Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

– Да, есть такая херня, риск высок, зато при‑из! – Третьяков многозначительно поднял вверх указательный палец и с лукавством посмотрел на товарища. – А ещё ты – баран невнимательный.

– Не понял?! – Батырин оскорбился и вызывающе прищурился, но Третьяков проигнорировал его явно агрессивное восклицание.

– Он сказал: «если узнаю». Значит, если не узнает, то всё можно.

Лицо Батырина снова разгладилось.

– Ты псих, – внезапно заржал он.

– Да‑а. Смехуйки смехуйками, но эта высокомерная сучка, – Третьяков на пару секунд прикрыл глаза и сладострастно застонал, – она единственная, на кого у меня реально стоит. И я давно хочу взять её в оборот. Когда‑то кинцо такое было – увидеть Париж и умереть. Ну, вот для меня эта сучка – Париж. Только я её не видеть собираюсь.

Дослушав Третьякова, Батырин на секунду оценивающе скривил губы и задумчиво закатил глаза.

– Да, она тёлка что надо, тут не поспоришь, но всё равно ты гонишь, – вполне равнодушно ответил он.

– Да ну тебя. Все эти наши развлечения мне давно уже остое. нили. Хочу топовую тёлку. С характером: злую, стервозную, чтобы брыкалась, кусалась, дралась, чтобы билась за свою жизнь, а не как эти – поцарапается немного, порыдает, а потом только: э, а, прошу, умоляю, – Третьяков омерзительно скривился. – Что это? Какой кайф от такой? Я чувствую… нет, я знаю – маленькая сучка… она именно такая, как надо. О да‑а…

Третьяков вспомнил, как однажды Аня уже вырвалась из его хватки, и это немного подпортило его настроение, но вместе с тем ещё сильнее разожгло азарт. Нет, на этот раз ей никуда от него не деться. Теперь, когда сам Владов дал ему карт‑бланш, у неё нет ни малейшего шанса на спасение. Она станет его игрушкой, его сучкой и будет жить, пока не сломается, а как только это произойдёт – Третьяков выполнит приказ Владова и как ни в чём не бывало вернётся к нему на доклад.

Батырин слушал товарища с интересом и явно задумывался над его словами. Он и сам был не прочь поиграть с красоткой подобного калибра, но такой приз, как Аня Владова ему был явно не по зубам, хоть о нём и нельзя было сказать, что у него нет яиц.

– Главное, чтобы она тебе боком не вылезла, – закончил он свои умозаключения.

Только вот собеседника подобные завистливые выражения не волновали. Он видел, что Батырин стремается, что у него кишка тонка заигрывать с Владовым. Что ж, может, Третьяков сжалится и одолжит товарищу на разок то, что останется от дочки Владова, когда сам он с ней закончит.

И пока неподалёку двое отморозков обсуждали жестокую участь его дочери, сам Игорь Владов думал о совершенно других вещах. Его больше волновало и даже злило, что такой актив, как Павел Гронин, вырывается из его рук. Владов понимал, что теперь вероятность привлечь Гронина в свои ряды крайне низка, но всё ещё полагал, что это возможно. Убийство Ани должно стать одним из аргументов. На этом примере Гронин должен понять, что для гильдии в целом и для Владова в частности не существует ничего, перед чем они остановятся. Если ты предаёшь Торговую гильдию или становишься её врагом тебя ждёт только одна судьба – смерть, поэтому даже не пытайся противостоять нам, а лучше – переходи на нашу сторону. По большому счёту Владов уже решил, что будет делать с Грониным. Аня просто подвернулась под руку. В её лице Владов убивал двух зайцев – мстил предавшей его дочери и делал последнее китайское предупреждение несговорчивому полковнику, навыки которого нужны были ему для пары очень важных проектов.

Что же до самой Ани – ему не было жаль её, как никогда не было жаль предателей. Она сама выбрала свой конец, может, в силу обстоятельств, а может добровольно, но в любом случае предатели и их судьбы Игоря Владова никогда не интересовали.

Кроме того Владова совершенно не беспокоило и то, как всё будет выглядеть в глазах других людей. Многие наверняка будут в шоке, когда узнают, что он приговорил собственную дочь, только вот мало кто понимает, что у него давно уже нет дочери. Когда‑то она была чем‑то наподобие любимой канарейки, но с того самого момента, как Аня предала его в первый раз, она стала всего лишь инструментом, а теперь, когда её предательская натура окончательно раскрылась, этот инструмент стал бесполезен. Поэтому всё, что теперь можно сделать – это как можно более эффективно разыграть эту карту перед тем, как она сгорит дотла. Например, показать всем и каждому, что единственная дочь Игоря Владова, его детище, его единственная любовь, которой он отдал и посвятил свою жизнь и за которую сотрёт в порошок всё и вся – это Торговая гильдия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 9.5

С последней встречи с Волковым прошло девять дней, таких же однообразных, как и те, что были до них. Поначалу Игорь ожидал, что с ним что‑то сделают, что вот‑вот раскроется суть какого‑то кровожадного эксперимента, участником которого он является, но день шёл за днём, а ничего кроме успевшего опостылеть спортзала, уже привычной, ведь к хорошему быстро привыкаешь, кормёжки и неприятных медицинских тестов он так и не увидел. А на десятый день кое‑что произошло.

Его разбудил толчок и отдалённый шум, вернее, это был не просто шум, а грохот. У Игоря уже имелся кое‑какой опыт в этом вопросе, поэтому он сразу понял: где‑то что‑то взорвалось. Он рефлекторно вскочил с постели, тело напряглось, мобилизуясь, а в кровь поступили первые порции адреналина. Мозг сразу же начал генерировать возможные варианты происходящего.

Неудачный эксперимент? Саботаж? Или, может… нападение?

Раздался ещё один взрыв, а за ним третий. Стены вновь отозвались слабой дрожью, а с потолка на Игоря осела пыль.

«Что же происходит? И что мне делать?», – чихая и стирая эту пыль, раздумывал он.

Первым делом он решил попытаться собрать как можно больше информации, чтобы хотя бы примерно понять, что же там, собственно, происходит. Подойдя к двери, Игорь приложил к ней ухо, но вряд ли стал лучше слышать. Хотя нет… так он смог расслышать звуки стрельбы. Похоже, всё‑таки это было нападение.

Снова возник вопрос, как быть. Выбраться из камеры Игорь не мог, но стоит ли ему позвать кого‑то или лучше сидеть тихо? Подумав немного, парень решил всё‑таки пока подождать: мало ли, охрана наверняка сейчас на взводе и может выкинуть всякое. Лучше пока что их не злить.

Приняв решение, Игорь продолжил прислушиваться и понял, что бой стал интенсивнее, а затем ему показалось, что возник ещё один очаг, откуда раздавалась стрельба: в другой стороне, да ещё и ближе. Порой раздавались новые взрывы, но слабые, а затем бабахнуло так, что Игорь даже испугался и отпрянул от двери. Стены сильно затряслись и парню даже показалось, что на него сейчас обвалится потолок, но этого, к счастью, не произошло. Зато произошло кое‑что другое – через секунду после взрыва погас свет, а в двери щёлкнул замок. Этот щелчок был хорошо знаком Игорю, ведь он слышал его уже множество раз.

Первым делом он подумал о том, что электронный замок двери отключился вместе с подачей энергии, но добрый десяток секунд парень не решался выяснить так ли это, сдерживаемый опасениями перед непредсказуемой и наверняка агрессивной охраной. Но что, если это его путь к свободе? Кто бы ни напал на объект – это сто процентов союзники, и если он доберётся до них, то наверняка сможет спастись. А если не доберётся? Или если штурм провалится? Что тогда?

Будь на его месте Андрей – он бы уже мчался по коридору, но Игорь был не такой. Вместо действия он, одолеваемый сомнениями и слушая звуки нарастающего боя, принялся просчитывать варианты. Впрочем, он очень быстро предположил, что на объекте наверняка есть резервное питание и как только оно включится – дверь тут же снова заблокируется, а это сведёт все его просчёты и хитрые планы на нет. Подумав об этом, Игорь сразу же решился толкнуть дверь: если откроется и там окажется злая охрана, то он уляжется на пол и попытается как‑то отмазаться, но если там не окажется никого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})