Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

поднял резко голову от бумаг и сощурился. Тихо и осторожно вошла Ани, слегка наклонившись вперед и как бы всем своим видом извиняясь за свой визит. Она не знала, что сейчас встретит, или радость или наоборот гнев Тернера за то, что резко, без всякой договоренности с ним бросила работу, за что любого другого Тернер без сожаления уволил бы сразу. И она боялась сейчас брать на свои плечи еще лишнюю толику негатива, ибо свой внутренний негатив и страх, который она тщательно скрывала и так прибивал её к земле и не давал дышать свободно.

Брови Идена взметнулись вверх — он был удивлен, но глаза загорелись, что не осталось не замеченным для Ани и ей стало легче сразу, словно в душную комнату впустили свежий воздух и сразу свободно можно было вдохнуть. Живо, даже торопливо, его снесло со своего стула и стремительно он направился к вошедшей женщине, словно только и ждал её в своем кабинете и, наконец, дождался. Иден, действительно, изменился, только изменения в нем каждый видел разные. Для Ани в нем появилась некая торопливость, которой она никогда в нем не замечала и радость от её визита, не приглушенная хорошими манерами, даже смутила её на некоторое время.

Он что-то её спросил, но она была сбита с толку такой его реакцией, потому что, зная строгость Тернера в клинике и его отношение к работе, ожидала по крайней мере увещевания в своей адрес и это только при том, что она пользовалась всеми привилегиями у него по отношению к себе и никому другому он никаких льгот не предоставлял.

Следующий его вопрос был — Ани, мне угостить вас чем-нибудь? Я так рад, что вы появились снова в клинике!

Он хотел проводить её к кожаной тахте, но ей почему-то захотелось сесть на стул возле его стола и даже чуть стушевавшись, он, как хозяин кабинета и клиники, вынужден был вернуться за свой стол. И Ани, на самом деле, первый раз в его присутствии, так захотелось отпустить свои эмоции и сейчас, очень отчетливо, она чувствовала, что он самый близкий ей человек и это её саму же удивляло и делало слабой, очень уязвимой, слезы подкатывали к горлу, её натянутая внутри её струна, расслаблялась, расслаблялась и ей становилось сложнее с каждой минутой контролировать свои мысли, слова, действия и просто обмякнуть, дать себе возможность пожалеть себя и обрушить на плечи другого весь свой внутренний страх, боль, огромное желание поддержки от кого то, кто сможет понять. Может она что-то в жизни упустила, может заблуждалась, может обманулась, но только в присутствии Идена ей так захотелось отдаться своим эмоциям, с Артуром у неё такого желания не возникало, и она не могла объяснить почему, ведь это же Войцеховский, сильный, умный, волевой, такой всегда мобилизованный и подтянутый. А может и поэтому. Он никогда не распускал себя и ей передавалось это, она не смела распустить себя в его присутствии??? Она вспомнила сейчас, как этим утром, когда они рано встали оба, а дом еще спал и в комнатах гостей было тихо, в комнате Джизи было тихо, а Артур уже собирался в отъезд, виновато обняв её за плечи, когда она расчесывала волосы перед своим туалетным столиком. — Я должен уехать, милая. — и её это в тот момент совсем не задело, ни разочаровало, как обычно, потому что в голове было столько планов, как никогда! И его присутствие в доме ей было совершенно не нужно, даже не желательным, потому что не хотелось расспросов и подозрений, о тех делах, которые ей предстояло спешно решать и объяснять, куда и она утром собирается и с какой целью.

Она в ответ утвердительно кивнула, и молча продолжала приводить себя в порядок.

Войцеховский облокотился на её столик и очень внимательно стал всматриваться в её лицо. Она заметила, он хочет что-то спросить, вопрос стоял в его глазах, а слова произносил совсем другие. — Я не надолго. К твоим родам я буду здесь и уже подольше побуду с вами.

— Хорошо — просто ответила она.

— Тебе сейчас некогда будет скучать, целый дом гостей, ты всегда этого хотела — говорил он, а его взгляд продолжал озадаченно её изучать и ей было все равно, она, действительно, знала, что так и будет, как он говорит, что вернется к родам, а у неё голова работала в этот момент над вопросом, как устроить на работу, хотя бы Миррано, как пойти к Тернеру и как осмелиться просить о новом одолжении, хотя она и выстраивала все отношения с Тернером на одних сплошных одолжениях и это было уже слишком!

Артур всегда читал огорчение в глазах Ани когда сообщал ей об отъезде и где то, даже, обиду. И её спокойная в данный момент реакция, словно он собирается выйти в соседнюю комнату, была ему необъяснима. Он стал продолжать собираться, но уже чувствовалась в его движениях некая неудовлетворенность, ни то — реакцией его женщины, ни то тем, что необходимо уезжать?

Ани накинула капот и направилась к двери — Я быстро соберу для тебя завтрак, ведь еще так рано и Бетси с Билли спят. Пусть спят.

Он выпрямился резко, на ходу одевая пиджак и спросил — А ты зачем так рано встала?

— Тебя проводить — просто ответила она.

По глазам его читала, что он подвергает отрицанию изначально все, что она ему отвечает, но ему, действительно скоро необходимо ехать и некогда заниматься расспросами. Она вышла из комнаты и он шел за ней, легким веером за ними потянулся свежий аромат его и её духов. Они шли тихо, стараясь не шуметь, дом еще спал.

И так легко она утром его отпускала, и так легко не отпускала никогда. А вот пришла к Идену и чувствует себя маленькой девочкой, любимой и долгожданной, и это не желательно для неё, но как-то снимает часть тяжелого груза, который носили эти месяцы её плечи, делая её сосем беззащитной перед самой собой, но и чувствуя, что невидимая рука выстраивает стену защищенности её от всех проблем в этом кабинете, только в нем.

— Иден, я знаю, что подвела вас и не оправдала ваших ожиданий — начала она робко, голос её дрожал и она прикладывала усилия, чтобы сделать свои слова тверже. Искала