Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Заблудшие

Пролог

Зима в этом году разошлась не на шутку. Снег беспрерывно сыпал уже третий день, заставляя людей и снегоуборочную технику работать почти круглосуточно.

Высокий, широкоплечий мужчина, одетый в зимнюю камуфляжную форму, не без труда пробирался через сугробы, но совершенно не раздражался из-за этого. Он всегда любил снег и не роптал, даже когда снегопад доставлял ему проблемы.

Несмотря на то, что погода полностью владела инициативой, небольшая площадка перед крыльцом невзрачного серого здания все-таки была убрана. Мужчина, топнув ногами и стряхнув с бушлата снег, бегло осмотрелся, а затем резким движением открыл дверь и скрылся в темном коридоре. Температура внутри здания была лишь немного выше, чем на улице, но в кабинете, где работал старенький масляный радиатор, было по-настоящему тепло.

– Доброе утро, – произнёс вошедший, плотно закрывая за собой дверь.

Он снял бушлат и аккуратно повесил на стоящую возле двери древнюю вешалку. Затем по привычке окинул взглядом кабинет. Помещение четыре на четыре метра, оклеенное выцветшими обоями, еле-еле вмещало, собственно, саму вешалку, два таких же древних письменных стола, стеллаж для папок с документами и небольшой сейф. За одним из столов, склонившись над бумагами, сидел его старый друг и коллега Павел Гронин.

– Здарова, Витек. Рановато ты сегодня, – не поднимая головы, ответил Гронин, и взглянул на именные наручные часы. – Хотя нет, как всегда вовремя. Это я что-то с самого утра заработался.

Мужчины были довольно похожи: оба высокие, крепкого телосложения, с тяжёлым сосредоточенным взглядом, который, казалось, просверливает собеседника насквозь. Оба выглядели так, что любой, кто когда-либо имел с ними дело, подсознательно чувствовал ‒ с этими ребятами лучше не шутить. И это было правдой. Они прошли такую школу и имели за плечами такой опыт, который навсегда изменил их взгляды и на жизнь, и на людей.

– Что-то я не припомню за тобой пылкой любви к работе по утрам, – Виктор внимательно взглянул на товарища. – Что-то случилось?

Павел поднял глаза и слегка прищурился. Он не спешил с ответом, потому Виктор сделал шаг и протянул другу руку для приветствия.

– Как тебе сказать, ‒ Павел ответил на рукопожатие, затем собрал бумаги, сложил в папку и пододвинул её на край стола. ‒ Лучше сам глянь.

Он откинулся на спинку стула и беззаботно потянулся, делая вид, что разминает затекшее тело, а сам принялся внимательно разглядывать Виктора. Пока тот пробегал глазами по нескольким документам, Павел с большим вниманием отмечал про себя реакцию товарища на прочитанное.

– О как, – крякнул Виктор, складывая просмотренные бумаги обратно в папку. – Почти полсотни тысяч инфицированных и без малого тысяча жмуров. Так быстро?

Он многозначительно поднял палец и добавил:

– И это в Японии, где медицина на уровне, а не то, что у нас. Хреновые у них дела.

Гронин, который на секунду отвлёкся, снова пристально посмотрел на товарища.

– Там дальше есть сводка – ты, наверное, до неё не дошёл. В ней речь идёт о нескольких случаях у нас, – сообщил он.

– Да-а?

Виктор ещё раз пересмотрел документы в папке, на этот раз более внимательно. Некоторое время он сосредоточенно читал один из документов, затем отложил папку в сторону и ненадолго задумался. Павел не торопил его и терпеливо ожидал, когда товарищ выразит свое мнение.

– Полсотни тысяч за две недели, Паша, это не шутки. Не тысяча и даже не десять – полсотни.

Павел медленно кивнул.

– Да, официально наши ещё не отреагировали, но неофициально во Владивостоке уже начали разворачивать прибывающих из Японии.

– Откуда знаешь?

– Звонил тут одному товарищу.

Павел почему-то решил ограничиться таким неопределенным ответом, но Виктору хватило и его.

– Ясно, – он погладил ладонью подбородок и задал следующий вопрос. – Что ещё он говорит?

– Ничего такого. Никто ничего не знает. Кашляет человек, как при любом ОРЗ, температурит, врачи делают анализы и находят возбудитель болезни, только вот убить его не могут. А он убивает.

Оба затихли и некоторое время молчали, обдумывая складывающуюся ситуацию. Они были неглупыми людьми, обладали аналитическим умом, но ни один не представлял себе истинного масштаба проблемы, и потому оба в эту минуту ошиблись в выводах.

– Два болезных у нас… И дальше может пойти по стране… – задумчиво сказал Виктор.

– Может. Ещё как может, ‒ в том же тоне ответил Павел и посмотрел на белую пелену в маленьком окошке. ‒ Если честно, я начинаю немного напрягаться.

Виктор несколько секунд сверлил товарища недоверчивым взглядом, но затем его лицо разгладилось.

‒ Ладно, отставить, товарищ полковник! ‒ шутливо скомандовал он и натянуто улыбнулся. – Прекращай нагнетать.

Гронин повернулся к нему, и выражение его лица сменилось на вопросительное.

‒ Ну его к черту, ‒ продолжил Виктор. ‒ Давай решать проблемы по мере их поступления. На востоке уже не в первый раз вылезает очередная болячка, и со всеми из них справлялись – справятся и с этой. Давай лучше о хорошем – мне дали две недели отпуска. Хочу повидать Иру с пацанами, пока они в Волгограде, а то опять уедут по бабушкам-дедушкам.

– Жаль терять товарища, – искренне расстроенным голосом сказал Гронин, а потом уже веселее добавил. – Признаюсь, чисто из эгоистических соображений, мне будет скучно, да и работы прибавится.

Оба засмеялись, но не так весело, как могли бы, поскольку предыдущий разговор наложил на их настроение неприятный отпечаток.

– Ну, спасибо, старый друг, – улыбался Виктор. – Работы ему прибавится… Засранец ты.

Обстановка в кабинете до конца рабочего дня оставалась лёгкой и непринуждённой. После обеда Виктор передал немногочисленные дела и, попрощавшись с другом, ушёл домой, чтобы утром отправиться в городок неподалёку, а оттуда выехать на поезде в Волгоград. На душе стало легко и спокойно – впереди предстояла встреча с дорогими и близкими людьми.

На улице снова пошёл густой, пушистый снег, преследовавший его всю дорогу из части до самого Волгограда. Виктор выглянул в окно на кухне, но белая пелена закрыла собой всё вокруг, и с шестого этажа высотного дома улицы было совсем не видать. Казалось, что её там и нет вовсе, но кое-где сквозь падающий снег пробивались чуть заметные огоньки фар проезжающих автомобилей.

– Пап, думаю на этот раз тебе точно не выкрутиться.

Сидевший за столом русоволосый мальчишка лет десяти, хитро улыбаясь, передвинул фигуру на шахматной доске.

– Сейчас узнаем, Андрюша, – задорно ответил Виктор, возвращаясь к столу.

Он помнил всю ситуацию на доске и намеренно надолго отвернулся, желая проверить станет ли сын жульничать. Андрей не жульничал. После проверки Виктору понадобилось лишь несколько секунд, чтобы просчитать всю угрозу чёрному королю, на которого метил мальчик. Но от исполнения его плана мальчика отделял ещё один ход, а сам Виктор видел отличную возможность проверить сына ещё и на выдержку, и если он провалится – быстро победить.

Он сделал ход ферзем, явно подставляя его под удар белого коня. Андрей увидел это и, радостно улыбнувшись, ухватился за свою фигуру. Он замер лишь на секунду, будто начал что-то подозревать, но затем возобладало желание убрать с поля сильную фигуру противника, и мальчик сделал свой ход.

Виктор тихо хмыкнул и снисходительно улыбнулся. Может, он слишком многого ждет от мальчишки, все-таки он ещё совсем малец.

– Шах, – Виктор немедленно перешёл в контратаку.

Андрей, недолго думая, отошёл белым королём. Победоносно вскрикнув, Виктор походил ладьёй, заставив белых капитулировать.

– Шах и мат!

Мальчик, словно не веря в происходящее, внимательно осмотрел расположение фигур и с кислой миной признал своё поражение. Очередное, и оттого ещё более досадное.