безденежность займа). Разумеется, это трудно доказать, ибо такое действие всегда предполагается. Правда, можно представить себе, напр., договор, в котором сторона обязывается дать взаем, в ссуду, в заклад и пр., и можно требовать исполнения по такому договору, но все-таки это будет не договор займа, ссуды, заклада, и обязательное исполнение натурою в большей части случаев окажется невозможным, так что заменою исполнения останется обязанность вознаграждения. Это будет договор о вступлении в договор, pactum de contrahendo. Римское различие между реальными и консенсуальными договорами почти уже утратило всякое значение в новейших законах. Римское выражение re contrahitur obligatio ныне уже не имеет важности, потому что все нынешние контракты консенсуальные, т. е. основанные на взаимном соглашении.

Понятие об этом различии, хотя и не совсем явственно, выразилось и у нас в Своде Законов, именно в 568 ст. З. Гр., которую трудно и понять без этого теоретического изъяснения. В ней сказано: "обязательства содержатся или в самых тех договорах, из коих они происходят; таковы суть: договоры найма, подряда, поставки и т. п., или составляются в виде отдельном по предшествовавшему договору, письменному или словесному; таковы суть: закладные, заемные письма и т. п.". Редакция крайне сбивчивая и темная. Эта статья написана самими редакторами свода и выражает отвлеченную доктрину, взятую, очевидно, из теории римского права. Даже примеры прямо приведены оттуда (так, для консенсуальных договоров: emtio — venditio, locatio — conductio, societas, mandatum). Статья не поминает куплю-продажу в числе консенсуальных договоров потому только, что в системе свода купчая вовсе не помещена в разряд договоров и причислена к актам чисто реального свойства.

Договор, который в самом начале своем не имеет признаков обоюдного соглашения, может быть признан действительным и обязательным для другой стороны, если другая сторона впоследствии приняла его и подтвердила самим действием, составляющим существенный предмет договора.

Согласие на контракт и обязательность оного удостоверяются, по обстоятельствам дела, действительным исполнением сего контракта относительно другой стороны и ссылкою в своем интересе на его условия. Такие случаи встречаются нередко в договорах о пользовании имуществом, когда в него вступает лицо без формального соглашения или когда на место прежнего контрагента вступает, без формальной передачи, другое лицо. Таков был случай в деле Кох (мн. Гос. С. 1879 г.). Кох отдала по контракту в аренду на 5 лет в имении своем шинки содержателю чарочного откупа Щербакову. Щербаков вскоре передал откуп Бедряге, который несколько лет пользовался арендой, а потом отказался от нее, отговариваясь от ответственности тем, что контракт заключен не им, а Щербаковым. Признано, однако, что он отвечает и без формальной передачи контракта, так как на самом деле вступил в пользование арендою, платил деньги и даже основывал свой отказ на несоблюдении вкладчицею некоторых условий контракта.